Кто больно на ее худобу‑то позарится...
– Ты мене царевну не забижай, а то вдарю, – погрозил кулаком самый грозный на вид боярин. Косая сажень в плечах, пудовые кулаки – он выделялся среди остальных, как медведь средь ежиков.
– А что я? Я говорю, что коли породниться с царством тридесятым, так и связи торговые наладить можно. Злато и каменья, опять‑таки, там дешевле.
– За честь, не за живот радеть потребно, – возмутился молодец, чьи речи начали вызывать у меня симпатию.
Что‑то гркжнуло, бояре замолчали, и к столам вышел посольский эскорт с Чудом‑Юдом во главе.
Они высокомерно прошествовали к столу и уселись.
Бояре возмущенно зароптали, не решаясь все же вслух выразить неудовольствие поведением гостей.
Чудо‑Юдо взял кувшин вина и опрокинул в одну из своих пастей, в то время пока остальные пять голов внимательно изучали обстановку.
Наконец его взгляд упал на меня. Я ответил ухмылкой и двинулся к нему.
От одного вида усеянной острыми зубами пасти меня бросило в холод. Но я одолел страх и почувствовал небывалый подъем от собственного безрассудства.
Ко мне повернулась вторая голова.
Еще шаг.
Третья голова обратила на меня свой взор.
Бояре затаили дыхание, почуяв, как что‑то назревает.
Четвертая и пятая головы одновременно клацнули зубами и уставились на меня.
Я сделал еще несколько шагов.
Чудо‑Юдо поставил пустой кувшин и, смачно рыгнув, сконцентрировал на мне все свое внимание.
– Так вот ты какой, Чудо‑Юдо...
– Страшно? – ухмыльнулась вторая справа голова.
– Да нет, любопытно. Давно в зоопарк не ходил.
– Ну смотри, человечек. Любуйся. Мало кто жив остался, встретившись со мною на поле брани.
– А трио свое ты куда дел? Аль сбежала псина, конь ускакал, а ворон улетел?
Как видите, и мне в детстве на ночь сказки читали...
– Ворон в клетке золоченой, конь в стойле, а черный пес на цепи.
– Как же ты в путь без них отправился? Некому будет под тобой споткнуться, некому на плече встрепенуться и позади ощетиниться.
– А почему это конь мой черный споткнется, черный ворон встрепенется, а пес черный ощетинится? Нет в мире силы, на погибель мне рожденной.
– А Иван – крестьянский сын?
– Так он еще не родился, а если и родился, так на бой не сгодится: сяду задом голым – только мокрое место останется.
– Ты, Чудо‑Юдо, погоди хвалиться. Похвалялась родня твоя на мосту на Калиновом, да только головы под мостом оставила.
– Лжешь!
– Да ты че! – Изобразив самую крутую распальцовку, на которую только способен, я принялся изображать из себя «серьезного па‑ца‑на» на разборках. – Сперва шесть голов, затем, на другую ночь, еще девять, и наконец на третью – двенадцать. Всего выходит двадцать семь штук.
– Да я тебя на одну руку посажу, а другой прихлопну – только брызнет меж пальцев.
– О'кей! Сегодня в полночь на Калиновом мосту, что на речке Смородине. Здесь недалеко – любой укажет. Если не сдрейфишь.
– Я буду там, поужинаю тобой.
Все шесть пастей клацнули, все двенадцать глаз зыркнули, но я уже развернулся и отошел.
Надо бы мне еще с Кощеем переговорить – вдруг разведаю, в каком яйце его смерть. А там прием, рекомендованный женщинам как самый действенный в случае бандитского нападения, и выноси готовенького...
Но переговорить с женихом заморским с глазу на глаз мне не удалось. Он появился вдвоем с царем‑батюшкой.
Их появление отметили поклонами и радостными выкриками. Еще бы, ожидание кончилось и с минуты на минуту начнется пир.
Кощей обвел всех собравшихся немигающим взором, который хорошо вписывался в его имидж.
