Она все смотрела и смотрела, когда услышала, что кто-то идет.
Двигались с другой стороны леса — твердо, уверенно — в сторону просеки. Слышался треск сухих веток, шелест листьев, словно человек нетерпеливо пробирался между деревьями.
Наконец, когда шаги, казалось, раздались у самой просеки, Каролина вышла из оцепенения. Ей хотелось повернуться и убежать по тропинке, которая привела ее сюда, даже если это означало возвращение в гостиницу; но она едва стояла на ногах. Из-за неожиданно возникшей слабости она смогла лишь дойти до огромного дуба и прислонилась к нему.
«Я должна уйти», — говорила она себе, но не могла сдвинуться с места.
Она презирала себя за слабость, но за всю свою благополучную жизнь Каролина никогда не видела мертвого человека, а его предсмертный крик все еще звучал у нее в ушах.
Она оперлась на дерево и увидела человека, вышедшего на просеку, — высокого, в цилиндре, в прекрасно сшитом синем сюртуке и лосинах; по его манере держать голову и решительности, с какой он прокладывал себе дорогу к просеке через кусты, Каролина, даже находясь в состоянии шока, поняла, что это знатный дворянин.
Он прошел вперед и увидел человека, лежащего на земле.
— О Господи! Что это?
Он говорил громко, и, казалось, голос его эхом отдавался среди деревьев.
Звук этот, звук человеческого голоса, дал Каролине силы не потерять сознание.
— Я должна уйти, — прошептала она пересохшими губами и опять повернулась к тропинке, по которой пришла.
Джентльмен на просеке, должно быть, заметил ее движение, потому что стоило ей на два шага отойти от прикрытия дуба, как он взглянул в ее сторону и выхватил из кармана пистолет.
— Стой! — крикнул он. — Кто там? Немедленно выходи! Каролина остановилась. В голосе незнакомца звучало нечто, требовавшее повиновения. Очень медленно она вышла из тени вперед.
— Женщина! — воскликнул джентльмен и убрал пистолет в карман.
Он снял шляпу.
— Простите меня, мадам. Я не ожидал увидеть леди, которая здесь прячется, да еще при таких обстоятельствах.
Он говорил спокойно, без всякого замешательства, и Каролина почувствовала, что это укрепляет ее твердость, так что, несмотря на испуг и все еще дрожавшие руки, она смогла присесть в реверансе.
Луна ясно освещала его лицо. Каролина смотрела на человека, красивее которого в жизни не видела. Лунный свет превратил его волосы в бронзу, но глаза, широко расставленные под высоким лбом, были серыми, как сталь, и казались странно пронзительными.
— Мадам, позвольте узнать, что вы здесь делаете? — спросил он, поскольку Каролина молчала. — А также, известно ли вам что-нибудь об… этом?
Шляпой он указал на тело, лежащее на земле. Он говорил тихо, но столь властно, что Каролина почувствовала себя обязанной хоть как-то объяснить свое присутствие здесь.
— Я… шла по лесу, сэр, когда услышала голоса… затем неожиданно раздался крик… крик ужаса или боли… после этого я слышала, как кто-то быстро прошел в том направлении.
Указывая, она слегка подняла руку и при этом заметила на ней грязь.
Джентльмен надел шляпу, опустился на колени и стал слушать сердце человека, лежащего на земле.
— Он… мертв? — спросила Каролина, и, как она ни крепилась, голос ее дрогнул.
— Вне всякого сомнения! Тот, кто наносил удар, сознательно шел на убийство.
Он поднялся и стоял, глядя мертвому в лицо.
— Странно, — сказал он, словно бы сам себе. — Странно, очень странно, потому что я должен был встретиться с ним здесь.
— Вы знаете… этого человека, сэр.
— Да, я знаю его. Это — стряпчий по имени Айзек Розенберг. Мошенник, это верно, но даже мошенникам я не пожелаю умирать таким неприятным образом.
— И вы прибыли сюда, чтобы встретиться с ним? — спросила Каролина.
