Дмитрий - пустоватый, женственный Дмитрий - посочувствует ей, но помочь не сможет.
Оставалось только одно. Пойти к отцу и умолять его освободить Феликса.
Устало повернулась она назад и двинулась к дому.
Гнев против отца усиливался у нее с каждым шагом. Он ведь должен был любить ее, заботиться о ней, и хотеть ей счастья. А вместо этого? Пытался лишь погубить ее. Она-то знала, что ей нужно, что составит ее счастье. О чьей жизни шла тут речь? Какое право он имел решать за нее?
Она вернулась домой вне себя от ярости.
Поднялась к нему в кабинет и без стука вошла.
- Это ты приказал арестовать его, - бросила она ему в лицо обвинение.
- Да, - ответил отец. Его настроение явно переменилось. Притворное бешенство покинуло его, теперь его взгляд стал изучающ и расчетлив.
- Ты должен немедленно освободить его, - потребовала Лидия.
- Как раз сейчас его пытают.
- О, нет, - прошептала Лидия. - Нет.
- Они хлещут его по ступням...
Лидия закричала. Отец заговорил громче:
- Тонкими, гибкими тростями...
На столе лежал нож для резания бумаги.
- ...легко сдирающими мягкую кожу...
"Я убью его", - пронеслось в мозгу Лидии.
- ...и кровь так и льется...
Тут Лидия пришла в неистовство.
Схватив нож, она бросилась на своего отца. Размахнувшись, она что было сил опустила нож, целясь в его тощую шею и продолжая кричать:
- Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу...
Отстранившись, он схватил ее за запястье, заставил бросить нож и толкнул в кресло.
Она разразилась истерическими рыданиями.
Спустя пару минут ее отец заговорил вновь, да так спокойно, будто ничего и не случилось.
- Я мог бы немедленно прекратить пытки, - сказал он. - Мог в любой момент освободить юнца.
- О, прошу тебя, - прорыдала Лидия. - Я сделаю все, что ты скажешь.
- В самом деле? - спросил он.
Она взглянула на него сквозь слезы. Впереди забрезжил лучик надежды. Действительно ли он говорил всерьез? Захочет ли он освободить Феликса?
- Все, что угодно, - проговорила она, - все.
- Пока тебя не было, ко мне приходил визитер, - начал он, как ни в чем ни бывало. - Граф Уолден. Он просил разрешения навестить тебя.
- Кто?
- Граф Уолден. Когда вчера вечером ты познакомилась с ним, он был еще лордом Хайкомбом, но прошлой ночью скончался его отец, и теперь он стал графом.
Лидия непонимающе смотрела на отца. Она помнила о встрече с англичанином, но никак не могла взять в толк, почему это ее отец столь подробно говорит о нем. - Перестань меня мучить. Скажи, что я должна сделать, чтобы ты освободил Феликса.
- Выйти замуж за графа Уолдена, - резко бросил отец.
Рыдания тут же прекратились. В изумлении Лидия уставилась на него. Неужели он действительно произнес эти слова? Это какое-то безумие.
Отец продолжал:
- Уолден не хочет откладывать свадьбы. Ты покинешь Россию и уедешь с ним в Англию. Забудем об этой безобразной истории, и никто о ней не узнает. Это идеальное решение.
- А Феликс? - спросила Лидия, задыхаясь.
- Пытки немедленно прекратятся. Как только ты отправишься в Англию, его освободят. И ты никогда его больше не увидишь.
- Нет, - прошептала Лидия. - Бог свидетель, нет.
Восемь недель спустя они поженились.
* * *
- Ты и в самом деле пыталась заколоть отца? - спросил Феликс одновременно восхищенно и насмешливо.
Лидия кивнула. Она подумала: "Слава Богу, что он не догадался об остальном"
- Я горжусь тобой, - проговорил Феликс.
- Но это был ужасный поступок.
- Он был ужасным человеком.
- Сейчас я так не думаю.
Возникла пауза. Феликс мягко произнес:
- Так, значит, ты меня не предавала.
Желание заключить его в объятья было почти непреодолимым. Она все же заставила себя сидеть неподвижно. Прошло мгновенье.
- Твой отец сдержал слово, - продолжил он задумчиво. - Пытки в тот же день прекратились.
