Где же они, где? Там сверху должен быть вертолет, из него должны уже были высадиться одетые в черное группы СВИТ ФБР, да вообще, черт побери, уже все группы захвата, находящиеся вокруг собора, должны были оказаться там и молниеносно обезвредить…
– Где они? – Боб увидел вспышку огня из ствола винтовки Соларатова.
– Боб!
Он обернулся, и Пайн выстрелил ему в грудь прямо с шести футов.
Ник зевнул и…
Он четко услышал звук выстрела.
У него по спине пробежал холодок. Казалось, что разорвалась целая Вселенная, его сердце превратилось в камень…
И тут взорвалась криком рация:
– О Господи, президент упал!
У Ника перехватило дыхание. Выстрел прозвучал где-то поблизости.
– Мы на подиуме. Находимся в зоне огня. Президент ранен и лежит. О Господи!
– Альфа-Действие, Альфа-Действие, всем подразделениям, Альфа-Действие!
“Действие” было специальным кодовым словом. Оно означало, что кто-то стреляет или уже выстрелил в президента.
– Врачей, срочно пошлите за врачами и уберите к черту оттуда всех людей!
– Медэвак, это Альфа-Четыре. Нам срочно нужна ваша помощь. Президент ранен. Лежит на подиуме. О Господи! Быстрее! Немедленно схватить стрелявшего, он может выстрелить еще раз! О Господи!
– Альфа-Четыре, ответьте. Группа Медэвак выслана. Вы все еще находитесь под огнем?
– Альфа-Шесть, стрельбы нет. Думаю, было два или три выстрела. Я не… о Господи, здесь повсюду столько крови!
– На связи Бэйс-Шесть. Всем подразделениям разрешено открывать огонь по любой подозрительной цели. Это касается вас, контрснайперская группа.
– Где эта группа полудурков Медэвака? У нас тут море крови, и есть пострадавшие!
Ник с ужасом слушал эти переговоры.
– Можете вы определить место, откуда был произведен выстрел?
– Это был очень длинный выстрел, Фил. Стрелял снайпер. Я думаю, он стрелял откуда-то из района Северного Вала, из тех старомодных развалюх. Может, из того высокого…
– Группы СВИТ, приступайте к поиску.
– У вас ничего не получается. Это Бэйс. Черт побери, вам придется посадить вертолет и вывезти им президента.
“А как же я? – подумал Ник. – Я, наверное, должен идти. Я должен что-то делать”. Он вышел из машины, проклиная себя за те пять секунд, которые уже потерял. Как-то сам по себе “смит” оказался у него в руке. Большой палец соскользнул вниз и опустил предохранитель. Ник пошел в том направлении, откуда прозвучал выстрел. Это был большой дом на улице Святой Анны, дом 415.
Пайн затащил его в другую комнату. Боб чувствовал, как по груди течет теплая кровь. Слишком много крови. Казалось, что наступил его последний час.
Руки и ноги обмякли, голова сильно кружилась… Почти теряя сознание, Боб вдруг заметил в лучах солнца стрелковую площадку, собранную из кирпичных блоков и растрескавшихся деревянных брусков. Наибольшую же важность представляло то, что лежало сверху. Отливая темным светом стали, на мешках с песком лежала длинноствольная винтовка, “Ремингтон 700” с 10-кратным прицелом “Леопольд Ультра”.
Полицейские Нового Орлеана наперебой что-то трещали по рации. Тиммонс кричал:
– Бэйс-Шесть, на связи Виктор-Семьдесят Два. Выстрел был совершен каким-то белым из дома пять-один-четыре по улице Святой Анны. Вышлите поддержку. Повторяю: подозреваемый в совершении выстрела находится на последнем этаже дома пять-один-четыре по улице Святой Анны. Вышлите, пожалуйста, поддержку…
Боб смотрел на винтовку. Это была его винтовка.
– Я ранил того, кто отсюда стрелял, – продолжал Тиммонс.
Это была его винтовка.
