Он отошел к окну. – Я понимаю, что вы имеете в виду. Нам нужно будет провести эту операцию без лишнего шума.
– Согласен, сэр. У меня такой план: я приеду в Лос-Анджелес, разыщу эту женщину и некоторое время понаблюдаю за ней со стороны, вживусь в ситуацию, узнаю ее распорядок дня. Собрав достаточно полную информацию, можно будет найти наилучший способ вывезти ее без шума.
Харпер некоторое время обдумывал предложение Леона, не отрывая взгляда от озера. Внутренности Леона горели огнем. Наконец Харпер сказал:
– Ну хорошо, кажется, это разумно. Главное – не привлекать внимания к этому делу, возвращение пациентки должно пройти как можно тише.
Леон тайком вздохнул с облегчением и сделал шаг к двери.
– Билет на самолет я уже заказал, мне осталось только заехать домой и собрать кое-какие вещи в дорогу. До аэропорта далеко, так что, с вашего разрешения, сэр, я поеду прямо сейчас.
– Ладно. Держите меня в курсе дела.
– Непременно, сэр.
Харпер недовольно пробурчал:
– Не нравится мне все это. Но нам еще повезло, что этот Шестерка обратился сначала к нам, а не к Форресту Клиленду.
На это Леон лишь плечами пожал. Он-то знал, что везение здесь ни при чем и хакер не случайно связался первым делом с человеком из «Кэндл-Лейк-Мэнор». Шестерке хватило ума разобраться, как работает это заведение. По-видимому, он понял, что у руководства психиатрической клиники есть веские финансовые причины желать, чтобы пациентка по имени Клиленд вернулась обратно в клинику и чтобы это возвращение прошло без шума. Похоже, он понял, что для успешной деятельности весьма выгодного предприятия Харпера крайне важна конфиденциальность – чем меньше внимания будет привлекать деятельность клиники, тем лучше.
Леон деликатно кашлянул.
– Обратиться к нам гораздо менее рискованно. Форрест Клиленд богат, наделен властью, и у него нет никаких причин замалчивать это дело. Если на то пошло, он вполне мог бы заявить в полицию, и тогда Шестерка ничего бы не заработал.
Харпер снова нахмурился.
– Интересно, а почему Шестерка решил, что я соглашусь заплатить за эту информацию?
– Трудно сказать. Возможно, когда он влез в файлы того торговца личными кодами, он каким-то образом узнал, как дорого Клиленд платит за то, чтобы держать свою родственницу взаперти в «Кэндл-Лейк». Шестерка не может не понимать, что такими деньгами, какие приносила клинике эта Клиленд, так просто не бросаются. Но наверное, еще важнее другое: Шестерка понял, что родственники пациентов платят прежде всего за конфиденциальность, и клиника не может себе позволить огласку в прессе.
Харпер несколько раз сжал и разжал кулак. Леон с удовлетворением понял, что ему удалось донести свою идею до босса. Он повернулся и быстро пошел по толстому бежевому ковру к двери.
В приемной перед кабинетом Фенелла Лидс подняла взгляд от раскрытой папки с документами, лежавшей перед ней на столе, и посмотрела на Леона. Роскошная блондинка с голубыми глазами, Фенелла выглядела как красотка с центрального разворота мужского журнала. В реальной жизни Леон, пожалуй, не встречал другой такой красавицы, но он старался всегда держаться с ней настороже, как если бы она была не женщиной, а коброй, поселившейся в офисе. Леон почти не сомневался, что какое-то время Фенелла спала с Харпером, но недавно поползли слухи, что она сошлась с одним парнем из бухгалтерии. Леон не завидовал ни первому, ни второму – если спишь со змеей, то рано или поздно рискуешь быть укушенным.
– Едешь в Лос-Анджелес искать Клиленд? – спросила Фенелла.
То, что Фенелле откуда-то было известно, о чем он только что говорил с боссом, Леона не удивило. Он знал, что с нее станется и магнитофон под столом спрятать.