А на следующий день после твоего отъезда в Англию меня выпустили.
- Как ты узнал, что я уехала?
- Получил записку от служанки. Она оставила ее в книжной лавке. Конечно, она не знала об условии, поставленном тебе отцом.
Им столько всего важного нужно было сказать друг другу, что они погрузились в молчание. Лидия все еще боялась шевельнуться. Она заметила, что он все время держал правую руку в кармане пиджака. Раньше такой привычки она за ним не замечала.
- Так ты научилась свистеть? - вдруг спросил он. - Она не смогла сдержать смеха.
- Я оказалась неспособной.
Они снова умолкли. Лидии хотелось, чтобы он ушел, и одновременно она отчаянно желала, чтобы он остался. Наконец она спросила:
- А чем ты занимался с тех пор?
Феликс пожал плечами.
- Довольно много путешествовал. А ты?
- Воспитывала дочь.
Никому из них не хотелось, видимо, углубляться в тему о прошедших со дня их последней встречи годах.
- Что привело тебя сюда? - спросила Лидия.
- О... - На какой-то миг Феликс словно смутился - мне нужно повидать Орлова.
- Алекса? Зачем?
- Арестовали одного матроса-анархиста. Мне необходимо убедить Орлова содействовать его освобождению. Ты ведь знаешь, как обстоят дела в России никакой законности, только право сильных мира сего.
- Алекс больше не живет здесь. Какой-то грабитель напал на наш экипаж, и он испугался.
- Где же мне найти его? - спросил Феликс.
Он весь вдруг напрягся.
- В отеле "Савой". Но я не уверена, примет ли он тебя.
- Может, и примет. Надо попытаться.
- Для тебя это так важно?
- Да.
- Ты по-прежнему... занимаешься политикой?
- В этом моя жизнь.
- Большинство молодых людей с возрастом теряют к этому интерес.
Он горько улыбнулся.
- Большинство молодых людей женятся и заводят детей.
Лидию охватило сострадание.
- Феликс, мне так жаль.
Он протянул руку и взял ее ладонь. Отдернув ее, она поднялась.
- Не прикасайся ко мне, - проговорила она.
Он с удивлением взглянул на нее.
- Не знаю, как тебе, но мне это послужило уроком, - сказала она. - Меня воспитали в убеждении, что страсть есть зло и приносит лишь погибель. Какое-то время, когда мы были... вместе... я перестала в это верить или, по крайней мере, делала вид, что перестала. И вот результат - я погубила себя и тебя. Мой отец был прав - страсть губительна. Я этого не забыла и никогда не забуду.
Он с грустью посмотрел на нее.
- Ты пытаешься себя убедить в этом?
- В этом правда.
- Толстовская мораль. Праведность не всегда приносит счастье, но неправедное поведение непременно сделает человека несчастным.
Она глубоко вздохнула.
- Я хочу, чтобы ты немедленно ушел и никогда бы не возвращался.
Он смотрел на нее долго и молча, а затем встал.
- Хорошо, - сказал он.
Лидии показалось, что ее сердце сейчас разорвется. Он шагнул к ней. Она стояла неподвижно, понимая, что ей необходимо бежать от него, и не в состоянии сделать этого. Он положил ей руки на плечи и заглянул в глаза, и было уже поздно бежать. Она вспомнила, что ощущала раньше, когда они вот так смотрели в глаза друг другу, и воля покинула ее. Притянув к себе, он обнял ее и стал целовать. Все было, как всегда: его рот, жадный, страстный, нежный, искал ее губы, мягкие и тающие. Она сильнее прижалась к нему. Внутри у нее все горело. По телу пробежала дрожь наслаждения. Нащупав его ладони, она взяла их в свои и крепко сжала, ей надо было ощутить его присутствие, его тело...
Вдруг у него вырвался крик боли.
Объятия разомкнулись. В недоумении она смотрела на него.
Он поднес правую руку ко рту. Она увидела его рану и поняла, что от ее пожатия та стала кровоточить. Она шагнула было к нему, хотела взять его за руку, сказать, как ей жаль, что так вышло, но он отступил назад. Какая-то перемена произошла с ним, чары разрушились. Повернувшись, он пошел к двери.