– Леди Стенбурн недоуменно оглядывалась в надежде увидеть еще одного джентльмен, кроме того, который встал, чтобы с ней поздороваться.
– Это был всего лишь мистер Персиваль, – доложила дочь. – Он уже ушел. Мама, позволь тебе представить мистера Джорджа Пертуи. Мистер Пертуи, моя мать, графиня Стенбурн, вдова графа Стенбурна.
– Очень приятно, – Пертуи склонил голову. – Как мне повезло, что в один день я встретил двоих таких очаровательных дам! – Он пристально смотрел на леди Стенбурн. Две верхние пуговицы на ее платье неправильно застегнуты. Бетс надеялась, что он не заметил. Для нее же морщинки, образовавшиеся от неправильно застегнутых пуговиц, были как красные флажки. – Я только что пригласил леди Элизабет поехать со мной на прогулку в понедельник, – продолжал Пертуи.
Бетс обратила внимание на то, что зубы у него были прямые, но маленькие и редкие. Она решила, что ей больше по душе кривой зуб Берлингема.
Леди Стенбурн не дала дочери возможности ответить.
– Как это мило с вашей стороны! – улыбнулась она. – Я уверена, что Бетс с удовольствием поедет с вами.
Она повернулась к Бетс, ожидая от нее утвердительного ответа.
– Нет! – сказала Бетс. – Мне жаль, но у меня уже назначена встреча. Может быть, в другой день?
– Во вторник? – спросил Пертуи.
– Пусть будет вторник. Пертуи осушил свой бокал, поблагодарил хозяек и удалился.
Едва дверь за ним закрылась, как леди Стенбурн втолкнула Бетс обратно в гостиную и обрушилась на нее с вопросами:
– Почему ты отказалась поехать с ним на прогулку в понедельник? Как ты думаешь, он по-настоящему тобой заинтересовался? Зачем приходил Артур Персиваль? Они пришли вместе? Почему они пришли вместе? Мистер Персиваль извинился за тот ужасный случай в парке? Как ты думаешь, он заплатил бы тебе за то, что ты порвала свое платье? Боюсь, платье погибло.
Когда мать замолчала, чтобы перевести дух, Бетс перехватила инициативу и рассказала о визите двух джентльменов. Она также напомнила леди Стенбурн, что у нее назначена встреча с графом Берлингемом в понедельник.
– Ах, да, Берлингем… – кивнула леди Стенбурн. – Да, нужно держать данное слово. Но Бетс, дорогая! Этот Джордж Пертуи… Его отец – барон, да еще и богатый! А Джордж – наследник! Почему я раньше не подумала о нем? У него, насколько я знаю, отличная репутация. Никаких излишеств, никаких грешков за ним не водится. Он не играет в азартные игры, не волочится за женщинами легкого поведения, не пьет… Посмотри, – она показала на стакан. – Он выпил всего один бокал, я уверена. Не то, что Берлингем, которому ничего не стоит прикончить за один раз бутылку. Моя дорогая, ты должна поощрять мистера Пертуи.
– Ты знаешь, что он – кузен Берлингема, – раздраженно проговорила Бетс. – Они не очень ладят.
– И что из этого? – спросила мать.
Бетс постаралась побыстрей вернуться в свою комнату, что бы на желтом платье зашить распоровшийся шов и аккуратно спороть все шелковые розочки. И задумалась…
У нее так долго не было достойных поклонников, (она отказывалась причислять к ним Артура Персиваля), и теперь всего лишь за несколько дней появилось сразу два достойных, как ей казалось, внимания. Ее губы расплылись в улыбке, когда она подумала об этом. То, что они недолюбливали друг друга (а, может быть, эта неприязнь была односторонней, только со стороны Берлингема?), могло оказаться забавным, если ей удастся взять ситуацию в свои руки. У нее не было никакого опыта в том, как натравить одного поклонника на другого! Она отдавала предпочтение Берлингему, но, как заметила ее мать, Пертуи не был повесой, который умудрялся нарушить все общепринятые правила поведения сразу. Пертуи одевался очень изысканно и богато, и у него был превосходный экипаж.