Она не понимала причины своего любопытства, но отчего-то ей хотелось больше узнать об этом незнакомце.
— Да, по его приглашению, — тихо сказал он, — и это мне напомнило…
Он взглянул на мертвого, опять опустился на одно колено и сунул руку ему в карман.
— А, вот они! — с удовлетворением воскликнул он и вытащил пачку писем. Их было с полдюжины, перевязанных лентой и запечатанных красным сургучом. Джентльмен положил их себе в карман, на мгновение заколебался и пробормотал, словно бы про себя:
— Интересно, все ли они здесь?
Он пошарил в другом кармане сюртука убитого — там было пусто, затем опустил руку во внутренний нагрудный карман. Там что-то лежало — лист писчей бумаги. Он взглянул на записку и неожиданно резко встал.
Глядя на него, Каролина опять подумала, что человека красивее она в жизни не видела; и все же в лице его было что-то странное. Вначале она не могла понять, что оно выражает, но потом, под ее взглядом, он скомкал листок и, откинув голову, неожиданно разразился резким смехом, в котором не было ничего веселого.
— Черт возьми, кто-то великолепно продумал все до мелочей!
— Что такое, сэр? — спросила Каролина.
— Шутка, мадам, — ответил он с сарказмом. — Чудовищная шутка, уверяю вас, но она, несомненно, доставит удовольствие, хотя и не лично мне.
— Не понимаю, — сказала Каролина.
— Где же вам понять? — откликнулся он. — Но я объясню. Этот несчастный мошенник убит здесь для того, чтобы затянуть веревку на моей шее. Его пригласили сюда на встречу со мной. Меня заманили на это же место. И вот теперь он мертвый лежит у моих ног, и я тут же, готовенький, — можно хватать!
— Но, сэр, — воскликнула Каролина. — Вы же не убивали его, я могу поклясться в этом!
— Да, действительно! От этого шутка становится еще забавнее. Кто знает, что вы здесь, в лесу?
— Никто, сэр! Совершенно никто. Я сама не намеревалась здесь оказаться до самого последнего момента.
Джентльмен опять засмеялся, запрокинув голову.
— Шутка становится все забавнее, — сказал он. — Более того, интрига еще больше запутывается. Как же разозлится исполнитель этого изощренного убийства, когда обнаружит, что вы можете поклясться в моей невиновности!
— Но, сэр, — воскликнула встревоженная Каролина, — я не хочу клясться… То есть, если потребуется спасти вас от виселицы… но… но, сэр, мне хочется, чтобы никто не узнал о моем присутствии здесь… Уверяю вас, будет ужасно, если выяснится, особенно в суде, что я находилась здесь, тем более в ночное время.
Джентльмен улыбнулся.
— В таком случае, мадам, позвольте попросить вас исчезнуть как можно скорее, ибо, если я не ошибаюсь, кто-нибудь придет и обнаружит труп, а если повезет, то и убийцу, который прячется поблизости. Так что бегите, мадам, торопитесь: иначе вы окажетесь замешанной в этом крайне неприятном и очень непривлекательном преступлении.
— Но, сэр, я не могу этого сделать! — воскликнула Каролина. — Разумеется, я вас не оставлю, зная, что вы невиновны, но…
— Никаких «но», мадам, вы должны идти.
— А вы?
— Я буду ждать.
— Но почему? — спросила Каролина. — Почему вы должны так глупо себя вести? Если вас здесь не будет, никто не сможет доказать, что вы убили этого человека. Вы же понимаете, это нужно доказать.
Джентльмен пожал плечами.
— Я не очень-то цепляюсь за жизнь, мадам; вообще говоря, казнь для меня на данный момент не представляет особого интереса. По мне, лучше умереть таким образом, чем как-то иначе.
— В таком случае вы или сошли с ума, или пьяны, — сердито воскликнула Каролина. — Существует множество способов умереть достойно, но умереть из-за предательства, покорно сдаться тому, что вы сами объявили интригой, без сомнения, так поступает только трусливый или малодушный человек. Уходите, сэр, пока еще есть время.