Решиться помог опять же Вася, настырный, неугомонный и неотвязный как потревоженный осиный рой. Когда редакторская избавилась от лишнего народа, он подсел поближе к Роману и по секрету спросил:
— А знаешь, какая самая главная у человеков ценность?
— Какая? — доверчиво спросил Роман, не ожидая подвоха.
— Посильная тяга к поиску ответов на вопросы. Вот это впрямь — вечно и непреходяще. Меняются только вопросы. Тяга остается. На этой тяге ты и сидишь, Роман Вячеславич. Бабки забиваешь на бессознательных народных порывах и душевных стремлениях, — голос Васи был тих и вкрадчив. — Переколупываешь вечные вопросы в кроссвордные. И гуманизм тут как тут — на страже человеколюбия. Чтоб ботве недолго мучиться вопросами, ты ей ответы подсовываешь в следующем номере. Блеск! А то еще призами поощряешь, холостые мозгообороты увеличиваешь. А хочешь знать, чем ты привораживаешь этих дурачков?
— Чем? — Роман загипнотизированно глядел на Васю, как толстый, сытый кролик на голодного удава.
— Пустотой, — Вася нагнулся к самому уху жертвы, понизив голос почти до шепота. — Пустоты не выносят человеческие нервишки — вот и приходится ее заполнять. Чтоб глаза не мозолила. Знаешь, в чем сила пустоты?
— В чем?
— В агрессивности, Рома. И ты эту агрессивность плодишь не по дням, а по часам. — Вася не упрекал, нет, он был почти ласков и нежен, словно весенний ветерок. — Спускаешь ее с цепи, будто свору злобных псов, на нашу славную, любимую публику. Как считаешь, хорошо это? Можешь не отвечать, но советую подумать над этим. До свиданья, деточка, засиделся я тут у тебя. — Вася поднялся, хлопнул Романа по плечу и медленно, вальяжно покинул комнату.
А Роман, поразмышляв и воровато оглянувшись, быстро вычеркнул две последние позиции из перечня вечных ценностей. Но не из чувства мести — до этого он бы не унизился. Нет, просто он догадался, что эти два пункта были подкинуты ему Васей с глумливыми целями.
Мужиком Вася был простым, любил ясность и откровенность и не любил недосказанностей. Поэтому всегда рубил с плеча, не заботясь о дипломатии и последствиях.
Романа циничный и трезвомыслящий Вася невзлюбил. Презирал и даже не скрывал этого. За что конкретно, Вася не считал нужным прояснять. Тратить слова на очевидные вещи — зачем? А очевидными для Васи были очень многие вещи, поэтому в его отношениях с окружающими явственно проглядывал откровенный интеллектуальный снобизм. Вот разве что поучить уму-разуму недотепистых лохов. Но заниматься выяснением отношений с ними?!
Роман грустно смотрел на опустевший стул рядом с собой. Груз Васиного презрения тяжестью давил на плечи, отзывался где-то внутри тоскливой грустью.
— Хай! — раздалось в дверях. Все три редакторские головы повернулись в одном направлении. — Слава трудящимся. Меня кто-нибудь спрашивал, искал, домогался?
Это был Джек, наконец-то материализовавшийся в родных стенах. Как всегда внезапный, подобно стихийному нашествию. У Романа отлегло от сердца.
— Тебя домогались буквально все, Джеки. Готовься быть изнасилованным десяток раз кряду, — предупредила Марина.
— В извращенной форме? — уточнил Джек.
— Это кому как больше нравится. Но в основном — да.
— Ого! — Джек восхищенно оглядывал физиономию Романа. — Тоже стал жертвой извращенных чувств? Прими соболезнования, старик.
Ответственный секретарь «Затейника» был возбужден и оживленно передвигался по проходу между столами.
— Внимание, господа, небольшая викторина. Что вы можете сказать о Вечном жиде?
— А призы за эрудированность предусмотрены? — поинтересовался Валера.