С другой стороны, коляска Берлингема имела вполне пристойный вид. Она вспомнила, как он заранее позаботился о том, чтобы ей было мягко и удобно в его коляске, и положил на сиденье шотландский плед.
От этих воспоминаний ей вдруг стало жарко. Каким он оказался заботливым! И какой оригинал: одел своего грума в тогу!
Но Бетс отдавала себе отчет в том, что она совсем не знает Пертуи, и поэтому у нее еще не было возможности оценить, насколько тот может быть заботливым и оригинальным. Возможно, что он способен заткнуть за пояс Берлингема и вниманием, и оригинальностью, и другими своими качествами. Время покажет.
Бетс собрала шелковые розочки и сложила их в один из ящиков комода. Может быть, они ей еще послужат, или она и в самом деле отдаст их Молли. Она взяла бледно-зеленую ленту, которую собиралась использовать как отделку для рукавов и ворота на своем желтом платье. Ей понравилось то, что получалось: платье выглядело по-весеннему.
Платье оказалось вполне подходящим туалетом для ужина у Уэлборнов. По крайней мере она не заметила недоуменных взглядов. Ни одного из ее новых поклонников не было на ужине, и она решила, что это была напрасная трата времени. Правда, еда была отличная.
Глава шестая
Черт! Ухаживание за наследницей нанесло удар по его привычкам, угрюмо решил Роб в понедельник утром. Нужно соблюдать видимость благополучия, давно разрушенного за карточным столом. Если он проиграет, что случалось чаще, чем ему хотелось, долги придется платить: карточный Долг – долг чести. Он прекрасно знал, как можно смошенничать, но не мог себе в данный момент этого позволить – его репутация и так подорвана настолько, что дальше некуда. Остальным кредиторам придется подождать. Они не станут судиться с дворянином. Но ему все равно не хотелось, чтобы о нем думали, как о человеке, у которого нет денег, чтобы раздать долги. Мамы и папы юных невест могут пронюхать об истинном состоянии дел и вряд ли воспримут с энтузиазмом перспективу оплачивать его долги. И к семье Бетс Фортескью это тоже относится. Интересно, кто распоряжается ее состоянием. Ее мать? Не похоже. Возможно, ее старший сводный брат, нынешний граф Стенбурн. Стенбурн постоянно жил в Суффолке, и в Лондоне о нем немало было известно.
Роб стоял у окна своей крохотной спальни. Солнце взошло всего час или два назад. Какое неподходящее время для джентльмена! К чему так рано вставать? Но сегодня он ничего не мог с собой поделать. Он открыл дверь спальни.
– Джорди! Чаю! И пришли миссис Бекет.
Ответа не последовало. В доме было тихо. Он подошел босиком к лестнице.
– Джорди! – прорычал Роб.
Вместо Джорди появилась миссис Бекет, поправлявшая свои седые волосы одной рукой и разглаживая фартук – другой.
– О, сэр, Джорди в конюшне, – сказала она. – Хочет отправить Билли к торговцу углем. Чего вы хотели, сэр?
– Чаю, – ответил Роб, понижая голос. – А потом я хотел поговорить с вами об одежде для Билли. Вы не могли бы пойти с ним в магазин и купить ему одежду? Вы знаете, куда нужно идти.
– Прошу прощения, сэр. Но парнишка будет себя лучше чувствовать, если пойдет с Джорди. Ему четырнадцать, сэр! Он не захочет, чтобы женщина выбирала для него одежду. Да к тому же я готовлю тушеное мясо с овощами на обед, и мне нужно быть здесь. Думаю, Джорди в этом разбирается.
– Очень хорошо. Пришлите Джорди, когда он появится. И принесите чаю, миссис Бекет! Чай готов?
– Сию минуту, сэр, – миссис Бекет исчезла в кухне и вскоре появилась с чашкой чая.
Роб спустился, чтобы взять ее из рук миссис Бекет. Он пролил чай, ошпарив пальцы, и выругался гораздо грубее, чем того заслуживала ситуация.
К тому времени, когда Роб поговорил с Джорди, а Билли вернулся от торговца углем, прошло уже достаточно времени: утро было в полном разгаре.