– Могу пари держать – пальцы уже отмерзли.
– Бедненький Келюс, что же ты не захватил с собой муфту твоей маменьки? – ответил Шомберг. – Она была бы счастлива ссудить ее тебе, скажи ты ей только, что муфта поможет избавиться от ее ненаглядного Бюсси, которого она ставит на одну доску с чумой.
– Ах, боже мой, да имейте же терпение, – произнес пятый голос. – Еще минута, и, я уверен, вы будете жаловаться на жару.
– Да услышит тебя господь, д'Эпернон! – сказал Можирон, постукивая ногами.
– Это не я, – отозвался д'Эпернон, – это д'О сказал, А я молчу, боюсь, как бы слова не замерзли.
– – Что ты говоришь? – спросил Келюс у Можирона.
– д'О сказал, – ответил тот, – что пройдет минута – и нам станет жарко, а я заключил: «Да услышит тебя господь!» – Кажется, господь его услышал, я вижу, по улице Сен-Поль что-то движется.
– Ошибаешься. Это не может быть он.
– А почему?
– Потому что он намеревался ехать не по ней.
– Ну и что из того? Разве не мог он почуять неладное и поехать другой дорогой?
– – Вы не знаете Бюсси. Раз уж он сказал, по какой дороге поедет, то по ней он обязательно и поедет, даже если будет знать, что сам дьявол караулит его в засаде.
– Ну, а пока что, – сказал Келюс, – там все же идут два человека.
– Верно, верно, – подхватило несколько голосов, подтверждая достоверность его наблюдения.
– В таком случае, господа, чего мы ждем? Вперед! – предложил Шомберг.
– Минуточку, – вмешался д'Эпернон, – стоит ли потрошить добрых буржуа или честную повитуху?.. Ага! Они останавливаются.
Действительно, дойдя до перекрестка улиц Сен-Поль и Сент-Антуан, два человека, заинтересовавшие пятерых друзей, остановились, словно в нерешительности.
– Ну и ну! Неужели они нас увидели? – сказал Келюс.
– Откуда же? Мы и сами-то себя с трудом различаем.
– Верно, – согласился Келюс. – Гляди-ка! Гляди! Они свернули налево.., остановились перед каким-то домок.., чего-то ищут.
– Ей-богу, ты прав.
– Похоже, что они собираются войти, – сказал Шомберг. – Неужели мы их упустим?
– Но это не он, ведь он намеревался идти в Сент-Антуанское предместье, а эти двое вышли из улицы Сен-Поль и спустились вниз, – возразил Можирон.
– Ну а кто поручится, – настаивал Шомберг, – что эта продувная бестия не провела нас? Он мог сбить нас с толку то ли нечаянно – по забывчивости, то ли умышленно – из хитрости.
– Правда твоя, так могло случиться, – согласился Келюс.
Это предположение заставило всю компанию миньонов стремительно броситься вперед. Как свора голодных псов, они выскочили из своего убежища и, размахивая обнаженными шпагами, ринулись на двух человек, остановившихся перед дверью какого-то дома.
Один из двух незнакомцев уже повернул было ключ в замочной скважине и дверь подалась, но тут шум, поднятый нападающими, заставил таинственных пришельцев обернуться.
– Что там такое, д'Орильи? – спросил, оборачиваясь, тот, кто был пониже ростом. – Не на нас ли покушаются?
– Ах, монсеньер, – ответил тот, кто открывал дверь, – мне кажется, дело идет к этому. Вы соблаговолите назвать себя или пожелаете сохранить инкогнито?
– Они вооружены! Мы в ловушке!
– Какие-нибудь ревнивцы нас выследили. Боже правый! Я говорил вам не раз – эта дама такая красотка, что непременно должна иметь поклонников.
– Войдем, д'Орильи, поторопись, лучше выдерживать осаду за дверью, чем перед дверью.
– Да, монсеньер, если только в крепости вас не ждут враги. Но кто поручится?..
Орильи не успел кончить. Миньоны короля с быстротой молнии преодолели пространство в сотню шагов, отделявшее их от двух пришельцев. Келюс и Можирон, бежавшие вдоль стены, бросились между дверью и незнакомцами, дабы отрезать им путь к отступлению. Шомберг, д'О и д'Эпернон приготовились напасть со стороны улицы.
