Я вернулся сюда, чтобы повидать моего дядю, но не хотел, чтобы об этом знали остальные члены семьи.
— И вы видели мистера Парадайна?
— Да.
— Каким же образом вы вошли в дом?
— Я воспользовался моим старым ключом.
Полковник Босток не удержался от возгласа.
— Зачем вам понадобилось видеть мистера Парадайна? — спросил Вайнер.
Марк нахмурился.
— Я уже давно хотел уйти из фирмы и поступить в авиацию, но дядя отказывался меня отпускать. Конечно решение зависело не от него, но было мало шансов, что правительство позволило бы мне уйти, если бы дядя заявил, что не может без меня обойтись.
Полковник бросил на него резкий взгляд.
— Кажется, вы занимаетесь исследовательской работой?
— Да, сэр.
— Продолжайте.
— Прошлой ночью я пришел сюда сказать дяде, что он должен меня отпустить.
— Почему?
— По личным причинам.
— И вы сообщите нам, что это за причины?
— Нет, сэр. Смерть моего дяди все изменила. Теперь мне нечего надеяться выбраться отсюда.
Вайнер внимательно посмотрел на него.
— Что за беседа состоялась у вас с мистером Парадайном? Она была дружеской?
— Да. Он согласился отпустить меня. Вот почему книжечка была открыта на первом февраля. Я работал над кое-чем, и мне требовалось еще около месяца. Дядя попросил меня подождать месяц и потом поговорить с ним снова. «Четыре недели, начиная с сегодняшнего дня?» — спросил я. «Нет, календарный месяц». Вспомнив о книжечке, подаренной мне тетей, я вынул ее из кармана и отыскал в ней первое февраля, чтобы посмотреть, какой это день недели.
Потом я передал книжечку дяде, и он сказал: «Хорошо, если ты к тому времени не изменишь свое решение».
— Что произошло потом?
— Я пошел домой. Я не знал, что оставил книжечку здесь — просто не вспоминал о ней больше.
— В какое время вы ушли отсюда?
— Не знаю. Думаю, около половины двенадцатого.
— И никто не видел, как вы приходили или уходили?
— Насколько мне известно, нет.
Вайнер сделал небольшую паузу.
— В одиннадцать тридцать мистер Рей и мистер Пирсон спустились в столовую выпить, — снова заговорил он. — По словам мистера Рея, ему показалось, будто парадная дверь закрывалась, когда он входил в холл. Это совпадает с названным вами временем.
— Очевидно.
— Вы сказали, мистер Парадайн, что ваш разговор с дядей был дружеским. А расстались вы с ним тоже дружески?
Мисс Силвер увидела, как на смуглой щеке Марка дрогнул мускул, А черные брови сдвинулись.
— Да, — ответил он.
— Он был жив, когда вы уходили?
Из-под нахмуренных бровей сверкнули глаза. Последовала едва заметная пауза, прежде чем Марк снова ответил:
— Да.
Мисс Силвер нарушила затянувшееся молчание, слегка кашлянув.
— Можете вы рассказать нам, мистер Парадайн, что было на письменном столе, когда вы приходили сюда в четверг ночью?
— Что вы имеете в виду?
— Просто постарайтесь вспомнить, каким вы увидели тогда этот стол и какие на нем лежали предметы?
Марк снова нахмурился — на сей раз задумчиво.
— Не знаю — я не обратил внимания. По-моему, все выглядело почти так же, как сейчас.
— Попробуйте перечислить вещи, мистер Парадайн. Тогда вы, может быть, что-то вспомните.
Марк полунасмешливо-полураздражепно приподнял верхнюю губу.
— Ну, на столе были те же вещи, что и сейчас, — чернильница, ручка, карандаши, промокательная бумага, блокнот…
— Его сейчас здесь нет.
— Блокнота? Он лежал раскрытым перед дядей, когда мы с ним говорили. Бумага была чистой.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Больше ничего не припоминаю.
— А календарь? Мисс Парадайн упоминала, что ваш дядя всегда пользовался настольным календарем.
Марк покачал головой.
— Нет, календаря здесь не было, иначе мне бы не пришлось доставать свой. Правда, это был последний день прошлого года. Очевидно, дядя выбросил старый календарь, А новый еще не положили.
