«Мансон» был почти скрыт мощными кронами деревьев, в которых перемигивались электрические гирлянды, хотя до Рождества было еще больше месяца. В фонтане перед входом плескалась вода.
«Лексус» свернул на круговую подъездную дорожку. Дейл Гордон не посмел последовать за ним, а проехал мимо. Добравшись до конца квартала, он развернулся и поехал в обратную сторону. Он успел увидеть, как Джиллиан и ее спутник выходят из машины и направляются к дверям отеля.
Джиллиан Ллойд шла в отель с мужчиной! С мужчиной, который обнимал ее так, словно она была его собственностью! И она позволяла ему это. И не просто позволяла – похоже, ей это даже нравилось!
И Дейл Гордон почувствовал, как рушится его мир.
– Хотел бы я знать, на что это похоже… – Кристофер Харт доел последнюю лепешку и, вытерев руки салфеткой, откинулся на спинку дивана. Он закинул ногу на ногу, непринужденно обхватив одной рукой колено. В другой руке он держал стакан с виски. У него были красивой формы руки – сильные, с длинными пальцами и овальными ногтями.
– Что именно? – уточнила Мелина.
– Иметь сестру-близнеца, которая похожа на тебя как две капли воды.
Она собрала со стола обрывки бумаги, пластиковые тарелочки и смятые салфетки и засунула их обратно в пакет.
– Надеюсь, – спокойно проговорила она, – ты хорошо помнишь, что чувствуешь, когда тебя в тысячный раз спрашивают, как оно там в космосе?
– Да. – Харт кивнул: – Тебе уже надоело отвечать на этот вопрос, но ты продолжаешь пытаться… Очевидно, ты чувствуешь то же самое.
– Примерно. – Мелина улыбнулась.
– В таком случае – извини.
– Извиняю. Не ты первый… – Она вздохнула.
– Я рад, что ты не сердишься. Я бы хотел, чтобы ты подольше смотрела на меня так…
– А как я на тебя смотрю? – спросила Мелина едва слышно, вторя почти интимному шепоту Харта.
– Так же, как ты смотрела на меня, когда на банкете я произносил свой спич.
– Я просто внимательно тебя слушала.
– Ну уж нет, ты пыталась меня загипнотизировать. Чтобы завлечь в свои сети…
– В какие сети?! О чем ты говоришь?
– Ну, может быть, и не в сети… Но ты определенно пыталась меня завлечь. Ты и села специально напротив меня.
– Я не сама села за этот стол. Меня усадили туда распорядители банкета. Вряд ли они специально сделали так, чтобы я находилась в поле твоего зрения. Я, во всяком случае, их об этом не просила.
– Но ты воспользовалась этим обстоятельством на полную катушку. Соблазнила меня своими ножками.
Мелина пожала плечами:
– Я люблю сидеть, скрестив ноги.
– И любишь носить туфли на высоком каблуке?
– Как правило – да, хотя в них не очень удобно водить машину.
– И обожаешь короткие черные платья?
– Оно не такое уж короткое.
– Достаточно короткое, чтобы воспламенить мое воображение и заставить его унестись выше – туда, где оно… больше всего любит почивать.
Мелина притворилась оскорбленной:
– Не забывайтесь, полковник! Вы говорите с леди, а не с кем-нибудь!
– Я никогда не сомневался, что передо мной – самая настоящая леди.
– Тогда почему вы смотрите на меня так, что я не чувствую себя порядочной женщиной?
– Что такого ты нашла в моем взгляде, что он не дает тебе ощущать себя стопроцентной леди? Может быть, ты как-то по-особенному себя чувствуешь, или…
– Я чувствую себя как стаканчик с мороженым знойным летним вечером.
На несколько секунд воцарилась напряженная тишина – густая, до предела заряженная сексуальным электричеством. Наконец Харт наклонился вперед и с легким стуком опустил свой стакан на журнальный столик.
– Мелина…
– Что?
– Что ты скажешь, если я предложу тебе переспать со мной?
