Пока Корвин качал в руке ручку, пальцы Мага задумчиво перебирали шнурок.
– Дженни Холдридж, – сказал наконец Корвин.
– Спасибо. Где я смогу найти ее?
– В коридорах вывешено расписание занятий, но если вы торопитесь, она подрабатывает в библиотеке.
– Вы правы, я тороплюсь. Спасибо.
* * *
– Ты позвонил дяде?
– Да. Она не писала. А что нашел ты?
Такумо пожевал свой лист салата и ответил:
– Нашел – это сильно сказано. Сначала я подумал, что проку от монстров вроде Годзиллы или Гидры будет немного, и начал искать то, что останется незамеченным на улице. Конечно, если эта улица находится в Калифорнии. Но это не дало желаемых результатов... и я сосредоточился на «Квайдане» и творчестве Лафкадио Хёрна. Вчерашняя тварь – это рукоро-куби, демон, способный отделять голову от тела. Он плотоядный, – Такумо набил рот салатом и многозначительно посмотрел на хот-дог в руках Мага, – но обычно питается падалью, насекомыми и прочей дрянью. Иногда нападает на человека и предпочитает выступающие части тела, пальцы рук и ног... – Внезапно он положил ногу на ногу. – Сам понимаешь. Если тебе станет от этого легче, то они очень редко встречаются.
– Как его убить?
– Надо же, как легко люди готовы стать убийцами! Его надо изгнать – не спрашивай как, я буддист, или не дать голове воссоединиться с телом на рассвете.
Рукоро-куби – это бакэмоно, они вроде наших призраков, за исключением того, что никогда не были людьми и вовсе не мертвы. Чем-то напоминают гоблинов. Короче, демоны. Большинство из них не очень-то смахивают на людей, но чем больше они похожи на них, когда захотят, тем меньше напоминают на самом деле. Надеюсь, ты сечешь, о чем я.
Сютэн-додзи – тоже бакэмоно. Совсем как наши вампиры, только могут появляться и днем и ночью. Во всем остальном они то же самое, что и граф Дракула. Лучшая защита – рассыпать рис у них на пути, им придется остановиться и пересчитать зернышки. Прямо какие-то налоговые инспекторы. Адские бухгалтеры. Нопэрапон ни на что не похож. Он всегда прикрывается чужим лицом. Нопэрапоны женского пола очень любят прикидываться хорошенькими девушками, – тут Такумо кисло усмехнулся, – но на самом деле вместо лица у них бездна, которая может свести с ума или просто напугать до смерти. Не спрашивай, как этих тварей убивают, там не было написано.
Еще есть нэко, кицунэ и тануки – кошки, лисы и еноты. Японцы часто сравнивают с ними женщин. Все они – звери-оборотни. Вернее, почти все. Они прекрасно умеют создавать иллюзии. Кошки – это дамы и господа, высшая каста, обладающая большим могуществом; лисы – мелкие дворяне, вроде самураев; еноты – простолюдины, с довольно грубым чувством юмора. В лучшем случае все они эксцентричны, в худшем – злы и опасны. Хочешь послушать еще?
Маг вяло пожал плечами.
– Ты во все это веришь?
– Вчера не верил. Сегодня – не знаю. Поверить в одного бакэмоно – все равно что съесть один орешек. Допустим, ты веришь в вампиров. Или в демонов. Вампиров можно прогнать с помощью креста, святой воды или чеснока. Демонов изгоняют. Поэтому ты либо отбрасываешь христианскую часть мифологии, как делают многие писатели, превращая вампиризм в вирусное заболевание или мутацию, либо тебе придется заодно поверить и в Бога, иначе не бывает. Не бывает такого могущественного зла без равного ему добра. Инь всегда уравновешивает янь.
– Но предположим, что вампиры и демоны верят в Бога, и именно поэтому их можно изгнать? Как это назвать, психосоматическим заболеванием? Если так, то Бог может и не существовать.
– Тогда как ты объяснишь то, что рукоро-куби летает? Откуда берется вся магия?
– Хотел бы я знать, – скривился Маг.
– Ты тоже не веришь в такого Бога?
