На нем был изображен траурный кортеж, впереди которого находился черный катафалк, запряженный черными лошадьми. Процессия стояла у кованых ворот кладбища. Между прутьями решетки виднелись памятники, склепы и могильные камни.
И только присмотревшись внимательно, можно было заметить в углу фигуру женщины, облаченной в модное черное платье и черную широкополую шляпу.
У Гейбриела сжался желудок.
– Это ты? – тихо спросил он.
– Да. Это кладбище находится неподалеку от моего дома. Я прохожу мимо него каждый день по дороге в галерею. – Она протянула ему вторую фотографию.
Взяв снимок, Гейбриел снова помедлил, пытаясь уловить невидимые глазу флюиды. Он вновь ощутил остатки гнева и раздражения Венеции, но к ним прибавилось и кое-что еще.
Страх!
А под всем этим угадывалась знакомая по первому снимку яростная одержимость.
Он перевернул фотографию. На ней было изображено изысканное надгробие. Сначала Гейбриел не понял, в чем суть, а потом прочитал имя на камне и весь похолодел от ужаса.
– «Светлая память Венеции Джонс», – произнес он вслух.
Венеция поморщилась.
– Вот, смотри, до каких вершин способен дойти талантливый ретушер. Когда я получила этот снимок, мы с Амелией специально пошли на кладбище посмотреть, есть ли там такое надгробие.
– И что вы обнаружили?
– Оно существует, – Венеция помедлила, – только на нем начертано имя Роберта Адамсона.
– А этот Бертон… форменный сукин сын!
Венеция сделала еще глоток бренди.
– Полностью разделяю твое мнение.
Гейбриел снова взглянул на первую фотографию.
– Это тоже ретушь?
– Нет. Как-то я проходила мимо кладбища, возвращалась с прогулки по парку. Я как раз поравнялась с воротами, когда подъехала похоронная процессия. – Она помедлила. – Может быть, у меня паранойя, но мне кажется, последнее время Бертон меня преследовал.
Гейбриел положил фотографии на стол.
– Уверена, что он автор?
Венеция бросила взгляд на снимки.
– Настолько, насколько это возможно ввиду отсутствия прямых доказательств. Это похоже на его стиль и композицию. Бертон был талантливым фотографом и ретушером. Я мидела кое-что из его работ. У него была особая склонность к архитектурной съемке. Первая фотография, с похоронным кортежем, явно была сделана спонтанно. По одному только этому снимку трудно распознать почерк автора. Но вот второй снимок был выполнен с особой тщательностью.
Гейбриел посмотрел на снимок с надгробным камнем.
– Я понял, о чем ты. Памятник снят под необычным углом.
– Молния также смотрится очень эффектно, и это в стиле Бертона. Что касается надписи, то, как я говорила, Бертон талантливый ретушер. – Венеция покачала головой. – Думаю, он хотел не только произвести на меня впечатление, но и одновременно напугать. Он хотел доказать, что умеет обращаться с камерой лучше, чем я.
– Говоришь, Бертон тебя преследовал?
– Я не видела его в тот день, когда наткнулась на погребальный кортеж, но встречалась с ним несколько раз в течение предшествующих дней. Он как будто все время рыскал где-то поблизости от моего дома.
– Опиши ситуации, при которых ты с ним встречалась.
– Я дважды видела его в парке неподалеку. Он все время держался на расстоянии и делал вид, что не видит меня. Потом мы с Амелией как-то пошли за покупками на Оксфорд-стрит. И там я снова встретила Бертона. Он стоял в дверях магазина. Когда я хотела подойти к нему и поговорить, он растворился в толпе. Сначала я подумала, что это простое совпадение, но в последнее время я ощущала себя оленем, которого преследует охотник: – Венеция поджала губы. – Честно говоря, происходящее начало внушать мне беспокойство.
«Скотленд-Ярд расценит это как еще один мотив к убийству», – подумал Гейбриел.
