— Ты думаешь, есть чему учиться? Сомневаюсь.
Он быстро встал, чтобы закончить смутивший его разговор, взял бумаги и пошел к выходу. Анн Бритт открыла ему дверь.
Он вошел в свой кабинет и почувствовал, что вспотел. Снял пиджак и сорочку и начал вытирать пот занавеской. В ту же секунду дверь без стука открылась и вошел Мартинссон. Увидев полуголого Валландера, он вздрогнул от неожиданности.
— Материалы по автокатастрофе, — сказал он. — Я забыл, что здесь уже не Ханссон.
— Я, наверное, старомоден, — сказал Валландер, — но, пожалуйста, стучи, прежде чем войти.
Мартинссон положил папку на стол и исчез. Валландер вытер пот, надел сорочку и, покосившись на мятую занавеску, сел за стол и начал читать.
В начале двенадцатого он дочитал последнюю страницу рапорта.
Только сейчас он почувствовал, насколько отвык от следственной работы. С чего начать?
Валландер вспомнил Стена Торстенссона, как тот появился из тумана на юландском пляже.
«Он просил о помощи, — подумал Валландер. — Он просил выяснить, что же случилось с его отцом. Дорожная авария, которая вовсе не была, как он считал, дорожной аварией и тем более самоубийством. Он говорил, что отец сильно изменился в последнее время… И через несколько дней Стена находят мертвым в его конторе… Стен говорил, что отец последнее время был чем-то возбужден. Но сам-то Стен, за исключением понятного беспокойства по поводу загадочной гибели отца, ничем другим озабочен не был. Он не считал, что ему тоже что-то грозит».
Валландер подвинул к себе блокнот, где не было ничего, кроме имени Стена Торстенссона, и крупно написал: Густав Торстенссон.
Потом написал оба имени еще раз, но в обратном порядке: Густав Торстенссон, Стен Торстенссон.
Валландер потянулся к телефону и по памяти набрал номер Мартинссона. Потом попробовал еще раз и сообразил, что за время его отсутствия внутренние телефоны могли измениться. Он встал и вышел в коридор. Дверь в кабинет Мартинссона была открыта настежь.
— Я прочитал материалы, — сказал Валландер, осторожно садясь на шаткий стул для посетителей.
— Как видишь, их не так уж много, не за что зацепиться, — сказал Мартинссон. — Один или несколько преступников проникают поздно вечером в контору Стена Торстенссона и убивают его тремя выстрелами. Похоже, ничто не украдено. Бумажник при нем, во внутреннем кармане пиджака. Фру Дюнер, а она работает у них больше тридцати лет, утверждает, что все на месте.
Валландер задумчиво кивнул. Он так и не вспомнил, что его насторожило в словах Мартинссона на оперативке.
— Кто первый прибыл на место преступления? Ты?
— Петерс и Нурен. Они меня и вызвали.
— Обычно складывается какое-то впечатление… О чем ты подумал в первую очередь?
— Попытка ограбления, — ответил Мартинссон, не задумываясь.
— Сколько их было?
— Никаких точных данных нет. Но оружие использовалось одно, в этом мы почти уверены. Техническая экспертиза, понятно, еще не готова.
— То есть, скорее всего, преступник был один?
Мартинссон кивнул.
— Думаю, да. Но пока это только предположение, его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Три выстрела… Один в сердце, один в живот, сразу под пупком, и один в лоб. Я не ошибусь, если скажу, что стрелявший неплохо обращается с оружием…
— Я уже думал об этом, — сказал Мартинссон. — Но это может быть и случайностью. Говорят, случайные выстрелы оказываются смертельными не реже, чем выстрелы снайпера. Я читал американскую статью…
Валландер встал.
— Какого рожна они полезли в адвокатскую контору? Потому что адвокаты, по слухам, гребут деньги лопатой? И что, преступник считал, что деньги лежат пачками в конторе на столе?
— На этот вопрос может ответить только один человек. Или, может быть, два.
