- Потом мне пришло в голову, что этот Левин, возможно, замыслил что-то недоброе. У него был порез на руке, и тут я вспомнила, как ты ранил того сумасшедшего в парке... так что, понимаешь, все это доходило до меня постепенно... Видишь, что я натворила?
- Твоей вины тут нет. Собственно говоря, вина лежит на мне. Я должен был рассказать тебе всю правду о том человеке из парка, но решил, что лучше не пугать тебя. Я ошибся.
- Бедный Алекс, - сказала Лидия. - Подумать только, что кто-то решил убить его. Он такая прелесть.
- А как выглядел этот Левин?
Вопрос смутил Лидию. Какое-то короткое время она думала о "Левине" как о неизвестном террористе, теперь же ей предстояло описать Феликса.
- Он, высокий, худой, темноволосый, примерно моего возраста, явно русского происхождения. Привлекательное лицо, изборожденное морщинами... Тут она запнулась.
"И меня тянет к нему", - пронеслось у нее в голове. Стивен поднялся.
- Пойду разбужу Причарда. Он отвезет меня в отель.
Лидии ужасно захотелось сказать:
- Не надо, лучше останься со мной. Мне нужны твое тепло и нежность.
Вместо этого она произнесла:
- Мне так жаль.
- Возможно, все к лучшему, - сказал Стивен.
Она с удивлением посмотрела на него.
- Почему?
- Потому что, когда он придет в отель "Савой", чтобы убить Алекса, я схвачу его.
И тогда Лидия поняла, что прежде, чем все это закончится, один из двух любимых ею мужчин непременно убьет другого.
* * *
Осторожным движением Феликс вынул бутыль с нитроглицерином из раковины. Стараясь не дышать, пересек комнату. Приготовленная подушка лежала на матрасе. Он расширил в ней прорезь до шести дюймов длиной и просунул в нее бутылку. А вокруг разложил набивку таким образом, что бомба лежала словно в коконе из мягкого, предохраняющего от ударов, материала. Подняв подушку, он нежно, будто ребенка, поместил ее в открытый чемодан. Закрыл его и только после этого задышал нормально.
Надел пальто, шарф и ту шляпу, придававшую ему респектабельный вид. Осторожно повернул картонный чемодан и поднял его.
Вместе с чемоданом вышел на улицу.
Дорога в Ист-Энд оказалась кошмаром.
Безусловно, он не мог воспользоваться велосипедом, но даже и пешее путешествие было сильнейшим переживанием. Каждую секунду у него перед глазами вставала та коричневая бутыль, запрятанная под подушку; ему казалось, что каждый его шаг сильной встряской отдавался в руку и далее к чемодану; ему чудилось, будто от каждого движения его руки молекулы нитроглицерина ускоряли свой бег.
По пути ему попалась женщина, моющая мостовую перед своим домом. Он обогнул ее, перейдя на проезжую часть, боясь, что вдруг возьмет и поскользнется на мокрой мостовой. Женщина усмехнулась.
- Боишься промочить ноги, парень?
В Юстоне из ворот какой-то фабрички высыпала толпа подмастерьев и бросилась вдогонку за футбольным мячом. Феликс так и застыл на месте, пока они носились вокруг него, пихаясь и гоняясь за мячом. Потом кто-то закинул его далеко-далеко, и игроки вдруг исчезли так же быстро, как и появились.
Переход через Юстон-Роуд был подобен танцу смерти. Он целых пять минут стоял на кромке тротуара, дожидаясь просвета в потоке машин, а потом ему пришлось почти бегом бежать на другую сторону улицы.
На Тоттенхэм-Корт-Роуд он зашел в дорогой магазин канцелярских принадлежностей. Внутри было тихо и спокойно. Он осторожно поставил чемодан на прилавок. Подошел продавец и спросил:
- Чем могу служить, сэр?
- Пожалуйста, один конверт.
Продавец удивленно переспросил:
- Только один, сэр?
- Да.
- Какого сорта, сэр?
- Самый обычный, но хорошего качества.
- У нас есть голубые, слоновой кости, кремовые, бежевые...
- Белый.
- Хорошо, сэр.
- И лист бумаги.