— А что-нибудь находилось в этом углу стола между мной и суперинтендантом?
— Только газета.
— Вот как? Газета занимала весь угол?
— Да, «Таймс». Должно быть, он читал ее.
— Не можете ли вы припомнить, мистер Парадайн, выглядела ли газета плоской? Не могли ли под ней лежать, скажем, чертежи мистера Рея? Насколько я понимаю, они хранились в картонном цилиндре. Было ли для него место под газетой?
Лицо Марка приняло испуганное выражение. Он посмотрел на Вайнера, потом на главного констебля.
— Значит, чертежи пропали? Это имел в виду мой дядя?
— Вам это только сейчас пришло в голову? — осведомился полковник Босток.
Марк попытался встать, но тут же снова опустился на стул, переводя взгляд с одного на другого.
— Что, по-вашему, имел в виду ваш дядя, Парадайн, говоря, что один из вас предал интересы семьи? — продолжал полковник.
— Выходит, он потерял чертежи?
— Я спрашиваю, что вы подумали тогда?
Марк выпрямился на стуле.
— Сожалею, сэр, но о чертежах я не думал до сих пор.
— В самом деле? Тогда о чем же вы думали?
Марк молчал примерно полминуты. Пауза казалась очень долгой.
— Понимаете, сэр, — заговорил он наконец, — слова дяди явились для нас шоком — слушать такое не слишком приятно. Но мне и в голову не пришли чертежи. Я был поглощен собственными делами и подумал, что он имел в виду меня. Конечно это звучало немного преувеличенно, но его всегда возмущало мое намерение уйти из фирмы. Когда мы говорили об этом в прошлый раз, его слова не слишком отличались от тех, которые он произнес в четверг вечером.
— А вы помните какие-нибудь из них?
— Ну, дядя сказал, что я предаю фирму и страну ради грошовой славы.
— Поэтому вы решили, что в четверг вечером он говорил о вас?
Марк покачал головой.
— Не то чтобы твердо решил. Но мне казалось, что все зашло слишком далеко. Я чувствовал, что так больше не может продолжаться, и вернулся, чтобы сказать ему об этом.
В глазах полковника мелькнуло недоверие.
— И вы утверждаете, что беседа была дружеской?
Лицо Марка внезапно покраснело.
— Да. Я смог заставить дядю понять мою точку зрения. Как я говорил, он согласился отпустить меня через месяц.
— Да, вы так говорили. — Голос полковника Востока был таким же недоверчивым, как и взгляд. Марк напрягся.
— Итак, вы не знали об исчезновении чертежей, — сказал Вайнер. — Когда вы видели их в последний раз?
— Я вообще их не видел.
— Но вы знали о них, о том, что мистер Рей принес их сюда?
— Да, знал.
— Вы были в служебном кабинете покойного мистера Парадайна в четверг во второй половине дня?
— Да.
— В какое время и как долго?
— Я пришел туда вместе с Фрэнком Эмброузом без нескольких минут четыре и пробыл там около четверти часа.
— А вы оставались там один?
— Да. Мой дядя отсутствовал большую часть времени, а Эмброуз ушел раньше меня. Я дождался дядю и тоже ушел.
— Вы заметили портфель на столе?
— По-моему, он там был. Дядя обычно носил в нем бумаги.
— Вы прикасались к нему?
Марк нахмурился.
— Возможно — когда опирался руками на стол.
— А чем был занят мистер Эмброуз?
— Право, не знаю. Мы просто немного поболтали.
— Вы сказали, что опирались руками на стол. Вы все время так стояли, пока в комнате находился мистер Эмброуз?
— Нет. Один раз я подходил к окну.
— Что вы там делали?
— Просто смотрел в окно. Мы убивали время, поджидая ДЯДЮ. В итоге Эмброуз так его и не дождался.
— Значит, какое-то время вы стояли спиной к комнате?
— Да.
— И после ухода мистера Эмброуза вы остались в кабинете один?
— На минуту или две.
— При этом портфель лежал на столе?
— Да.
— Вы открывали его?
— Конечно нет. — В голосе Марка звучало презрение.
— Не открывали портфель и не брали чертежи?
— Я даже не знал, что их кто-то взял.