Ростом он был пять футов, четыре дюйма, на дюйм выше меня. В мае он закончил обучение и получил диплом по противоествественной биологии. Но благодаря
веснушкам и маленьким морщинкам боли между небесно-голубыми глазами, казалось, что ему около шестнадцати, а не двадцать один.
Я так увлеклась, глядя, как он ерзает, что пропустила поворот на I-270. И нам пришлось ехать по Баллас до самой улицы Олив. Время было обеденное, и Олив была
заполнена людьми, которые старались запихнуть в себя какой-нибудь еды и поскорее вернуться на работу.
– Ты выпил болеутоляющее? – спросила я.
Он старался сидеть неподвижно, одной рукой опираясь на край сиденья.
– Не-а.
– Почему?
– Потому что это выбьет меня из колеи. А я не хочу спать.
– Заснуть от снотворного – это не одно и то же, что обычный сон, – сказала я.
– Вот именно, сны снятся еще хуже, – ответил он.
С меня было довольно.
– Что случилось, Ларри?
– Удивительно, что ты ждала так долго, чтобы спросить.
– Я не хотела спрашивать при врачах. При них только начни разговаривать с пациентом, как они тут же отходят. Я хотела узнать у врача, который тебя зашивал,
насколько это серьезно.
– Всего-то пара швов, – сказал он.
– Двадцать, – сказала я.
– Восемнадцать.
– Я считала.
– Поверь мне, – сказал он, – тебе не обязательно было считать.
Говоря это, Ларри поморщился.
– Почему так больно?
Скорее всего, вопрос был риторический, но я все равно на него ответила:
– Каждый раз, когда ты шевелишь рукой или ногой, ты пользуешься мышцами, которые находятся у тебя на спине. Двигаешь головой – и мышцы на плечах заставляют
двигаться мышцы на спине. Ты не будешь ценить свою спину, пока она не выйдет из строя.
– Великолепно, – сказал он.
– Хватит тянуть, Ларри. Рассказывай, что произошло.
Мы остановились вместе с длинной вереницей машин перед светофором на пересечении с Олив. По обеим сторонам от нас были небольшие торговые центры. В том,
который слева, работали фонтаны, и был мой любимый магазин “Чай и Специи Ви Джей”, где я обычно покупала себе кофе. Справа были “Стритсайд Рекордз” и
китайская забегаловка. Попав на Баллас в обеденное время, у вас обычно достаточно времени, чтобы изучить заведения вдоль дороги.
– У них были завещания, насколько я помню. Последнее время у тебя было полно подобной работы.
Он кивнул, но застыл на полпути.
– Даже кивать больно.
– Завтра будет еще больнее.
– Блин, спасибо, босс. Мне было просто необходимо это знать.
Я пожала плечами.
– Если бы я тебе соврала, меньше бы болеть не стало.
– Кто-нибудь говорил тебе, что подход к больным у тебя отвратительный?
– Многие говорили.
Он фыркнул.
– Легко верю. Короче, я закончил там с телами и уже собирался. А санитарка привезла каталку с еще одним телом. Сказала, что это вамп, но без постановления
суда.
Я посмотрела на него, нахмурившись:
– Ты ничего не сделал с телом без документов, правда?
Ларри тоже нахмурился.
– Конечно, нет. Я так и сказал: нет постановления суда, нет мертвого вампира. Проткнуть вампа без постановления считается убийством, а мне не хочется попасть
под обвинение из-за того, что кто-то напортачил с документами. Это я им и сказал во вполне понятных выражениях.
– Им? – переспросила я. Мы сдвинулись с места и поползли вместе с остальными машинами ближе к светофору.
– Пришел еще один сотрудник. Они пошли искать документы, а я остался с вампиром. Было уже утро, и он никуда не собирался.
Ларри старался смотреть мимо меня и не встречаться со мной глазами, но у него не получалось.
Он закончил, глядя на меня, со злостью:
– Я вышел покурить.
Я смотрела на него и еле успела затормозить, так как движение опять остановилось. Ларри бросило на ремень. Он застонал, и когда опять устроился на сиденье,
пожаловался:
– Ты это специально.
– Нет, не специально, но может, и стоило бы. Ты оставил без присмотра вампира, Ларри. Вампира, у которого могло быть достаточно убийств на счету, чтобы
заслужить приговор суда, одного в морге.
– Я вышел не просто покурить, Анита. Тело лежало на каталке. Он не был связан или скован. На нем даже не было крестов. Я уже принимал участие в казнях. В этих
случаях они обматывают вампов серебряными цепями и крестами так, что даже сердце трудно найти. А это тело выглядело неправильно. Я хотел переговорить с
патологоанатомом. Она должна осматривать всех вампиров перед казнью. Так что я подумал, что мы могли бы перекурить у нее в кабинете.
– И? – спросила я.
– Ее не было на месте, и я вернулся в морг. Когда я вернулся, одна из санитарок пыталась вбить кол вампиру в грудь.
К счастью, мы намертво застряли в пробке. Если бы мы ехали, я бы точно в кого-нибудь врезалась. Я уставилась на Ларри.
– Ты оставил свое снаряжение без присмотра?
У него получалось выглядеть растерянным и злым одновременно.
– Мой набор не включает огнестрельное оружие, в отличие от твоего. Так что я решил, что его никто не тронет.
– Многие готовы стащить что угодно из сумки просто на сувениры, Ларри.
Машины впереди медленно двинулись вперед, и мне пришлось смотреть на дорогу, а ему в лицо.
– Хорошо, хорошо, я был не прав. Я знаю, что был не прав. Я перехватил ее за талию и стал оттаскивать от вампира.
Он опустил глаза, не глядя на меня. Это была часть рассказа, которая его больше всего расстраивала, или которая, как он думал, больше всего расстроит меня.
– Я повернулся к ней спиной, чтобы проверить, как там вампир. Чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
– И она бросилась тебе на спину, – сказала я.
Мы еле-еле продвигались вперед. Теперь нас зажало между “Дайери Квин” и “Кентукки Фрайд Чикен” с одной стороны, и представительством “Инфинити” и
бензоколонкой – с другой. Пейзаж не впечатлял.
– Да, да. Наверняка она решила, что я пойду за расчетом, и поэтому оставила меня, а потом вернулась. Я разоружил ее, но она все равно пыталась добраться до
вампира, когда пришла вторая санитарка. Мы вместе оттащили ее. Она была сумасшедшая, маньячка.
– Почему ты не достал пистолет, Ларри?
Его пистолет сейчас лежал в сумке со снаряжением, так как наплечная кобура и рана на спине плохо отнеслись друг к другу. Но он ходил вооруженным.