Высокая, за два метра, и неимоверно широкая в плечах (за счет накладных пластин) фигура олицетворяет эталон солдата с точки зрения робототехники. Ни грамма лишней плоти. Вообще ни грамма. Скелет, обтянутый неестественно серой кожей и наделенный способностью двигаться. Ни свободного покроя плащ, ни огромные наплечники, ни нагрудная пластина не в силах скрыть его уродство. Или совершенство – если смотреть с другой стороны.
Царь Далдон подхватил незваного зятя под локоть и подошел ко мне.
– Это волхв наш, кудесник, избранник богов, – представил он меня заморскому гостю. Затем обратился ко мне: – Чем порадуешь?
– Благодаря вашей проницательности, царь‑надежа, избежали мы беды лютой.
– Это какой же?
– То, что поведаю я сейчас, – слова не мои, а сил небесных, чью волю не в силах постичь человеческий разум. Нам же суждено лишь покорно следовать по пути, начертанному для нас свыше.
– Вещай дале, да не лги.
– Язык волхва – лишь инструмент для изъявления воли небесной.
– Говори, – поторопил меня Далдон.
Кощей, не мигая, изучал свои ногти, делая вид, что ни до меня, ни до того, что я говорю, ему и дела нет.
– Явилось мне озарение, и увидел я предостережение. И возрадовался я вашему, царь‑батюшка, дару предвидеть невидимое и зреть немыслимое.
Царь польщенно заулыбался, а я продолжил:
– Пророчество мое слушайте. Если владыка земли тридесятой царь Кощей бросит взгляд на дочку цареву Алену – быть беде. Неугодно это силам небесным. Одного взгляда достаточно, чтобы тяжкие испытания обрушились на земли наши...
Кощей положил руку на гарду своего меча и проскрипел:
– Я решил жениться, и я женюсь. На царевне Алене.
– Нет! – выкрикнул я. – Ибо суждена тебе иная.
– Какая?
– Белая невеста – смерть!
– Я бессмертный.
– Такова воля богов. А им подвластно все.
Кощей скрипнул зубами и потянул меч из ножен.
Бояре отпрянули, гости иноземные приготовились к бою. Но Далдон ухватил Кощея за руку, приглашая за стол:
– Давай пировать. Негоже на пустой желудок вопросы важные решать. Завтра все обсудим.
– Хорошо, – разом остыл Кощей Бессмертный. – Как говорит моя племянница: «Утро вечера мудренее».
– Умная девочка, – похвалил Далдон.
– Лягушка, – прошептал я, впрочем, так тихо, что никто не услышал. А то за оскорбление особы царской крови укоротят на голову, и доказывай потом, что она действительно жаба.
Далдон прошествовал с Кощеем во главу стола и сделал мне знак удалиться. Сдается мне, он решил, что я затеял весь этот цирк по просьбе дочери.
Прежде чем удалиться из царского дворца, я пробрался в покои Аленушки, и мы переговорили о стратегии дальнейших действий.
Закрывая за мной дверь, она прошептала:
– Будь осторожен. Победи Чудо‑Юдо и вернись. Вернись, молю...
Я поцеловал ее влажные глаза, чувствуя на губах соленый вкус слез.
– ...а ежели что случится, найди няньку мою – Ягу Костеногову. Она поможет.
– Все будет хорошо, – пообещал я. Верить бы в это самому...
Глава 7
МЕСТО ВСТРЕЧИ – МОСТ КАЛИНОВ
Куда, куда спешите вы, безумцы? Гораций.
Гравировка на стартовой ракетнице
Конь, несущий меня на своей спине, несмотря на свою массивность, идет легко и быстро. Его огромные копыта с силой впечатываются в утоптанную землю, оставляя глубокие выемки и вьющуюся следом пыль. Благо легкий ветерок дует в лицо, да и скорость моего скакуна весьма и весьма приличная. Если погода не испортится, на что намекают надвигающиеся с севера темные груды туч, и не пойдет дождь, то до Калинова моста я доберусь засветло.