— Приз предусмотрен, — кивнул Джек. — Да еще какой приз. Не приз, а целый сюр-приз. Ну выкладывайте.
— Ээ, Вечный жид, он же Агасфер — по легенде, скиталец, осужденный на муки вечной жизни и бродяжничество, фактически бомжевание, за то, что отказал Христу в отдыхе во время крестного пути на Голгофу. По некоторым сведениям даже поднял на Сына Божьего руку. Покой сможет обрести только в эсхатологической перспективе, когда Христос придет опять на землю для Страшного суда. Этого достаточно или продолжить? — Валера любил излагать факты коротко и ясно, но и покрасоваться перед слушателями информированностью никогда не упускал шанса.
— Не надо, — ответил Джек, потирая руки. — Тем более, что всего вам о нем известно быть не может.
— Чего всего-то? — оскорбился Валера.
— Того, что знаю я. Так вот, сюрприз состоит в том, что он обнаружен. — Джек сделал торжественную паузу для осмысления коллегами сказанного.
— Кто обнаружен? — коллеги явно не понимал, о чем речь.
— Вечный жид!
— О! Это что-то новенькое.
— Вот и я о том же. Оказывается, он сейчас бродит где-то в наших краях и скоро заявится прямо сюда, в город.
— Ага! А воцарение антихриста намечается на следующий понедельник. С народными гуляньями и звоном колоколов. — Марина обожала рисовать приятные перспективы.
— А покаянный ритуал на центральной площади города намечается? — Роман потешался вместе со всеми.
— Да нет, зачем ему каяться — вечную жизнь тогда отберут. А так — хоть и бомжом, зато весь мир повидал, — зубоскалил Валера. — Предлагаю переименовать Вечного жида в Вечного туриста. А то какая-то кликуха позорная.
— А кто его обнаружил? И по каким приметам?
— Да есть тут специалисты, — туманно ответил Джек. — Хлебом не корми — дай народ постращать.
— Да нет, чего тут стращать, — отмахнулся Валера. — Веселуха же. Надо для «Затейника» заметку состряпать. «Явление Вечного жида народу». Из рубрики «Удивительное рядом».
— Нет, — серьезно и с невыразимой печалью в голосе ответил Джек. — Мы не пойдем на поводу у низменных инстинктов. Мы — печатное оружие массового поражения. И на нас лежит ответственность за моральное здоровье наших читателей. Так что не будем усугублять и без того нездоровые общественные тенденции.
— Ну ты сказанул! — присвистнул Валера. — Каки таки тенденции?
Чуть дрогнувшим от чувства голосом Джек объявил:
— По народной примете, явление Вечного жида случается аккурат перед концом света.
— И много их уже было — концов света? — протянула изумленно Марина.
— Много, не много, но если в ближайшее время Вечный жид не нейтрализуется сам по себе, не миновать нам очередного апокалипсиса. Так что готовьтесь, друзья мои.
Освободившись от распиравшей его сенсации, Джек отправился в рабочее блуждание по редакции.
Молчание редакторов, охватившее всех троих, было глубокомысленным и немного пришибленным…
4. Сеятели разумного, доброго, вечного
Следующие два дня Роман творил и по этой части переплюнул сам себя. Размах крыл творческой фантазии сделался таким необозримым, что он с лихвой перекрыл собственную недельную норму. Особенно удались рассказы — и среди них житейская история «На стреме». Эта небылица вызвала у самого автора непомерное удивление — уж очень диким, первобытным духом веяло от странной и грустной истории. Роман еще не знал, что этому мрачноватому рассказу суждено сыграть в его дальнейшей судьбе роковую роль.
Суббота выдалась бурной: полдня он и Марго не вылезали из постели. После любовных единоборств Рита нежилась у него под боком, мечтая вслух и строя планы на жизнь. А ближе к вечеру засобиралась. По субботам она посещала общество «Русский альтернативный Ренессанс», где занимались спиритизмом. Но не всяким спиритизмом — общение с духами носило там строгий культурно-политический и общественный характер.