Не вернулись с боевого задания командир эскадрильи Константин Ивачев и его ведомый сержант Иван Деньгуб. А на другой день погиб Кузьма Селиверстов, который вылетел на И-16 на поиск этой пары.
Лишь много позже мы узнали, что Селиверстов один вел бой с четверкой Ме-109. В этом неравном бою на устаревшем самолете Кузьма был сбит. Его похоронили рядом с аэродромом, с которого он вылетел в свой последний боевой полет… Пройдут дни, и я приеду к его могиле. Буду стоять и думать об этом патриоте нашей Отчизны и о многих других летчиках, погибших в боях с врагом. Сколько могил имеют скромные обелиски, а сколько еще безызвестных героев…
В тот день, пережив скорбные минуты, я пришел на КП. Попросил, чтобы включили в боевую работу. Виктор Петрович посмотрел на меня и твердо сказал:
— Нет, Покрышкин. Тебе будет другое задание: переучивать молодых летчиков с И-16 на «миги». Надо готовить их воевать на новой технике.
Я не соглашался, возражал. Хотелось сражаться с врагом. Но Виктор Петрович стоял на своем:
— Не упрямься! Ты же знаешь, что обучать должен опытный летчик. Пока глаз не заживет, я не разрешу тебе летать на боевые задания.
Командир, как всегда, был прав. Включаться в боевую работу мне было еще рановато. Простился с друзьями, забрал молодых летчиков и поехал к месту сбора — в Зерноград. Второй раз за войну мне поручают подготовку молодежи.
Ехал, а думы одолевали. Понимал, что взял на себя непростое дело. Времени отводится немного, а задача сложная. Зрела главная мысль: передать молодежи все, чему научила война, уделить основное внимание формированию тех морально-политических и боевых качеств, которые делают пилота бойцом. Мы, конечно, освоим технику, научим летчиков пилотировать «миг». Надо еще помочь им приобрести уверенность в себе, научить критически анализировать результаты, воспитать постоянное стремление к совершенствованию, постоянное неудовлетворение тем, что уже сделано. Да и может ли нас сейчас удовлетворить даже крупная победа в воздухе. Враг еще топчет нашу землю. И пока он держит в руках оружие, его надо истреблять…
ГДЕ ЖЕ ТАНКИ КЛЕЙСТА?
Зерноград нашу группу встретил тепло и ласково. Погода стояла солнечная, светлая. Последние дни бабьего лета. Тянули в воздухе свои нити паучки. Осень разукрасила деревья и кустарники. Все это расслабляло, тянуло к отдыху. Хотелось снять физическую и психологическую нагрузку последних тяжелых месяцев. Но на любование красотами южной природы времени не было. Немедленно приступили к учебе.
Пока у меня был перевязан глаз, занимались теоретической подготовкой. Много внимания уделяли глубокому изучению МИГ-3, особенностям его пилотирования в бою с воздушным и наземным противником. По схемам и на простейшем ручном тренажере я учил летчиков определять по прицелу дистанцию до вражеских самолетов и до открытия убойного огня. Изучали самолеты противника Ме-109, Ю-88, Ю-87, их устройство, вооружение, наиболее уязвимые места, подходы для атаки.
Большинство занятий взял на себя, делился опытом полетов на МИГ-3. Особое внимание уделял тактике истребителей, выработанной в ходе четырех месяцев боевых действий на фронте. Говоря о боевых порядках, подчеркивал преимущество пары перед тройкой. На схемах и моделях самолетов доказывал летчикам, что широко разомкнутый боевой порядок группы по фронту и высоте лучше обеспечивает поиск противника, меньше отвлекает внимания на осмотрительность. Он не сковывает маневренность самолетов в группе. Конечно, пришлось объяснять, почему в своих рекомендациях я отхожу от некоторых довоенных инструкций.