– Я ранил того, кто отсюда стрелял, – продолжал Тиммонс. – Быстрее вышлите людей. Здесь нужна “скорая помощь” и врачи.
– О’кей, добей его, – сказал полковник, выходя из тени. Боб медленно сполз на пол. – И давай побыстрей убираться отсюда.
Боб приподнялся и сел, чувствуя то же самое, что и тогда, на земляном валу, когда прилетевшая издалека пуля превратила его бедро в тысячи мелких осколков. Он чувствовал шок, ненависть, боль, но больше всего в этот момент он ненавидел себя за свою собственную глупость. Его тело наливалось невыносимой тяжестью. Дыхание становилось прерывистым и хриплым, как стук колес сошедшего с рельсов поезда, который катился теперь по насыпи. Все системы организма постепенно прекращали функционировать, и волны шока, нахлынувшие на него после выстрела, стали стихать. Ему казалось, что в легкие поступает кровь. Боли не было, было только какое-то щемящее чувство утраты, безразличной слабости и постепенного угасания жизни.
Потом в нем вдруг что-то щелкнуло: Нет, ты не позволишь этому случиться… В тебя уже не раз стреляли раньше… Ты можешь пройти через это и победить… Ты из морской пехоты.
Он набрал в легкие побольше воздуха и, собравшись с духом, встал. Он был удивлен той силе ненависти к подставившим его подонкам и силе чувства гордости и уважения к самому себе, которая заставила его держаться на ногах. Странно, но боли он совсем не чувствовал. Боб еще раз удивился, когда понял, что идет к дверям ровной и уверенной походкой.
– Черт, смотри, эта сволочь встала! – услышал он истошный крик полицейского, и еще одна пуля, взвизгнув, впилась ему в левое плечо, пробив мягкие ткани, но не задев кости. Это было похоже на сильный толчок, после чего все вокруг поплыло красными пятнами. Однако Боб был уже за дверью, в двух шагах от окна, поэтому он отчаянно бросился вперед, прямо на окно, и, чувствуя, как стекла разлетаются на мелкие кусочки, полетел вниз, неизвестно куда и неизвестно на что, в окружении ярко блестящих на солнце осколков.
Ник в недоумении и растерянности осмотрелся вокруг. Он стоял во внутреннем дворике какого-то большого кирпичного дома. По словам полицейского, вышедшего на связь, это был тот дом, в котором должен был находиться стрелявший в президента, которого, в свою очередь, он потом ранил. Однако он назвал номер 514, а это был дом номер 415. Над головой трещали вертолеты, доносилось завывание сирен. А он стоял в лучах солнечного света и думал, стоит ли вернуться обратно на улицу и уточнить адрес. Нет, видимо, он все-таки ошибся. Здесь был настоящий лабиринт домов, ветхих, грязных и обшарпанных, буквально вжавшихся друг в друга. Господи, да любой из них вполне мог быть местом, откуда прозвучал сигнал.
Он неподвижно стоял, размышляя, что же ему теперь предпринять, куда идти… и вообще, что он должен делать? Кто должен отдавать ему приказы? Ситуация была идиотская, плюс еще так сильно светило солнце, что он пожалел, что не взял с собой солнцезащитные очки.
И тут вдруг где-то вверху, над головой, он услышал очень странный звук, напоминающий звон тысяч кусочков льда, падающих на стальной лист. Он поднял глаза и посмотрел прямо на слепящее солнце. Какой-то сумасшедший выбросился из окна четвертого этажа и теперь падал вниз вместе с осколками разбитого стекла. Ник увидел, как падающее тело с ужасной скоростью приближалось к земле, но вдруг, не долетев до нее каких-то пятнадцать футов, столкнулось с навесом выступающего из стены окна, подняв при этом целое облако пыли, после чего как-то боком скатилось с этого навеса и снова полетело вниз. На этот раз несчастному каким-то чудом удалось совладать со своим телом, и с поразительной ловкостью он приземлился точно на ноги. Теперь он стоял на деревянных ступеньках лестницы, ведущей в дом. Через несколько секунд этот человек, слегка покачиваясь, тронулся с места.