- Один лист, сэр?
Это стоило ему три пенса.
Из принципа он бы предпочел убежать, не заплатив, но он не мог бежать с бомбой в чемодане.
На Чаринг-Кросс-Роуд было полным-полно людей, опешивших на работу в магазины и офисы. Здесь невозможно было идти так, чтобы тебя ненароком не толкнули. Какое-то время Феликс пережидал в подъезде, размышляя, как же ему быть, Затем решил нести чемодан в руках, чтобы избежать столкновений с торопливыми пешеходами.
На Лестер-Сквер он нашел прибежище в банке. Там уселся за один из столов, за которыми клиенты выписывали чеки. На столе лежали ручки и стояла чернильница. Он поставил чемодан на пол между ног. Банковские клерки, одетые в сюртуки, бесшумно сновали взад и вперед с бумагами в руках. Взяв ручку, Феликс написал на конверте:
Князю А. А. Орлову
Отель "Савой"
Стрэнд, Лондон.
Сложил лист бумаги и вложил его в конверт ради того, чтобы конверт казался потяжелее: ему не хотелось, чтобы он выглядел пустым. Облизал край конверта и заклеил его. Затем заставил себя поднять чемодан и вышел из банка.
На Трафальгарской площади смочил носовой платок водой из фонтана и охладил лицо.
Прошел мимо вокзала Чаринг-Кросс и двинулся по набережной в восточную часть города. У моста Ватерлоо кучка уличных мальчишек, облокотившись о парапет, швыряла камешки в чаек, взлетавших над водой. Феликс обратился к самому из них сообразительному на вид.
- Хочешь заработать пенни?
- Да, начальник.
- У тебя руки чистые?
- Да, начальник.
Мальчишка показал пару замызганных ладоней. Ладно, подойдет, подумал Феликс.
- Ты знаешь, где находится отель "Савой"?
- Точно!
Феликс решил, что ответ означал то же, что и "да, начальник". Он протянул сорванцу конверт и один пенни.
- Медленно досчитай до ста, а затем отнеси письмо в отель. Понял?
- Да, начальник.
Феликс поднялся по ступенькам моста. Мост был сплошь заполнен мужчинами в котелках, переходивших через реку со стороны Ватерлоо. Феликс влился в общий поток.
Зайдя в газетный киоск, он купил "Таймс". Когда он уже собирался выходить, какой-то молодой человек влетел в дверь. Вытянув руку, Феликс остановил юношу, закричав:
- Смотрите, куда идете!
Влетевший в удивлении уставился на него. Выходя, Феликс услышал, как молодой человек сказал хозяину лавки:
- Нервный тип, верно?
- Иностранец, - ответил хозяин, но Феликс уже был на улице.
Свернув со Стрэнда, он вошел в отель. В вестибюле сел в кресло, поместив чемодан на полу между ног. Далеко отставлять не стоит, подумалось ему.
Со своего места ему хорошо были видны обе входные двери и конторка портье. Сунув руку за борт пиджака, он сделал вид, что проверяет время по своим карманным часам, а затем, раскрыв газету, уселся ждать, изображая человека, слишком рано пришедшего на назначенную встречу.
Притянув чемодан поближе к креслу, вытянул ноги так, чтобы никто случайно не задел ценный груз. В вестибюле было полным-полно людей - часы показывали без нескольких минут десять. Это было время, когда сильные мира сего завтракали, подумал Феликс. Сам же он ничего еще не ел: сегодня у него просто не было аппетита.
Прикрываясь газетой, он рассматривал людей, толпившихся в вестибюле. Двое из них вполне походили на детективов отеля. Интересно, смогут ли они помешать моему бегству, пронеслось в голове у Феликса. Но даже, если они услышат взрыв, рассуждал он далее, откуда им знать, кто из десятков людей, сновавших по вестибюлю, ответствен за это? Никто на знает, как я выгляжу. Это может стать известным только, если за мной погонятся. Но мне надо во что бы то ни стало сделать так, чтобы погони не было.
Он задумался, а придет ли вообще тот мальчишка. Ведь он уже получил свой пенни. Может, он к этому времени выбросил конверт в реку, а сам отправился в кондитерскую лавку.