Недолго был, не прижился он у нас. А Эллина и еще один парень - его недавно убили, - они все время за ним таскались. Слушали его, чего-то обсуждали, учились чему-то. Но магия у нее иная. Когда нас на Севастопольском скрутило, как раз Катя-то и стала какие-то заклинания читать... или что там у магов есть?..
- Заклинания, - отвечаю. - Или заклятия.
Колобок зыркнул на меня и отвернулся. Типа все понятно. А чего тут не понять-то уже?!
Женщину ту и он, и Эллина видели. И слышали, наверное. И ее, и меня. И Катя слышала. Только почему-то ни о чем не спрашивает, странно даже.
Я ведь за Катей заклинания повторять начал машинально, выхода другого не было. И тогда - в Твери - то же самое. Когда нашу команду зажали в том сраном туннеле. Там я тоже ничего не понимал - смотрел в бездонные глаза, в лицо, обрамленное зелеными волосами, и повторял. Тупо повторял. А она кивала - мол, правильно, молодец...
Хотя она, может быть, и не нас спасала тогда, а себя. Но это уже фиолетово. Спасала себя, спасла и нас. А потом, когда мы выбрались, все наши спать свалились как подрубленные. Понятное дело - четверо суток без сна, кто ж выдержит? Один я не спал.
Сидел рядом с ней, разговаривали. Глаза слипаются, мысли расползаются, язык еле шевелится, но не ухожу. Чувствовал я, что в последний раз ее вижу. И она это знала. Видел же, что она просто ждет, когда я усну, чтобы уйти. Так и ушла... навсегда...
- Может, не навсегда...
Я аж вздрогнул и на Колобка глаза вытаращил. Потом только дошло, что я уже пару минут вслух говорю. Задумался, блин!..
- Ладно, - говорю. - Проехали...
- О'кей, - соглашается Колобок. - Меня это не касается. Но учти, если в чем помочь надо - я готов.
Ладно, думаю. Помощничек, тоже мне...
Интересно, никогда бы не подумал, что Колобок может свою помощь предложить. Да и какая от него помощь-то? Много он своими железяками поможет. Хотя типа от души предложил. Ему-то выгоды никакой от этого.
Да и со мной остался. С одной стороны, вроде бы последить. А с другой...
Эх! Чего - «с другой»? Остался - и ладно.
Прошлепали мы еще примерно с часок, отдохнули. Потом потихонечку начали скорость набирать. Грязи вокруг поменьше стало. И вроде бы даже и воняет уже не так сильно. А потом местность вверх пошла, под ногами уже не жижа хлюпает, а словно камень черный. Как будто земля тут спеклась от жара. А потом опять дома пошли, развалины. Один дом меня особенно поразил - круглый, как будто шар кто-то до половины в землю закопал. Ни окон, ни дверей. И самое гнусное, что он целехонький стоит. Словно только что его построили. Материал какой-то непонятный. Вроде бы и не металл, и на камень не похоже. Цветом на тучи похож, такой же серый. И тени, сука, не отбрасывает совсем! Не, нормально, да? От всего тень есть, а от этого дерьма - фигушки! Я бы поверил, что это гоблины построили, но возле самых стен домика этого цветочки какие-то цветут. Наши, земные. Словно кто клумбу тут устроил.
Колобок тоже на дом этот посмотрел и рукой махнул.
- Пошли, - говорит. - Не нравится мне здесь что-то...
Ну, с этим я полностью согласный был. Мне здесь тоже не нравится. Потому что непонятно это все - зачем, почему, и все такое.
Двинули мы дальше, и даже быстрее прежнего. Очень уж нам не хотелось возле того домика дольше оставаться. Хотя, наверное, и безопасное место тут. Потому как, если бы опасность была, наши бы где-нибудь поблизости ошивались.
Скоро улицы начались. Кирпич битый пошел. То есть я-то поначалу не въехал, что это кирпич, - больно уж мелко он покрошен, словно гоблины его специально дробили.