Молодежь меня понимала. Летчики жадно тянулись к опыту фронтовиков, знали, что вскоре сами окунутся в боевую жизнь, и надо быть к ней готовым.
Порой приходилось отходить от темы, когда выяснялась «слабинка» в каком-либо вопросе. В ходе занятия, например, чувствую, путают летчики термины «осмотрительность» и «поиск». Вижу, не случайно. Пришлось разъяснить молодым пилотам, что поиск — это наблюдение летчиков за окружающим пространством с целью обнаружения воздушного противника. А осмотрительность сводится к наблюдению за препятствиями и своими самолетами на земле и в полете для предотвращения столкновения.
Много внимания уделяли изучению летчиками принципов ведения боя на вертикальных маневрах и выполнению «соколиного удара» по целям. Уже в первые месяцы войны этот маневр в ходе атаки давал наибольший эффект, позволял малыми силами успешно действовать в бою. Сводился он к тому, что летчик, имея преимущество в высоте, атаковал цель сверху, на большой скорости. «Соколиный удар» требовал повышенного мастерства, умения точно поразить врага в короткие мгновения. Скорость спрессовывала секунды, она властно диктовала свои условия.
В беседах неизменно подчеркивал эти особенности скоростного боя, старался, чтобы молодежь была готова к ним. Решая вводные, ставя задачи перед летчиками, отводил на это столько времени, сколько отпускала реальная обстановка в воздухе. Истребитель должен приучить себя почти мгновенно вырабатывать правильное решение.
Каждый день планировалась политическая подготовка. Занятия часто приходилось проводить и мне. Общеизвестно, что командир должен обладать навыками и умением вести политическую работу. Летчики на политзанятиях, проводимых командиром, имеющим личный боевой опыт, более внимательно слушают объяснения, проникаются ненавистью к врагу, четче осознают свои задачи по защите Родины.
В политическом воспитании большую роль играли печать и радио. Летчики по вечерам читали газеты, слушали по радио сообщения из Москвы. Мы были лучше информированы о событиях на всем советско-германском фронте, чем в условиях боевой деятельности. К сожалению, сообщения с фронта не радовали. С беспокойством следили за событиями на подступах к Москве. У летного и технического состава росло стремление качественнее и быстрее закончить переучивание, включиться в боевую деятельность.
Вскоре разбитая бровь поджила и я начал вывозить летчиков на УТИ-4. Затем перешли на «миг», осваивая вначале полеты по кругу, а потом и в зону. Программу пилотирования на «мигах» завершили полетами на групповую слетанность в паре и в звене. Перешли на ведение учебных воздушных боев. Обучение шло без летных происшествий, хотя не обошлось без казусов.
Во время учебного воздушного боя Никитина с Трудом западнее Зернограда из облачности вывалился Ю-88. А молодые пилоты, гоняясь Друг за другом, не заметили рядом настоящего противника. Навести их у нас не было возможности. Как не хватало радиостанции на наших самолетах… Я вскочил в стоявший на старте «миг» и взлетел. Но с «юнкерса» увидели крутившихся недалеко «мигов». Фашистский летчик сбросил бомбы в поле и «юнкере» скрылся в облаках. Не найдя противника, я сел, разозленный на своих учеников. Вскоре Никитин и Труд приземлились и подошли ко мне.
— Товарищ командир, задание на воздушный бой выполнили!
— Чему я вас только учил? «Юнкерса» видели? — спрашиваю сурово.
— Никакого «юнкерса» не заметили. А то бы мы его свалили, —с улыбкой отвечает Андрей Труд.
— Эх вы, истребители! Поиск противника надо вести, начиная с посадки в самолет до заруливания на стоянку. В любом полете. А вы в воздухе вели себя, как ротозеи. Хорошо, что вас не сбили.
Не один день пришлось им краснеть под насмешками товарищей.
Напряженно занимаясь освоением «мигов», мы стремились закончить переучивание к дню Великой Октябрьской революции.