Люси откинулась на спинку и закрыла глаза, ее лицо стало белее, чем бумага, а сердце готово было выскочить из груди. Джулиана пришла в замешательство. Наверное, следует приказать Кэтлету поместить девушку в одной из свободных комнат дома? Но имеет ли она право отдать подобное распоряжение без ведома графа? Скорее всего нет. Но разве у нее есть выбор?
— Кэтлет, будьте добры, пригласите дворецкого. Мне нужно…
— Что, черт побери, здесь происходит?
Джулиана резко обернулась на звук голоса Тарквина. Похоже, за время отсутствия Джулианы его настроение не улучшилось — было бы смешно рассчитывать на это. За спиной графа маячил Квентин, предпочитая оставаться в стороне от назревающего скандала. Джулиана собрала все свое мужество и начала:
— Милорд, эту девушку мы привезли из Маршалси, и…
— Кэтлет, вы можете идти, — перебил ее Тарквин, высылая лакея, который не сводил изумленных глаз с Люси, как будто это была двухголовая женщина — диво, выставляемое в ярмарочных балаганах. — Продолжай, — сказал граф, когда массивная фигура Кэтлета растаяла в конце темного коридорчика под лестницей.
Джулиана вздохнула полной грудью:
— Если бы вы согласились, ваша светлость…
Но тут Люси слабо застонала, и Квентин, отстранив брата, бросился к девушке и склонился к ней.
— Она много дней голодала. — Джулиана снова попыталась воззвать к лучшим чувствам графа, и ее голос становился все громче и увереннее, когда она вспоминала о тех кошмарах, которые видела в тюрьме. — Она терпела издевательства тюремщиков и была обречена на неминуемую смерть. Ее здоровье подорвано, ей нужен уход. Вот я и привезла ее сюда.
— Джулиана права, Тарквин. Эта девушка находится на грани истощения. Ее необходимо немедленно уложить в постель и вызвать врача. — Квентин пощупал пульс на запястье Люси и встревоженно оглядел ее бледное лицо.
Тарквин тоже посмотрел на девушку, и на мгновение выражение его лица стало добрым и мягким, но, когда он обернулся к Джулиане, оно снова обрело непроницаемую твердость.
— Отведи ее наверх и сдай на руки Хенни. Она сумеет позаботиться о девушке. А потом я жду тебя в библиотеке. Нам надо серьезно поговорить.
Джулиана опустила глаза и сделала книксен.
— Благодарю вас, ваша светлость. Ваша покорная слуга…
Такое трогательное выражение смирения приятно удивило Тарквина, и на долю секунды в его глазах вспыхнули искорки самодовольства. Но когда Джулиана подняла голову, они тут же погасли. Тарквин холодно кивнул ей и удалился в библиотеку.
— Пойдемте, Джулиана, я помогу вам отнести ее наверх. Бедняжка вот-вот потеряет сознание.
Квентин легко поднял Люси на руки и крепко прижал грязное полуобнаженное тело к своей груди, облаченной в безупречно чистый камзол цвета топленого молока. Он осторожно понес ее по лестнице. Джулиана последовала за ним.
— Давайте отнесем ее в желтую спальню, — сказал Квентин и, преодолев лестницу, свернул направо. — А потом позовем туда Хенни.
Квентин положил Люси на кровать и прикрыл ее пледом с заботливостью и аккуратностью искусной сиделки. Джулиана дернула за шнурок колокольчика и присела на край постели возле Люси.
— Как они осмелились так поступить с ней? — сказала она зло и в то же время недоуменно. — Вы только посмотрите, на кого она похожа! Настоящий скелет! А дети… если бы вы только знали, каких я видела там детей! Грязные, оборванные, голодные… Ужас!
— К сожалению, тут уж ничего изменить невозможно, — с горечью ответил Квентин.
— Вы можете это изменить! — Джулиана вдруг вскочила и обрушилась на Квентина с обличительной речью: — Вы сами и люди, подобные вам! Те, кто богат и наделен властью! Только вы в состоянии изменить к лучшему жизнь этих несчастных людей! И вы прекрасно это знаете.