Такумо покачал головой:
– Мои дед с бабкой, у которых я провел почти все детство, были буддистами, а мать считала, что Бог создал жизнь ради смерти. И вот я вырос, с одной стороны, наполовину буддист, то есть не ем мясо, не убиваю и не вру без необходимости, но с другой стороны, каждый раз, выполняя трюк, я молюсь Богоматери, хотя никогда не был христианином. А ты? Ты бы должен быть добрым католиком.
– Я был им, пока у меня не начал ломаться голос. Тогда я заинтересовался девочками, а они ответили мне взаимностью, – ухмыльнулся Маг. – К тому же я не в восторге от того, как церковь относится к женщинам. Понимаешь, Иисусу, конечно, нравились женщины, но вся эта ветхозаветная чушь о том, что муж должен быть для жены все равно что Бог для церкви... Моего отца нельзя было оставить руководить билетной кассой, не то что семьей, а он с помощью Библии оправдывал все, что вытворял. Меньше всего я хотел быть на него похожим. Мама, конечно, начала с ума сходить, когда я бросил ходить в церковь. Она никогда не рассказывала нам о сексе – это же такая мерзкая штука! Но от него нельзя предохраняться, потому что нельзя думать о нем заранее. По ее мнению, если что-то случается, то оно должно быть неожиданным. Такова истинная невинность: отличная точка зрения для матери четырех дочерей, да? Но в школе нельзя не узнать о сексе, даже если большая часть того, что ты услышишь, – неправда... А потом, когда Джина залетела, мы случайно узнали, что мать пила противозачаточные таблетки. Понимаю, у нее были на то причины, пятеро детей, а если считать отца – то и все шестеро, но ее ханжество... Когда сталкиваешься с такой религией, то прощаешься с ней раз и навсегда.
– Возможно, это справедливо для Нью-Йорка, – пожал плечами Такумо, – но не для Калифорнии. Не забывай, это мы изобрели китайское рагу. Мы можем переженить что угодно с чем угодно. Только у нас заключают гомосексуальные браки, играют в пляжные шахматы, – он откусил огромный кусок от вегетарианского бургера, – и только у нас есть субкультура миллионеров и библиотека Рональда Рейгана. Поэтому, наверное, мне так легко все это переварить. Короче, хочешь сам покопаться в книгах?
Маг кивнул и запихнул в рот остатки хот-дога. Такумо встал и спросил:
– Хочешь знать мое мнение, почему ты перестал верить в Бога? – Маг с набитым ртом поднял бровь. – По-моему, ты веришь только в то, что можешь увидеть.
Маг кивнул.
– Подумай об этом, – сказал Чарли, направляясь к выходу.
Такумо положил на стол еще три увесистых тома и пробормотал, что скоро вернется. Маг кивнул, не поднимая глаз от лежавшей перед ним книги о Семи Богах Удачи. Он, как и ожидал Такумо, полностью погрузился в статью о Бэнтэн, богине любви и искусств, покровительнице женщин, награждавшей своих любимиц красотой.
Такумо неторопливо добрел до мужского туалета, оглянулся на Мага и ринулся к выходу. В читальный зал нельзя проносить вещи, поэтому Магу пришлось оставить футляр с фотоаппаратом в фойе. Такумо не сомневался в том, что футляр не заперт, ведь Магу часто, чтобы не упустить момент, приходилось доставать фотоаппарат очень быстро. Хотя Такумо и повторял себе, что доверяет фотографу, он никак не мог поверить, что Маг рассказал ему всю правду. Возможно, думал он. Маг и сам не все знает. Вероятно, Маг не заметил, как та блондинка сунула в футляр что-нибудь этакое, а потом рассказала рукоро-куби под пыткой – или не под пыткой.
Футляр открылся легко. В нем оказалась фотокамера Никон с огромным объективом, вспышка размером с кулак, две нераспечатанные упаковки с пленкой и семь светофильтров, аккуратно разложенных по резиновым кармашкам. Такумо ощупал подкладку футляра в поисках чего-нибудь твердого, хотя знал, что это слишком просто. Он решил заглянуть туда, где должны находиться батарейки вспышки, но на его плечо опустилась тяжелая ладонь.