— Мы их возьмем, — сказал Валландер. — Я поеду туда и осмотрюсь немного.
— Фру Дюнер, разумеется, в шоке, — сказал Мартинссон. — За какой-то месяц рухнул весь ее мир. Сначала старик Торстенссон. Не успела она опомниться после похорон — убивают сына. Но голова у нее ясная, так что поговорить с ней полезно. Ее адрес в распечатке телефонного разговора со Сведбергом.
— Стикгатан, двадцать шесть, — сказал Валландер. — За гостиницей «Континенталь». Я там иногда ставлю машину.
— По-моему, там нет парковки, — заметил Мартинссон.
Валландер сходил за курткой и вышел на улицу. Девушку за окошком приемной он никогда раньше не видел. Надо бы остановиться и представиться, а заодно и узнать, где Эбба — уволилась или работает в вечернюю смену. Можно и позже, решил он.
Странно — первые часы, проведенные им на работе, были совершенно будничными, но он все равно волновался. Валландер чувствовал настоятельную потребность побыть одному. Он так долго был в одиночестве, что теперь, похоже, придется заново привыкать к общению. Проезжая мимо больницы, он вдруг почувствовал, что его тянет назад, в скагенское отшельничество, к своему бесконечному патрулированию пустынных пляжей, где вряд ли мог появиться какой-нибудь нарушитель.
Но это все позади. Он снова на службе.
«Отвык, — подумал он. — Это пройдет. Рано или поздно, но пройдет».
Адвокатская контора помещалась в желтом оштукатуренном доме на Шёмансгатан, недалеко от находящегося на ремонте здания театра. Около дома стоял полицейский автомобиль, несколько зевак обсуждали случившееся. С моря дул довольно сильный холодный ветер, так что, выходя из машины, Валландер поежился. Он открыл тяжелую дверь подъезда и нос к носу столкнулся со Сведбергом.
— Поеду куплю что-нибудь пожрать, — сказал Сведберг.
— Давай, — сказал Валландер. — Я осмотрюсь немного.
В приемной сидела молоденькая испуганная секретарша. Валландер вспомнил ее имя — Соня Лундин. Она работала в адвокатской конторе всего несколько месяцев и ничего ценного сообщить не могла.
Валландер протянул руку для пожатия и представился.
— Я только осмотрюсь, — повторил он. — А где фру Дюнер?
— Сидит дома и плачет, — просто ответила девушка.
Валландер растерялся. Он просто не знал, что на это сказать.
— Она этого не переживет, — уверила его Соня Лундин. — Она тоже умрет.
— Не стоит так думать, — произнес Валландер и сам почувствовал, как глупо и неуместно звучат его слова.
«Адвокатская контора Торстенссона, — подумал он. — Приют одиноких людей. Густав Торстенссон овдовел больше пятнадцати лет назад, Стен Торстенссон потерял мать и к тому же был холостяком. Фру Дюнер развелась в начале семидесятых. Три одиноких человека день за днем приходят сюда, в эту контору. А теперь двоих из них нет, а оставшаяся чувствует себя еще более одиноко».
Он прекрасно понимал, почему фру Дюнер сидит дома и плачет.
Дверь в приемную была закрыта, оттуда доносились голоса. На дверях по обе стороны приемной он прочитал имена обоих адвокатов, тщательно выгравированные на начищенных медных пластинках.
Почему-то он решил сначала осмотреть кабинет Густава Торстенссона. Здесь царил полумрак — шторы были задернуты. Он закрыл за собой дверь, повернул выключатель и огляделся. Это было как путешествие во времени. Тяжелые кожаные кресла, мраморный стол, пейзажи на стенах. Может быть, убийца Стена Торстенссона охотился за картинами? Он подошел к одному из пейзажей, но, как ни силился, не сумел разобрать подпись. К тому же вряд ли он с его скромными знаниями смог бы оценить стоимость картины или отличить подделку от подлинника. Валландер отошел от стены. У солидного письменного стола — большой глобус.