Но по крайней мере прядение и вязание хоть что-то давали. А поиски сокровищ оборачивались лишь одним: ее мокасины изнашивались с такой быстротой, что Ют едва поспевал их тачать.
Вернулся Коннер, принеся в хижину холодный зимний воздух. Хотя снег еще не выпал, земля по ночам покрывалась ледком.
Коннер молча замочил в горшке бобы. Затем примостился на кровати близ камина и мгновенно заснул. Слегка вздохнув, Сара распрямила спину и провела пальцами по свежевымытым волосам. По комнате распространился запах дикорастущих роз. Она воспользовалась отсутствием брата и успела принять ванну; делала она это очень часто, настолько часто, что Ют ворчал: «У тебя могут вырасти плавники и чешуя».
Ее длинные, до талии, волосы были чуть влажными и прохладными на ощупь.
«Еще не высохли, заплетать в косы нельзя, – решила она. – Подожду, не буду спать до того момента, когда надо будет менять бинты и уговаривать Кейса выпить лекарство».
Сара снова принялась прясть, думая о Кейсе и одновременно беспокоясь о будущем Коннера.
Жар у Кейса спал, и первое, что он услышал, был чей-то шепот. Большинство людей в его положении сразу же открыли бы глаза, чтобы определить, где они находятся, либо издали бы какой-то звук, либо пошевелились бы.
А Кейс не подал и виду, что проснулся.
Здравый смысл подсказывал ему, что он не один. Поскольку единственный человек, которому он доверял, находился в Руби-Маунтинз в Неваде, тот факт, что кто-то находится рядом, грозил опасностью.
Он пошевелил под одеялом левой рукой, пытаясь найти револьвер, который был с ним всегда, даже когда Кейс спал.
Шестизарядный револьвер был при нем.
А сам Кейс лежал голый.
Осторожно и бесшумно он сжал револьвер пальцами, готовясь к бою.
Внезапная острая боль в правой ноге буквально пронзила его, когда он шевельнул ею, и Кейс с трудом сдержал вскрик. Молнией пронеслись в мозгу воспоминания. Некоторые из них были такие же пронзительные, как боль. Другие – мягкие и расплывчатые, как сон.
К первым относилось воспоминание о схватке в «Испанской церкви».
«Меня выследил Эб Калпеппер? – Однако эту первую пришедшую в голову мысль он тут же отверг. – Если бы Эб меня нашел, я бы вообще никогда не проснулся, и в моей руке никогда бы не оказалось револьвера. Я был ранен, – вспомнил он. – Я привязал себя к Сверчку, пришпорил его…»
На этом воспоминание обрывалось.
Кейс внимательно прислушался, но не услышал ничего, что говорило бы ему о присутствии Сверчка поблизости. Он слышал лишь какое-то спокойное жужжание.
На дыхание это было не похоже.
Веретено, внезапно догадался он. Кто-то сидит рядом с ним и прядет пряжу.
Затем пришли другие воспоминания. Запах роз, тепло мягких рук, которые его успокаивают, вода, проникающая сквозь губы и смягчающая страшную жажду, длинные женские волосы.
Сара?
Как из отдельных цветных стеклышек, складывалась целая картина.
Серые глаза и светло-коричневые волосы.
«Она на вкус даже приятнее, чем исходящий от нее аромат. Я не должен был целовать ее. Самая дурацкая вещь, которую я когда-либо делал. По-настоящему глупая».
Он осторожно приоткрыл глаза – ровно настолько, чтобы что-то увидеть и не позволить кому-то догадаться, что он очнулся.
Сара сидела совсем рядом. Руки ее ритмично двигались, наматывая черную пряжу на веретено. Шелковистые светло-каштановые волосы рассыпались по плечам и, казалось, просили о том, чтобы их погладила мужская рука. В глазах ее отражался свет от лампы.
Сара смотрела ему в глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила она.
– Глупо.
Она не спросила о причине. Она боялась, что он уже знал.
Поцелуй.
Даже воспоминания об этом сладостном, обжигающем поцелуе достаточно для того, чтобы у нее начали дрожать пальцы.
– Не следует клясть себя, – нарочито будничным тоном проговорила она. – Ты не первый мужчина, которого ранили.