Вопрос попал точно в цель, и она почувствовала, как по ее телу разливается жаркая волна возбуждения и восторга.
– Я готова поддержать любое разумное предложение.
– Она негромко рассмеялась: – Хотя, судя по слухам, ты жуткий бабник!
– Зато у тебя репутация недотроги. Я, например, точно знаю, что ты способна дать от ворот поворот каждому, кто попробует дать волю рукам. Это так?
– Я бы не сказала, что я такая уж недотрога, – сказала она и, медленно поднявшись со своего места, обогнула столик и встала прямо перед ним. – Дело не в этом… Каждый, кто со мной знаком, скажет тебе, что Мелина Ллойд – порывиста, импульсивна, непредсказуема. От себя могу добавить, что она всегда поступает так, как ей кажется наиболее правильным в данных обстоятельствах.
Харт остался сидеть на полу, но его взгляд пропутешествовал по ее фигуре снизу вверх.
– И что кажется тебе наиболее правильным сейчас? – поинтересовался он глухим голосом.
– То же, что и тебе, – просто ответила она.
В квартире Дейла Гордона всегда было ненамного теплее, чем на улице, но сегодня небольшая полутемная комната показалась ему особенно промозглой и сырой.
Отдельно стоящий гараж на одну машину был переоборудован под жилое помещение лет за десять до Перл-Харбора и с тех пор ни разу не ремонтировался. Единственной уступкой современным веяниям был оконный кондиционер, который летом гнал в комнату влажный холодный воздух, а зимой – влажный и теплый. Кондиционер был вмонтирован в единственный оконный проем, и в комнате постоянно не хватало света. Открыть же окно тоже было невозможно, что являлось грубым нарушением правил пожарной безопасности. Сейчас кондиционер не работал, что случалось довольно часто из-за того, что идущая к гаражу проводка была ветхой и нередко замыкала, заставляя срабатывать предохранительный автомат. С улицы не проникало ни малейшего ветерка, и воздух, который Дейл Гордон со свистом втягивал сквозь нездоровые редкие зубы, был затхлым и застоявшимся.
Стащив через голову влажную от пота футболку, он бросил ее на незаправленную кровать в углу и провел ладонями по своей впалой груди, стараясь избавиться от проступившей испарины. Кожа у него была болезненно бледной и гладкой, и лишь на груди курчавилось несколько редких светлых волосков. От холода ярко-красные соски Гордона напряглись и торчали в разные стороны, причем левый был намного меньше правого.
Не обращая внимания на холод и отсутствие электричества, Дейл Гордон быстро двинулся в обход комнаты, одну за другой зажигая оплывшие свечи, которые стояли везде – на стульях, на полу, на подоконнике. Трясущимися руками он подносил длинную каминную спичку к фитилям, которые зажигали и гасили так часто, что они покрылись толстым слоем нагара. Как правило, Дейл жег свечи до тех пор, пока от них не оставалось ничего, кроме лужицы расплавленного парафина, в которой плавал короткий черный червячок фитиля, и только потом ставил на это место новую.
Тепло и чад от множества свечей сделали воздух в комнате еще более тяжелым, однако Дейл Гордон привычно не обращал на это внимания. Сбросив с ног шлепанцы, он снял брюки и трусы и упал на колени перед импровизированным алтарем. Пол в комнате был бетонным, и его колени, ударившись о него, хрустнули, словно ореховая скорлупа под колесом автомобиля, однако Дейл Гордон не услышал этого звука и не почувствовал боли. Саднящая боль, которую он испытывал сейчас, была совсем другого рода – то была боль эмоциональная, душевная, однако для него она была столь же реальной, как и физическая. В эти минуты Дейлу казалось, будто все демоны ада впились в его внутренности зубами и когтями и стали разрывать их на части.
Скорчившись на сиденье своего потрепанного «фордика», он дождался, пока «Лексус» выехал с подъездной дорожки отеля «Мансон» и свернул на шоссе. Джиллиан Ллойд была в машине одна.