Должно быть, Сарукьян жил за или над своей мастерской, потому что он, наконец, согласился и велел Ларри просто позвонить в дверь, когда приедет.
– Огромное спасибо. Я очень занят завтра, и если не отдам его сегодня. Бог знает, когда ещё у меня выдастся свободный часок.
Повесив трубку, Ларри начал готовить ковер, положив на середину Дорис. Свернув ковер, он достал ручку и выдавил на него все чернила. Затем взял веревку и обвязал сверток с двух сторон. В середине получился горб, и Ларри чего-то туда напихал. Сверток получился толще, чем водосточный желоб, но с одной стороны свисали распущенные волосы, с другой – торчали ноги. Ларри заправил как мог волосы внутрь, и заткнул оба отверстия подушками с дивана. Пусть почистят и подушки. Не помешает.
В бескровном убийстве хорошо то, что на ткани не остается никаких следов. Ларри вскинул ковер на плечо, что бы посмотреть, не тяжел ли он. Нет, идти можно. Положив ковер на пол, он поднялся в комнату, где убили Дорис, чтобы посмотреть, все ли там в порядке. Включил свет, посмотрел на кровать, под кровать, – везде. Все чисто, ни одной улики. Убедившись в этом, он подошел к туалетному столику мачехи и покопался в шкатулке с драгоценностями. Там были только дешевые украшения, на некоторых выгравированы инициалы Дорис. На обратной стороне одного браслета он нашел её полное имя. Этот-то браслет он и сунул в карман. Прихватил ещё и пудреницу, в которую положил фотографию мачехи. Он думал о том, как облегчить работу полиции.
Ларри погасил свет в комнате и спустился на первый этаж. Открыв дверь, он взвалил ковер на плечи.
– "До этого момента, – сказал он себе, – я не размышлял. Я полагался на свои рефлексы".
Ларри вынес длинный цилиндр на крыльцо, поставил его, чтобы запереть дверь. Затем вскинул его на правое плечо. Довольно тяжело, но ни один ковер не был бы легким. Ему пришло в голову, что именно таким образом переносили Клеопатру на встречу с Цезарем. Дорис же сможет встретиться со своим убийцей три-четыре часа спустя после, того, как была убита.
На крыльце соседнего коттеджа кто-то стоял. Ларри вышел на тротуар и начал подниматься по улице. Первый фонарь осветил его, потом вновь отпустил в темноту. Ларри шел медленно, не спеша, разрешив своим рефлексам действовать за него.
– Это ковер, – повторял он про себя, – и я несу его в чистку. Люди, которые несут ковер в чистку, не должны бояться собственной тени.
На крыльце смолкла музыка, и женский голос с удивлением спросил:
– Ларри? Что ты делаешь? Решил сбросить вес?
– Я несу ковер в чистку, – улыбнулся юноша в темноту.
– Боже мой! В такое время?
– Да. Знаете, что со мной могут сделать? Я весь его вымазал ручкой.
Он остановился и переложил рулон с одного плеча на другое. Снова улыбнулся и, сказав: "До свидания", зашагал дальше. Женщина засмеялась.
– Славный парнишка, – произнесла она, обращаясь к сидевшему рядом. – Но его мачеха.
Конца фразы Ларри не слышал. Даже лучше, что у окружающих уже сложилось такое мнение о Дорис. Наверняка у них есть поводы для сплетен!
Летний вечер был прекрасен, и везде – на балконах, верандах, ступеньках – встречались люди. Ларри словно шел сквозь строй. Идти приходилось медленно, и он старался шагать небрежно, словно прогуливаясь. Впереди светились два огонька сигарет. Они двигались по направлению к нему по темной части тротуара, и под фонарем он их узнал – парень и девушка, с которой он недавно болтал на пляже. Ему пришлось остановиться: даже ковер на плече не мог послужить оправданием, если он пройдет мимо. К сожалению, это произошло не в самом удачном месте – как раз под фонарем.
– А, Ларри. Привет.
– Добрый вечер.
Ларри снял ковер с плеча и поставил на землю.
– Джонни, познакомься с Лари. Что это ты тащишь?
– Ковер.
