Его реакция меня удивила. Я думал, он либо с воплем кинется мне на шею (с него станется), и тогда я просто убил бы его на месте, либо широко улыбнется и кивнет в ответ. Он не сделал ни того, ни другого – предпочел смертельно побледнеть, задрожать и, стиснув гриф лютни, вполголоса сообщить, что объявляется перерыв. Пьянчуги разочарованно заныли, Юстас встал, перебросился парой слов с трактирщиком и неторопливо двинулся ко мне. Вернее, не ко мне – он просто шел в мою сторону. Я стоял, скрестив руки на груди и глядя на него с непонимающей улыбкой. Юстас прошел мимо, задев мое бедро лютней, коротко извинился и стал подниматься по шаткой темной лестнице на второй этаж. Я быстро огляделся, убедился, что никто не смотрит в мою сторону, и прошмыгнул следом.
Юстас буквально взлетел наверх. Я едва успел заметить дверь, за которой он исчез. Повернувшись, чтобы закрыть ее за собой, я через миг задохнулся от объятий менестреля. М-да, Юстас всё-таки остался Юстасом.
– Всё нормально, – успокаивающе сказал я, хлопая его по спине, – Полегче, мои ребра мне еще понадобятся.
Он отступил, по-прежнему придерживая меня за плечи, и ошарашенно уставился мне в лицо.
– Эван, – прошептал он, – это всё-таки ты.
– Вроде бы, – неуверенно кивнул я. – Правда, твое поведение заставляет в этом усомниться…
– О боги… Где ты был?
– Это долгая история, – отмахнулся я. – У тебя есть пожрать? Я бы коня съел.
– Сейчас! – засуетился Юстас. – Было тут…
Он подскочил к столу, отдернул завернутый наверх край скатерти. Под ней оказались бережно охраняемый от мух початый окорок и початая же бутылка вина.
– Садись, ешь, я сейчас еще принесу!
– Не торопись, – сказал я, охотно принимая предложение. В последнюю неделю есть мне приходилось нечасто, и я чувствовал, что желудок уже довольно крепко прилип к позвоночнику. Юстас куда-то убежал, как потом оказалось, распорядиться насчет более основательного обеда. К тому времени, когда он вернулся, я успел расправиться с окороком и пил его гадкое кислое вино.
– Какая мерзость, – брезгливо сказал я, упрямо заливая себе в горло эту дрянь, – Юстас, как ты мог опуститься до такого?
– Пришлось, – отрешенно сказал он, садясь напротив. Лютня валялась на полу рядом со столом, и я невольно отметил, что не припомню случая, когда Юстас обращался со своим сокровищем столь пренебрежительно. Кажется, он действительно был потрясен.
– Поверить не могу… Ты всё-таки жив, – проговорил он наконец.
– Как будто. Хотя чувствую себя прехреново. А с чего это ты решил, что я умер?
– Не один я. Все решили, – с отчаянием проговорил Юстас. – Тогда, в ту ночь, когда тебя схватили Зеленые… Эти ублюдки не выпускали нас из укрытия еще сутки! Мы вырвались, но ты был уже слишком далеко. Когда стало известно, что ты ждешь казни в Арунтонской тюрьме, Роланд и Грей собрали людей, чтобы вытащить тебя. Не вышло, еле ноги унесли. Роланд клялся, что тебя охраняют, словно самого Шерваля! Пытались искать другие каналы, но всё впустую. У Паулины что-то начало наклевываться, но тут объявили, что ты умер во время допроса. Мы думали, эти твари замучили тебя до смерти…
– Подожди! – ворвался я в этот поток. – О чем ты говоришь?! Да я ведь даже не доехал до Арунтопа!
Юстас осекся и уставился на меня с изумлением.
– Как… не доехал? – тупо переспросил он. – А где же ты был… всё это время?
– В другом месте. Не менее приятном, чем арунтонские казематы. Но об этом позже. Где наши?
Менестрель вдруг потупился, откинулся па спинку стула, пряча взгляд.
– Наши? – переспросил он, будто не понимая.