Он даже подозревал, что она собирает подробнейшую информацию обо всем, что происходит в клинике. И это было одной из причин, почему он старался действовать очень, очень осторожно, пока благополучно не уберется из этого места.
– Да, – бросил он, не останавливаясь, и посмотрел на часы. – Я тороплюсь, как бы не опоздать на самолет.
Фенелла вернулась к своим бумагам, даже не пожелав Леону удачной поездки. К тому времени, когда Леон достиг сравнительно безопасного места – коридора, боль в его желудке стала почти невыносимой. Так плохо ему еще никогда не было. Он достал из кармана флакончик с таблетками и высыпал несколько штук на ладонь, потом поспешно сунул их в рот и стал усиленно жевать.
Леон знал, почему изжога так сильно мучает его именно сегодня. Дело в том, что он принял для себя серьезное решение, исполняя которое он должен будет лгать в глаза доктору Йену Харперу. Это означало, что Леон сжигает за собой мосты, и ему было страшно.
Харперу он сказал, что Шестерка сообщил ему лишь новое имя сбежавшей пациентки и то, что она живет в Лос-Анджелесе. Но в действительности Шестерка оказался куда большим мастером своего дела, чем Леон представил Харперу. По сведениям, предоставленным хакером, Клиленд жила вовсе не в Лос-Анджелесе, а в штате Аризона, в некоем местечке под названием Уисперинг-Спрингз. Шестерка сообщил ему все, что было нужно, чтобы отыскать женщину: и адрес, и оба телефона, домашний и рабочий. Если бы эта информация попала к Леону год назад, вскоре после того, как пациентки сбежали, Леон бы прямиком пошел к Харперу и все бы ему выложил. Но за этот год что-то изменилось, и в один прекрасный день, вероятно, после того как Леон осознал, что вынужден каждые несколько часов глотать таблетки от изжоги, и сделал для себя ошеломляющее открытие: он вдруг понял, что больше не желает работать на доктора Харпера, как бы много этот прохиндей ему ни платил.
Трудность состояла в том, что Леон привык много тратить, деньги у него никогда не задерживались, поэтому он не сумел скопить приличную сумму, которая позволила бы ему выйти на пенсию и жить безбедно. Однако когда объявился хакер с информацией о Клиленд, на Леона снизошло небывалое творческое вдохновение.
Глава 5
– Джефф и Тео рассказали, что сегодня ты принял первую клиентку, – взглянула на него Бонни.
Они с Итаном сидели за столом друг против друга.
– Точно. – Итан подцепил вилкой кусочек жареного палтуса и поочередно посмотрел на каждого из племянников, сидевших по обе стороны от него. – Только я бы не сказал, что мой профессионализм произвел на нее большое впечатление. Она так торопилась сбежать из моей конторы, что по дороге чуть не сбила вас с ног.
– Зато она заплатила тебе авансом, – сказал Джефф с полным ртом, уминая картофельное пюре.
– Что ж, возможно, в школе обаяния и хороших манер я и не был бы отличником, зато в бизнесе кое-что смыслю. Получить с клиента аванс до того, как он выйдет из офиса, – первое правило успешного бизнеса.
Восьмилетний Джефф, который был на два года старше брата, усмехнулся. Пока еще по-детски нескладный, улыбаясь, мальчик становился точной копией своего отца.
Итан посмотрел на Бонни. В глазах невестки появилось мечтательное и немного грустное выражение. После смерти Дрю прошло больше трех лет, и Итан считал, что его невестка смирилась с потерей, но он понимал, что дети всегда будут напоминать ей о покойном муже. Бонни любила Дрю всем сердцем.
Не только Бонни вспоминала Дрю Труэкса всякий раз, когда Джефф или Тео смеялись как отец, улыбались его улыбкой, демонстрировали такие же, как у отца, живой ум и общительный характер. В такие моменты Итан тоже вспоминал брата. Дрю был на четыре года младше.