Тоже непонятно...
Да у них тут, в Москве ихней, из понятного, кроме меня, и нет ни фига!.. Ну их всех...
Бежать легко. Скорости не сбавляем, бежим. И минут через сорок мы как раз на наших и выскочили.
Хорошо выскочили, Дашка-стерва нас едва очередью не срезала. Потом плюнула в нашу сторону и буркнула что-то.
Я хотел было ей сказать, но по глазам - ее и Эллины - понял, что опять они с ней погрызлись.
Эх!
Когда женщина дура - это плохо. А когда встречаются две дуры, каждая из них становится глупее вдвойне. И тогда уже хуже получается раз в десять...
8. МАГ
Жилище мага располагалось не в каком-нибудь неприступном замке, а в обычном подвале успешно рассыпающегося монолита. Впрочем, времена, когда апартаменты магов находились в ужасающих своим величием дворцах, давно канули в Лету. Нынешние маги довольствовались подвалами. К тому же Маркулия к числу невесть каких знаменитых и могущественных магов отнести было трудновато.
Когда-то давно, когда Маркулий только еще начинал постигать премудрость Силы, ему покровительствовал Серафим - один из могущественных старцев Вольной Зоны, который, в общем-то, и научил его всем тонкостям. Маркулий проявлял недюжинный талант, и Серафим (да и вся Вольная Зона) возлагал на него большие надежды. Однако Сила Серафима опиралась только на христианство. И Маркулий втайне от учителя начал изучать ислам, буддизм и иудейство.
Вскоре Маркулий начал считать себя магом. Иногда даже в разговоре мог это обронить. На подобное смотрели неодобрительно, покачивали головами, делали замечания. Но Серафим считал, что виной всему молодость Маркулия. Перебесится и успокоится. Мало ли заблудших овец со временем возвращались обратно?..
Однако время шло, а успокаиваться Маркулий и не думал. Он начал часто отлучаться из Вольной Зоны. Причем делал это не только без разрешения, но и не поставив никого в известность. По соседству с Зоной, в одном из разрушенных домов, Маркулий устроил себе тайник, где потихоньку собирал различные артефакты, копил заклинания, занимался ворожбой.
Со временем Маркулий настолько осмелел, что попытался заниматься магией в самой Вольной Зоне. Сила Зоны не позволяла ему как следует развернуться, но тем не менее кое-что у него получалось.
И вот однажды Серафим застал Маркулия за иудейской ворожбой. Как назло, именно в этот момент Вольная Зона была успешно атакована гоблинской дружиной. Неизвестно, виновен был в этом Маркулий или нет. Но занятий магией в пределах Вольной Зоны терпеть не стали. Маркулий был обвинен в предательстве, чуть ли не проклят и изгнан из Вольной Зоны. С тех пор Маркулий скитался по всей Москве, но его отовсюду гнали. Сильный и уверенный в себе, он постепенно превратился в жалкого, никчемного, рано поседевшего и скрюченного старикашку. Наконец он нашел себе пристанище на окраине города, забился в эту каморку, подобно насекомому, и не вылезал оттуда практически никогда - в страхе перед всеми. Ибо не было на всей Московской земле человека, который заступился бы за Маркулия. И тем не менее он был силен. Достаточно силен, чтобы помочь Данихнову...
Спускаясь по темной, шаткой и местами провалившейся лестнице, команда Эллины только и делала, что смотрела под ноги, как бы не упасть. Гнилые ступеньки скрипели так, словно лестница готова была рухнуть вниз, в непроглядную тьму. Так что по сторонам глядеть ни у кого особого желания не было. Потому никто и не заметил, что все стены вокруг изукрашены какими-то надписями. Да даже если бы и заметил - вряд ли эти надписи могли что-нибудь сказать неспециалисту. А неспециалистами здесь были все... почти все.
Команда спустилась в подвал. И из-за темноты никто не обратил внимания на то, что Максима Игнатьева с ними нет.