– Наши, наши! Роланд, Грей, Флейм, Дуглас, близняшки, остальные! Чем вы занимались в то время, что меня не было? Всё в порядке?
Нет, не всё в порядке.
Я увидел это, еще не закончив говорить, и внутри у меня все скрутилось тошнотворным узлом.
– Ну, чего молчишь? – почти в отчаянии проговорил я, не получив ответа. – Как там наша команда? Что… их взяли, да?
– Нет больше нашей команды, Эван, – чуть слышно ответил Юстас. Под его взглядом слова застряли у меня в горле.
– В… вырезали? – с трудом выдавил я.
– Нет, – ответил он. – Просто… просто ее больше нет.
– Как? Почему?! Жнец тебя побери, о чем ты говоришь?!
– Когда стало ясно, что тебя не спасти, Роланд совсем сник. Мы пытались его поддержать, говорили, что ты вряд ли хотел бы, чтобы у нас опускались руки… Но он считал себя виноватым в том, что не смог тебя вытащить. В общем… он сказал… сказал, что не по плечу ему эта задача, что тебя никем не заменить…
– И? – раздраженно поторопил я, чувствуя неладное.
Юстас вздохнул, видимо, решив, что лучше уж горькая правда…
– И вступил в отряд Рича Саймека, – неожиданно твердо сообщил он.
Я откинулся на спинку стула, переваривая услышанное. Это был удар ниже пояса, но я привык держать даже такие удары. Рич Саймек, еще один знаменитый командир Сопротивления, был воистину слепым приверженцем своего дела. В отличие от меня и ряда таких, как я, ограничивавшихся точечными ударами, ослаблявшими более сильную на данный момент сторону и направленными против аристократов в целом, он упорно боролся с войсками Шерваля, считая его дерзким узурпатором. Короля Гийома он тоже не слишком жаловал, однако почему-то предпочитал бодаться с его братом. Он был одержим мыслью собрать настоящую армию и устроить против Шерваля организованную войну, видимо, не понимая, что таким образом существенно облегчит задачу законному монарху. А может, и понимая, что было еще хуже. Поговаривали, что Саймек действует от имени и с одобрения Кайла Урсона, но я не особо в это верил.
Не хотел верить, потому что это означало, что я фактически вхожу в состав третьей силы, действующей в гражданской войне, причем методы и цели сей силы ничем не отличались от методов и целей тех, с кем я дрался уже четыре года. Саймек пользовался любым случаем, чтобы завербовать солдат из лесных партизан, не гнушаясь лестью, клеветой и подкупом. Я встречался с ним пару раз, отношения у нас были натянутые. Он завидовал умениям и организованности моих ребят, не раз открыто заявлял, что не прочь заполучить их. Я только посмеивался, уверенный в своих людях на все сто… Не мешало мне быть менее самонадеянным.
Исходя из всего этого я не мог расценить поступок Роланда иначе как предательство. Что ж, не впервой. В конце концов, это война. Это моя война. Не в последнюю очередь потому, что я сам ее начал.
– Ясно, – наконец проговорил я. – Ну, Роланд ушел, так остальные что же? Передрались за командирский чин?
– У остальных просто опустились руки. Ты всегда был рядом и говорил, что делать. И когда ты… когда тебя с нами не стало, поняли, что ни хрена сами не можем. Мы просто не знали, за что хвататься.
– Проклятье, да чего вы не знали! – не выдержав, закричал я. – Вы же всё всегда делали сами! А я только кивал одобрительно! Вспомни наши советы. Я никогда не предлагал ничего нового. Никогда не указывал, кто, чем и как будет заниматься. Вы всё делали сами! Я лишь хвалил и пинал, когда было за что!
– Да… но… – Юстас запнулся, беспомощно развел руками. – Тогда об этом никто не думал. Нам казалось, что всё кончено. Без тебя… а потом и без Роланда. Думаю, это просто стало последней каплей.
Я устало вздохнул, потянулся к стакану с гадким вином, потом, опомнившись, со стуком отставил его от себя.
– И что же? Все побежали к Саймеку? – с горечью спросил я.