– Смерть ему! Смерть ему! – вопил Келюс, как всегда самый неистовый из всей компании.
Вдруг тот, кого величали монсеньером и у кого спрашивали, не пожелает, ли он сохранить инкогнито, повернулся к Келюсу, сделал шаг вперед и надменно скрестил руки на груди.
– Мне послышалось, вы угрожали смертью наследнику французского престола, господин де Келюс? – зловещим голосом отчеканил он.
Келюс отшатнулся, в глазах у него потемнело, колени подогнулись, руки бессильно опустились.
– Монсеньер герцог Анжуйский! – воскликнул он.
– Монсеньер герцог Анжуйский! – хором повторили все остальные.
– Ну как, мои дворянчики, – угрожающе сказал Франсуа, – будем мы еще кричать: «Смерть ему! Смерть ему!»?
– Монсеньер, – пробормотал д'Эпернон, – это была просто шутка. Простите нас.
– Монсеньер, – поддержал его д'О, – мы даже и мысли допустить не могли, что встретим ваше высочество в этом глухом квартале, на окраине Парижа.
– Шутка! – воскликнул Франсуа, не удостаивая его ответом. – У вас странная манера шутить, господин д'Эпернон. Ну что ж, раз это не меня, то кого же тогда вы хотели заколоть шутки ради?
– Монсеньер, – почтительно сказал Шомберг, – мы видели, как Сен-Люк вышел из дворца Монморанси и направился в эту сторону. Его поведение пас удивило, и мы захотели узнать, с какой целью супруг оставляет свою жену в первую брачную ночь.
Оправдание звучало довольно правдоподобно: наследующий день герцогу Анжуйскому, по всей вероятности, донесли бы, что Сен-Люк не ночевал во дворце Монморанси и выдумка Шомберга таким образом подтвердилась бы.
– Господин де Сен-Люк? Неужели вы меня приняли за Сен-Люка, господа?
– Да, монсеньер, – в один голос ответили пятеро друзей.
– Но разве мыслимо так грубо ошибиться? – усомнился герцог Анжуйский. – Господин де Сен-Люк на целую голову выше меня.
– Это так, монсеньер, но он одинакового роста с господином д'Орильи, который имеет честь вас сопровождать, – нашелся Келюс.
– И потом, ночь такая темная, монсеньер, – подхватил Можирон.
– И еще – того человека, который вкладывал ключ в замочную скважину, мы приняли за самого главного из вас двоих, – пробормотал д'О.
– И, наконец, – заключил Келюс, – монсеньер не может предположить, что мы осмелились бы даже помыслить против него что-нибудь дурное, что мы дерзнули бы помешать пусть даже развлечениям его высочества.
Задавая вопросы и выслушивая более или менее складные ответы, диктуемые растерянностью или страхом, Франсуа предпринял ловкий стратегический маневр – разговаривая, он шаг за шагом удалялся от порога той двери, у которой его захватили, и шаг за шагом, подобно тени, следовал за ним д'Орильи, его лютнист, его неизменный спутник в ночных похождениях. Таким образом, они незаметно отошли на значительное расстояние от заветного дома, и миньонам уже не удалось бы узнать его среди других строений.
– Моим развлечениям! – с горечью воскликнул герцог. – Да откуда вы взяли, что я ищу здесь развлечений?!
– Ах, монсеньер, в любом случае, что бы вас сюда ни привело, – ответил Келюс, – простите нас. Мы тотчас же уходим.
– Хорошо. Прощайте, господа.
– Монсеньер, – счел нужным добавить д'Эпернон, – как хорошо известно вашему высочеству, мы народ но болтливый.
Герцог Анжуйский, уже сделавший было шаг, собираясь уйти, резко остановился и нахмурил брови.
– О чем вы толкуете, господин Ногарэ, и кто от вас требует, чтобы вы не болтали?
– Монсеньер, мы подумали: выше высочество одни, в этот час, в сопровождении только своего доверенного лица…
– Ошибаетесь.