«Или не первый мужчина, который целовал девчонку, – подумал Кейс. – Ну, по крайней мере она вдова. Она не воспримет плотскую страсть мужчины как некое обещание».
– Насколько это плохо? – спросил он.
– Твои раны?
Кейс кивнул.
– Одна пуля задела правую руку и прошла насквозь. – Говоря это, Сара наклонилась и дотронулась до правого плеча Кейса. – И еще две раны в правом бедре, – продолжала она.
– Загноение? – бесстрастным тоном спросил он.
Сара отложила в сторону веретено.
– Сейчас ты увидишь сам. Время менять повязки.
Он следил за девушкой глазами, пока она готовила чистые тряпки, горячую воду и кувшин, из которого исходил какой-то резкий запах.
– Тебе что-нибудь дать обезболивающее? – спросила Сара. – У Юта есть самодельное виски, которое…
– Нет, – перебил ее Кейс. – Я хочу иметь ясную голову.
Сару это не удивило. Бледный, страдающий от боли, неспособный подняться и стоять, он тем не менее сохранял, подобно диким животным, бдительность.
Кейс был человеком, который привык жить в постоянном ожидании опасности.
Ют был таким же, когда появился на ранчо «Лост-Ривер».
Да, впрочем, он и сейчас часто бывал таким.
– Как я здесь оказался? – спросил Кейс.
– Тебя нашел Ют.
Сара стянула одеяло до пояса и, наклонившись, стала развязывать повязку на руке. При этом ее волосы соскользнули и коснулись груди Кейса.
Они были прохладные, но обожгли Кейса, как обжигает пламя. У него сбилось дыхание, а сердце застучало вдвое быстрее.
– Прости, – прошептала Сара, быстро отдергивая руку. – Ты уверен, что не следует принять чего-нибудь от боли?
– Уверен, – произнес он сквозь зубы.
Ее веки дрогнули, но она ничего не сказала и продолжила разбинтовывать повязку.
Вот Сара тихонько коснулась пальцами больного места. У Кейса снова сбилось дыхание, и свистящий звук вырвался из его груди.
Сара нахмурилась.
– Больно?
– Нет.
– Уверен?
– Да, – ответил он, стиснув зубы.
Изучающе посмотрев на Кейса, Сара продолжала перевязку.
На сей раз Кейс не издал ни звука, несмотря на жар в крови, который вызывало каждое ее прикосновение.
«Не следовало целовать ее, – свирепо сказал он самому себе. – Глупо. Мне никогда не хотелось до такой степени женщину с того времени, как…»
Он оборвал себя.
Он вообще никогда не хотел женщину так, как хотел Сару Кеннеди.
Сладостные муки, вызываемые легкими прикосновениями пальцев Сары, продолжились еще несколько секунд.
– Кожа вокруг раны прохладная, – сказала Сара. – Загноения нет. Просто у тебя будет шрам.
– Не первый.
– И не последний, – заметила она, думая о ранах на бедре. – Поскольку ты теперь очнулся, я не стану перевязывать тебе руку. На воздухе рана заживает быстрее.
Кейс смотрел в лицо Саре, когда она потянула одеяло вверх, закрывая ему грудь. И внезапно пришел в ужас, когда она задрала одеяло снизу, обнажив ему ноги.
– Господи помилуй!
Одной рукой он стал одергивать одеяло вниз.
Сара была настолько удивлена, что даже не догадалась остановить его.
– Сестра! – сквозь сон окликнул ее Коннер.
– Спи-спи! – успокоила его Сара. – Это просто Кейс брыкается.
– Может, мне подержать его, пока ты сменишь повязку?
Сара вопросительно посмотрела на Кейса.
– Ну и как? – почти беззвучно спросила она.
Глаза Кейса округлились. Внезапно он сообразил, что не было ни одного дюйма на его теле, которого Сара Коннер не видела бы.
Он был совершенно голый.
Румянец появился на его щеках, покрытых многодневной щетиной.
Он убрал руки с одеяла.
– Я справлюсь сама, Коннер, – бесстрастным тоном проговорила Сара. – Спи, тебе скоро менять Юта.