Я пролил на него чернила и решил, что лучше сразу отнести его в чистку.
– О! С тебя же возьмут кучу денег за чистку чернил! Дай-ка мне взглянуть. Может, я смогу чем-нибудь помочь. У нас дома есть замечательный пятновыводитель.
Девушка протянула руку к ковру и её пальцы коснулись подушки. Ларри почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы.
– Нет, спасибо. Если я разверну рулон, то не смогу свернуть обратно.
Ларри был до смерти напуган, но убирать её руку с ковра не стал. И не смог сразу взвалить ковер на плечо. Он едва переводил дух.
– А что там внутри?
– Диванные подушки. Я и их испачкал. Никогда бы не подумал, что в ручке так много чернил.
– А руки у тебя чистые, – заметила девушка.
– Ручка вылилась в другую сторону. Уж лучше бы я испачкал руки. Чернила разлились повсюду.
Ларри с трудом сдерживал дрожь руки, на которую смотрела его собеседница. Но в это время, к счастью, её спутник сказал:
– Ну, ладно, пойдем. Ты, кажется, хотела попасть в кино?
Свободной рукой Ларри залез в карман, но нащупал там только браслет Дорис.
– У вас не найдется закурить? Я свои оставил дома.
Парень дал ему и сигарету и спички. Ларри хотелось, чтобы они ушли первыми. У них не должно сложиться впечатления, что он спешит.
– О, у тебя весь лоб в поту, – сказала девушка, когда спичка осветила его лицо.
– Попробуй потаскать такую тяжесть, да ещё в такую жару.
Наконец, она распрощалась и вместе со спутником стала удаляться.
Ларри остался на месте, докурил сигарету и только после этого двинулся в путь.
– Уф, – вздохнул он. – Я дешево отделался. После этого мне уже ничего не страшно.
Он положил ковер на другое плечо и зашагал вперед. Вскоре дома остались позади, дорога перешла в шоссе, которое вело прямо к Пинеде. Но идти было далеко – Ларри не прошел даже половины пути. По сторонам дороги тянулись соляные разработки. Спокойно можно было оставить Дорис здесь: машин было мало. Но это не устраивало Ларри. Он хотел, чтобы за преступление его отца расплатился другой.
Редкие машины проезжали мимо, но ни одна не остановилась. Ларри понимал, что здесь, на темном шоссе, с ковром на плечах он выглядит более чем подозрительно. В городе все это смотрелось обычно, а здесь. Лучше уж взять быка за рога, чем привлекать внимание каждого автомобилиста. Позади послышался гул мотора. Ларри остановился и поднял руку.
Грузовик притормозил и остановился в метре от юноши. В кабине кроме водителя, который весело заговорил с Ларри, никого не было.
– Садись, сынок. В поход собираешься?
До сих пор, в городе, отвечая на вопросы про ковер, он плел что-то про чистку, и не было смысла выдумывать что-либо еще. Здесь же объяснение с чисткой выглядело бы довольно нелепо, и Ларри решил его изменить.
– Нет. Это ковер из кабинета директора ресторана в Пинеде. Кого-то вырвало или что-то в этом роде. Он сдал его в чистку, и почему-то именно сейчас потребовал обратно. Как будто нельзя было подождать до завтра.
Он протянул водителю ковер. Тот поставил его рядом с собой. Потом уже и сам Ларри влез машину. Он устроился рядом с ковром, и когда грузовик тронулся, придержал его рукой. Его беспокоили несколько вещей. Во-первых, тряска грузовика могла разболтать веревку, и во-вторых, как быть с выходом – не мог же он выйти со своей ношей из грузовика прямо перед входом в ресторан, на глазах у посыльных.
– У кого ты работаешь? – поинтересовался водитель.
– У Сарукьяна. Он армянин.
– Разве у него нет машины, чтобы развозить заказы?
– Нет, сейчас нет. Была одна. Но пришлось от неё отказаться. Так плохо идут дела.
Дорога шла зигзагом. Соляные разработки мелькали между кучками деревьев. Грузовик шел довольно быстро.
– У вас есть часы? – спросил Ларри. – Мне нужно там быть в половине десятого.
– Сейчас примерно девять, – ответил водитель.