– Желательно крылатого гоблина, примерно моих лет.
Хамфгорг покачал головой.
– Мне кажется, других крылатых гоблинов в Ксанфе нет. Гоблины враждовали с гарпиями тысячу лет, и вряд ли кто‑нибудь кроме твоих родителей мог… ну, ты меня понимаешь…
Молодой человек густо покраснел.
– Он у меня такой лапочка, – проговорила Вира – Такой стеснительный; иногда мне кажется, что он так и не присоединился к Заговору Взрослых.
Она подмигнула, давая Глохе понять, что шутит, и снова обратилась к мужу:
– А как ты думаешь, кто мог бы располагать сведениями обо всех детях Хамфри?
– Скорее всего, Лакуна. Она вела хронику его жизни.
– Прекрасная мысль! – воскликнула Вира, и Хамфгорг зарделся от удовольствия. Глядя на эту парочку, Глоха не могла не согласиться с тем, что любовь и впрямь творит чудеса. Только бы вот найти ее для себя.
Втроем они спустились на кухню и обратились с тем же вопросам к Горгоне.
– Надо подождать пять месяцев. Тогда здесь соберутся все его жены, а уж своих‑то детей каждая знает, – ответила та. – Правда, если мне не изменяет намять, у Дары был сынишка.
– У кого? – переспросил Хамфгорг.
– У демонессы Дары, его первой жены.
– О, ты имеешь в виду демонессу Дану?
– Нет, именно Дару. Я встречалась с ней в Пекле и уж как‑нибудь запомнила ее имя.
– Но Хамфри всегда называл ее Даной.
– Он человек занятой и никогда не обращал внимания на мелочи, а она не поправляла его, чтобы не разворчался. Ей, по большому счету, тоже было все равно: демоны не придают именам такого значения, как мы.
– Не думаю, что могу позволить себе прождать целых пять месяцев, – вздохнула Глоха. – Так, чего доброго, и молодость пройдет. Я ведь с каждым днем становлюсь все старше.
– Ну, – рассмеялась Горгона, – если ты сохранишь свою чудесную стройную фигурку, твоя молодость продлится еще очень долго.
– Правда? – с трепетной надеждой переспросила Глоха.
– Точно тебе говорю, ты можешь продлить свою молодость на несколько лет, просто скрывая от мужчин истинный возраст. Все умные женщины так и делают.
– А еще они скрывают от мужчин свой ум, – добавила Вира.
– Как интересно! – воскликнула Глоха. – Ни о чем подобном я даже не догадывалась.
– Дорогая, это лишь добавляет тебе очарования, – сказала Вира. – Но если ты не хочешь дожидаться общего сбора жен, можешь отправляться домой. По мере появления я буду расспрашивать каждую жену насчет ее возможных детей и, как только узнаю насчет второго сына, пошлю тебе весточку.
– Спасибо, – сказала Глоха, решив, что для нее это и впрямь будет лучше всего.
Тем временем Горгона подала на стол самое подходящее для крылатой гоблинши угощение –
– Конечно, милочка, – добродушно откликнулась Горгона. – О чем угодно. В отличие от моего муженька, мы не привередливы насчет вопросов.
– Почему бы тебе не попросить у Доброго Волшебника какую‑нибудь мазь невидимости, чтобы сделать невидимым свое лицо?
– Как‑то я раз так и сделала, но мне все равно пришлось носить вуаль. Знаешь, когда у тебя вместо лица пустота, начинаешь чувствовать себя неловко.
– А пустоту можно замаскировать иллюзией, – предложила Глоха.
Знаешь, когда у тебя вместо лица пустота, начинаешь чувствовать себя неловко.
– А пустоту можно замаскировать иллюзией, – предложила Глоха. – Такой, чтобы ты выглядела как обычно, со змейками и всем прочим, но никого не обращала в камень.
Горона задумалась, и даже ее вуаль удивленно изогнулась.
– А что, мысль интересная! – произнесла она. – Пожалуй, для того времени пока я нахожусь в Ксанфе, это подойдет как нельзя лучше. Ну а когда мне придется вернуться к своей работе – я участвую в самых ужасных сценах, какие ставятся в Сонном Царстве, – чары можно будет аннулировать. Спасибо за предложение, дорогая. Не буду откладывать, поговорю об этом с Хамфри прямо сейчас.
– Он не в духе, – предостерегла Вира.
– Ничего, вряд ли он будет срывать свое раздражение на мне, – хмыкнула Горгона. – Во всяком случае до тех пор, пока мое лицо не скрыто под чарами, как предложила эта милая малышка.
Вира хихикнула, и Глоха тоже не смогла сдержать смешка. Если кто‑то и не робел перед Добрым Волшебником, то это Горгона, и не только потому, что она являлась его женой.
Когда с жаворонками и птичьим молоком было покончено, Вира открыла окошко, и Глоха, попрощавшись со всеми, выпорхнула наружу.
– Залетай в гости, – крикнула ей вслед Вира. – Тех, кто является не с Вопросами, в замок допускают без всяких испытаний.
– Непременно наведаюсь, – пообещала крылатая гоблинша, которая была рада знакомству с замужней сверстницей, и стала набирать высоту.
Сначала она вознамерилась было лететь к гнездилищу гарпий, но уже на лету изменила свое решение. В этом не было ничего дурного – некоторая ветреность даже к лицу юной девушке, тем более крылатой. Ветер дул в сторону Провала, и она решила лететь туда, к стойбищу Провальных Гоблинов, где жила ее земная родня и сама ее матушка, славная гоблинша Глори.
К тому времени, когда день начал уставать и солнышко, у которого уже не осталось сил разгуливать по небу, готовилось, опалив деревья на западном краю света, плюхнуться в океан, оставив Ксанф в темноте, Глоха перемахнула глубокую мрачную пропасть и приземлилась в прилепившейся у самого обрыва деревушке. Возможность кувырнуться вниз не слишком беспокоила гоблинов, поскольку если кто‑то и падал в пропасть, то тех, кто не падал, все равно почему‑то было гораздо больше. Спустя мгновение Глоха уже обнимала свою матушку, остававшуюся одной из первейших гоблинских красавиц, несмотря на преклонный – ей минуло аж тридцать семь лет! – возраст.
Глоха, само собой, поделилась с матерью своим горем, рассказав, что справилась с тремя испытаниями, но не только не получила от Доброго Волшебника Ответа, но даже не успела задать ему Вопрос.
– Не стоит впадать в отчаяние, – отвечала Глори. – Добрый Волшебник всегда знает, что для кого лучше, и что бы он ни велел, на поверку всегда выходит, что именно это просителю и нужно. Скажем, твоей тетушке Голди довелось познакомиться с огром, отрабатывавшим полученный Ответ. Собственно говоря, он сам не знал, что отрабатывает, поскольку, по беспримерной своей тупости, к тому времени, когда добрался до замка, уже забыл, какой Вопрос собирался задать. Однако служить ему все равно пришлось – огру было поручено охранять полунимфу Танди. Охранял он ее, охранял и доохранялся до того, что на ней женился. Оказалось, как раз в этом и заключался его Ответ. Ну а тетушка Голди, опять же благодаря знакомству с тем огром, обзавелась волшебной палочкой, а в придачу еще и собственным мужем. Вот как бывает.
– Ага, – вздохнула Глоха, уже слышавшая эту историю. – А потом она стала матушкой Годивы и бабушкой Гвенни, которая, хоть и моложе меня на три года, уже успела испытать множество приключений и даже сделаться первым в истории гоблинского народа гоблинатором женского рода.