– Если полиция снова начнет расспрашивать нас о смерти Бертона, мы не станем упоминать того факта, что он тебя преследовал, – проговорил он вслух. – Ясно?
Венеция смерила его упрямым взглядом.
– Не возражаете, если я задам вам вопрос, мистер Джонс?
– Смотря какой.
– Есть некоторые обстоятельства. – Она помедлила, подняв вверх палец. – Ничего серьезного, прошу заметить. Но все же кое-что есть. Так вот, они указывают на меня как на возможную подозреваемую в этом деле.
– Я это заметил.
– Ты же знаешь, что я вышла из зала за несколько минут до того, как ты обнаружил меня рядом с телом Бертона. За это время вполне можно было налить бокал бренди и подмешать в него цианистый калий. Почему ты так уверен в том, что убийца не я?
Гейбриел задумался над тем, какую часть правды ей можно открыть. Сгусток сильных человеческих эмоций окутал дверь и пространство кабинета. Гейбриел почувствовал одержимость, возбуждение и страх, свившиеся в причудливый комок. Все эти эмоции испытывали люди, заходившие в кабинет в разное время. Без сомнения, Бертон касался дверной ручки. Так же как и убийца, как и Венеция. Эти трое добавили своих переживаний в общий котел.
В одном Гейбриел был уверен: Венеция не убийца. Они были очень близки во время ее пребывания в Аркейн-Хаусе. Он бы сразу почувствовал в ней решимость совершить столь изощренное, хладнокровное преступление.
– Ты сказала, что кто-то вышел из кабинета перед тем, как ты вошла, – отозвался он. – Я тебе верю.
– Спасибо за доверие. Но почему ты так уверен, что я сказала правду?
– Скажем так, за время нашего пребывания в Аркейн-Хаусе я узнал тебя достаточно хорошо, чтобы больше не сомневаться в твоей честности.
Пока все было правдой.
– Я рада, что произвела на вас благоприятное впечатление, – сухо проговорила она.
Гейбриел понял, что Венеция ему не поверила. Что ж, у нее тоже имеются от него секреты.
– Произвели, мадам, – сказал Гейбриел. – Так вот, придерживаясь той версии событий, которую мы с вами поведали полиции и которая появится в утренних газетах…
– Газеты! Об этом я даже не подумала! Мистер Отфорд из «Флайинг интеллидженсер» был на выставке! Нетрудно догадаться, в каком свете он все это представит!
– Об этом подумаем после. А сейчас мне хотелось бы узнать, почему ты солгала мне и полиции, сказав, что не узнала человека, которого видела на лестнице?
Глава 15
Уловка сработала. Вопрос застал ее врасплох. Она метнула на Гейбриела взгляд, полный тревоги и удивления, как будто он спугнул ее из укрытия.
– В самом деле, я не узнала его, – поспешно проговорила Венеция. – Я же сказала, что видела его лишь мельком. Этот человек мне точно не знаком.
Поднявшись с кресла, Гейбриел взял железную кочергу и поворошил угли в камине.
– Ты что-то видела, – мягко проговорил он.
– Человека в длинном пальто и высокой шляпе. Все это я честно рассказала. – Сделав небольшую паузу, она добавила: – Во всяком случае, я думаю, что это был мужчина.
Гейбриел насторожился.
– Ты не уверена?
– Единственное, в чем я уверена, это то, что человек был одет как джентльмен. Как я уже сказала детективу, он показался мне довольно высоким и хорошо сложенным. Больше я ничего не смогла разглядеть в темноте.
– Однако интересное предположение, что убийцей могла оказаться женщина! – заметил Гейбриел, отставив кочергу. – Учитывая то, что одет незнакомец был по-мужски, вряд ли кому-то пришло бы в голову сомневаться в его половой принадлежности.
– Если задуматься об этом всерьез, понятно, что лучшая маскировка – это переодевание в одежду противоположного пола.
Гейбриел задумался.
– Кроме того, существует теория, согласно которой яд – это чисто женское орудие убийства.
– Принимая во внимание все обстоятельства, я не думаю, что моя догадка верна.