Появление Хенни спасло Квентина от необходимости отвечать Джулиане.
Камеристка тотчас взялась за дело со спокойной неторопливостью и пониманием того, что нужно предпринять в первую очередь, чтобы облегчить муки несчастной девушки.
— Пойдемте, Джулиана. Хенни, я думаю, справится без нас. — С этими словами Квентин направился к двери. — Тем более вас ждет Тарквин.
— Похоже, он очень рассержен, — поднимаясь с кровати, сказала Джулиана.
— Пожалуй, так оно и есть, — улыбнулся Квентин. — Если вы правильно поведете себя с ним, он перестанет сердиться. Хотите верьте, хотите нет, но граф очень отходчивый и добросердечный человек. С ним всегда было легко ладить… если только в эту минуту он не был одержим идеей борьбы с несправедливостью. — Квентин задумчиво посмотрел себе под ноги, очевидно, вспоминая какой-то случай из жизни Тарквина. — В таких обстоятельствах лучше не становиться у него на пути.
— У него на пути лучше не становиться ни в каких обстоятельствах, — печально вздохнула Джулиана. — Злая судьба свела меня с ним против моей воли, и мне ничего не осталось делать, кроме как покориться ей.
Тарквин изо всех сил старался взять события под контроль. Он не понимал, почему эта вздорная девчонка так необратимо и бесповоротно изменила плавное течение его жизни. С тех пор как он увидел ее через глазок в доме Деннисонов, Джулиана получила над ним какую-то необъяснимую, тайную власть… власть, которая усиливалась по мере того, как развивались их любовные отношения. Она волновала его, бередила душу и возбуждала тело. Тарквин не знал, чего от нее ожидать: Джулиана в любую минуту могла выкинуть какой-нибудь фортель. Но самое страшное и неприятное было то, что он не знал, чего ожидать от самого себя в отношении Джулианы. Тарквин привык быть уверенным в себе и окружающем мире, ощущение нестабильности и непредсказуемости претило ему.
Когда Джулиана постучала в дверь, Тарквин быстро уселся за стол и взял в руки газету. Он притворился, будто погружен в чтение, и суровым голосом сказал:
— Войдите.
Джулиана остановилась на пороге, ожидая, что Тарквин заметит ее, но он так и не прервал свое занятие, а только пробубнил себе под нос:
— Закрой дверь.
Джулиана так и поступила, после чего прошла на середину комнаты важной поступью, гордо вздернув подбородок. Она решила ни за что не реагировать на его оскорбительное пренебрежение. Не дожидаясь приглашения, Джулиана удобно расположилась в кресле, неторопливо и аккуратно расправила складки на платье и взяла со стола свежий номер «Морнинг пост».
Тарквин украдкой поверх газеты взглянул на Джулиану и не сдержал улыбки при виде рыжей копны волос, упрямо поджатых губ, выражающих непреклонную решимость девушки отстоять свое достоинство. Виконтесса Эджкомб не собиралась сдаваться без боя.
Тарквин отложил газету и строго сказал:
— Не будем ходить вокруг да около, крошка. Ты хочешь заключить с Люсьеном союз против меня, не так ли?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, ваша светлость, — удивленно приподняла бровь Джулиана. — Виконт — мой муж. Я заключила с ним союз перед лицом церкви и закона с вашего благословения и, более того, по вашему настоянию.
— Джулиана, я не намерен наблюдать, как вы строите мне козни. Более того, я категорически против твоего общения с девицами из борделя Деннисонов. Впредь я не пущу их на порог своего дома и настоятельно прошу тебя воздержаться от визитов на Рассел-стрит. Связи с проститутками не должны порочить репутацию виконтессы Эджкомб.
— Какая у меня может быть репутация? Разве я не такая же проститутка, как и они? Разве вы не купили меня для удовлетворения своих сексуальных потребностей?
— Ты моя любовница, Джулиана. А вовсе не проститутка.
— Оставьте, ваша светлость! — презрительно поморщилась Джулиана.