– Но вы не слишком похожи на… – он замялся.
– Непохож на героя? – угадал Клозе. – Наверное, это потому, что я не герой. Я не напрашивался в ту дальнюю разведку, впрочем, как и наш император тоже в нее не напрашивался. Нам тупо приказали. И то, что я делал, было продиктовано исключительно желанием выжить, но никак не стремлением остаться в веках. Герои – это быстро вымирающий вид живых существ, которые не успевают эволюционировать и обзавестись разумом. Вы никогда не задумывались, почему мертвых героев гораздо больше, чем живых? Возьмем, к примеру, самых первых героев. Античных. Что мы знаем об античных героях? Гектор героически умер. Ахилл героически умер. Парис героически умер. Аякс героически бросился на свой меч. Другой Аякс героически разбился о скалы. Агамемнон был героически зарезан собственной женой и ее любовником. Один только Одиссей благополучно вернулся домой, но его почему то никто не считает героем. Одиссей – хитрец, Одиссей – мореплаватель, но не герой.
– Я просто хотел сказать, что вы – циник, сэр.
– Вы тоже станете циником, офицер, когда перестанете быть лейтенантом. А может быть, и раньше. Всякое случается. Когда я был лейтенантом, мне на голову упал целый крейсер. Кстати, он тогда оторвал мне ногу.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Вот об этой ноге, – сказал Клозе, выдвигая вперед конечность, о которой шла речь. – Знаете, когда вам отрывает ногу, вы начинаете по другому смотреть на мир. Это очень странное ощущение. Летный костюм останавливает кровотечение, впрыскивает вам в кровь обезболивающее и стимуляторы, и вы чувствуете себя вполне нормально. Чувствуете себя здоровым. А потом вы пытаетесь шагнуть и обнаруживаете, что у вас только одна нога. Это забавно.
– Зачем вы мне все это рассказываете?
– Передаю вам опыт предыдущего поколения, офицер. Война – это великолепная возможность свернуть себе шею.
– Разве вы сами не отправитесь бить таргов?
– Отправлюсь, – пообещал Клозе. – Первые три сотни убитых таргов я посвящу вам, офицер.
– Вы смеетесь надо мной, сэр?
Клозе задумался.
– Нет, – сказал он. – Разве что самую малость.
Глава 10
Дверь в кабинет самозваного императора охраняли четверо гвардейцев, но главу тайной полиции они, конечно, задерживать не стали.
Клейтон слушал обращение Юлия и листал прилагаемые к нему документы. Копию «информационной диверсии» он получил от Гая еще позавчера.
Такое впечатление, что с тех пор он только и делает, что с ними ознакомляется, подумал Гай. Подобные вещи вгоняют в шок кого угодно.
– Проходи, – кивнул Клейтон своему бывшему адъютанту и швырнул пачку распечаток на стол. – Никто не умеет лгать так, как это делает твой младший брат.
– Даже не знаю, где он этого набрался, – сказал Гай.
– Я говорил, что при нашей личной беседе он передал тебе привет. Наверное, хочет подвести тебя под монастырь. – Тон Клейтона был шутлив. А взгляд – нет. Взгляд был испытующим.
Как и первые четыре раза, когда он напоминал Гаю об этом эпизоде переговоров.
– Может быть, и хочет, – сказал Гай. – Даже наверняка. Мы никогда не были особенно близки.
Ни слова лжи. Только правда.
– Как ты относишься к тому, что твой брат стал императором? – еще раз попытал счастье Клейтон.
– На самом деле я до сих пор не могу в это поверить, сир, – сказал Гай. Клейтону нравилось, когда его называли «сиром».
– Ты сам мог бы оказаться на его месте. При других обстоятельствах.
– Я не любитель разговаривать на темы «что было бы, если бы…», сир, – сказал Гай. – Или мне стоит понимать ваш вопрос так, как будто вы сомневаетесь в моей верности?
– Если бы я сомневался в твоей верности, то не разговаривал бы с тобой один на один.
Вообще бы с тобой не разговаривал. Сомневаюсь, что сейчас ты мог бы разговаривать, – сказал Клейтон. – Кстати, зачем ты пришел?
– Мои люди захватили еще одного имперского агента!
– На флоте или на одной из планет?
– На этот раз в открытом космосе. Он выдавал себя за космического туриста.
– Странно. Я ничего об этом не слышал.
– Это потому что мы хорошо работаем, – сказал Гай. – Парень путешествовал на роскошной яхте в компании нескольких порнозвезд. Но вместо комнаты для утех у него был оборудован узел связи, а на самой яхте установлены флотские системы сканирования пространства.
История была не из лучших, и при детальном рассмотрении от нее и камня на камне бы не оставили. Только Гай не собирался давать Клейтону или кому либо еще достаточное количество времени.
– Почему о таких мелочах ты докладываешь мне лично? Или твои парни нашли на яхте что то особенное?
– На яхте не нашли. Но сам шпион дал очень интересные показания.
– Он так быстро заговорил?
– Стоило только выдрать ему пару ногтей. Современные люди не выносят физической боли.
– В УИБ стали набирать всех подряд, – заметил Клейтон. – Вообще то я подобных методов не одобряю, но… Что он сказал?
– Я думаю, надо собрать малый совет министров. Информация очень важна, и я не хотел бы повторять ее несколько раз. Решение надо будет принимать незамедлительно, сир, и…
– Созывать мне совет или не созывать, это уж я сам решу, – отрезал Клейтон. – Что сказал имперский шпион?
Старый параноик, подумал Гай. Ну не любит он делиться информацией, что ж тут поделаешь.
Легкий вариант не прошел.
Наживка была так себе. Неудивительно, что рыбка не клюнула.
Приступаем к выполнению плана «Б».
– Речь идет о перемещениях имперского флота? Они готовятся к штурму? – попытался угадать Клейтон, не вынеся даже секундной паузы, пока Гай принимал окончательное решение.
Гай выхватил «офицерский сороковой» и всадил Клейтону пулю в голову. Самозваный император даже удивиться такому повороту событий не успел.
Гай наклонился над телом мятежного адмирала, расстегнул его кобуру и взял табельное оружие покойного в левую руку, изготовившись к стрельбе «по македонски». И сделал это чертовски вовремя.
Мгновением спустя двери кабинета распахнулись и через порог шагнули личные гвардейцы, отреагировавшие на звук выстрела.
Следует заметить, что «офицерские сороковые» и прочее ручное оружие существовали на флоте исключительно как дань традиции и в подавляющем большинстве случаев использовались для стрельбы по своим.
Абордаж в современном космическом бою – дело крайне редкое, поэтому сложно представить себе ситуацию, чтобы космонавт применил огнестрельное оружие по прямому назначению.
В теории «офицерский сороковой» также используется для расстрела военных, отказавшихся выполнить приказ офицера в условиях боя. Поэтому встроенным глушителем это оружие похвастаться не может.
Расстрел должен привлекать внимание и оказывать целебный эффект на заболевших трусостью или мятежными настроениями солдат.
Если бы Гай пришел к Клейтону с другим оружием, это вызвало бы подозрения. Его могли бы элементарно не допустить к адмиралу.
С «офицерским сороковым» его пропустили без проблем.
Зато теперь ему пришлось иметь дело с четырьмя профессионалами, имея под рукой не самое удобное для реального боя оружие.
На стороне Гая было только одно преимущество – он был готов к немедленной стрельбе. А телохранители – не были.
Двоих он снял первыми же выстрелами. Оставшиеся двое успели кувыркнуться по сторонам, расчехлить стволы и открыть ответный огонь.
Уже не из «офицерских сороковых».