— И схватить при этом с неба несколько звезд для ее ожерелья? — перебил Рокамболь, бывший в веселом расположении духа. — Как все это прекрасно и какая веселая вещь — эта любовь!
— На следующий день, — продолжал Роллан, — я бродил целый день по аллее Лихтенталь, на гулянье, около Maison de conversation, в надежде встретить графиню. В пять часов я был в английской гостинице, где она остановилась, и, к великому своему прискорбию, узнал там, что она еще утром уехала из Бадена.
— И, конечно, в Париж?
— В Гейдельберг.
— Вы, вероятно, последовали за ней?
— Без сомнения.
— И опять встретились с нею?
— Я спас ей жизнь, — ответил самодовольно Роллан.
— Позвольте, — перебил Рокамболь, — вы спасли жизнь графине?
— Да.
— А только что перед этим говорили, что видели ее мельком и даже не говорили с ней?
— Совершенно верно I
— Скажите, пожалуйста! Как это мило!..
— А я, — заметил в свою очередь Фабьен, — положительно не понимаю ничего и предполагаю даже, что сумасшествие моего друга Роллана перешло в мономанию.
Роллан пожал плечами.
— Ты поймешь все, — сказал он, — когда узнаешь, что со мной случилось.
Но Фабьен не дал ему продолжать.
— Пойдем лучше завтракать, — сказал он, — а после ты доскажешь нам свои интересные приключения.
Рокамболь пошел вслед за ними.
— Черт возьми! — подумал он. — Кажется, сам дьявол начинает помогать мне, и если он потребует у меня какого-нибудь вознаграждения за свои услуги, то мне придется свести с ним прескверный счетец!
По окончаний завтрака виконт Фабьен д'Асмолль увел опять в кабинет своего шурина и своего бывшего Друга.
У Роллана де Клэ хватило такта не упоминать во время завтрака о Баккара.
— Любезный друг! — заметил Фабьен, предлагая своим гостям сигары. — Не думай, что ты отделаешься дешево от нас.
— То есть как это?
— Мы желаем слушать продолжение твоих любовных похождений.
— А я, — добавил Рокамболь, — кроме того, горю нетерпением узнать, каким образом вы спасли жизнь женщине, которую вы видели только мельком.
— И с которой ты никогда не говорил…
— Извини, мы обменялись с ней несколькими словами.
— Когда ты спасал ей жизнь?
— Нет, когда я вальсировал с ней. Фабьен и маркиз расхохотались.
— Пожалуйста, не смейтесь, — заметил Роллан.
— Да ведь, право, нельзя не смеяться.
— Неужели?
— Еще бы, я не раз слышал о Баккара, но она не была тогда немой.
— Да и на бале же она говорила, — добавил со своей стороны Рокамболь.
— Конечно, нет, — возразил Роллан, — но ведь она была такой только тогда, когда я спас ей жизнь.
— Это почему?
— Оттого, что она лежала тогда в обмороке.
— Резон! — заметил Рокамболь.
— Но надеюсь, что она пришла же в себя?
— Конечно.
— И не поблагодарила тебя?
— Меня уже не было там, я даже ретировался не добровольно, а меня просто прогнали.
— Ха, ха, ха!
— Это целая история.
— Ну, рассказывай ее.
Роллан кашлянул, принял преважный вид и, откинувшись на спинку кресла, начал свое повествование.
По его словам, оказалось, что он последовал вслед за графиней Артовой в Гейдельберг и терпеливо ожидал, в продолжение нескольких дней, встречи с ней. Однажды это ему удалось следующим образом: графиня Артова, или Баккара, ездила ежедневно кататься на лодке, гребцами которой были два бородача самого свирепого вида. Отправившись в один прекрасный день на такую прогулку, она опрокинулась вместе с лодкой и гребцами в воду. Роллан де Клэ бросился в воду и вытащил ее из воды.
На другой день после этого происшествия он послал ей свою визитную карточку и взамен получил письмо, в котором графиня писала ему, что никогда не забудет того, что обязана ему жизнью, и надеется, что он пожалует к ней в Париж через две недели, где она лично поблагодарит его за спасение своей жизни.
— Это значило, — добавил он, — что она не желала видеть меня в Гейдельберге.
— Ну, что же ты сделал?
— Я еще не знал, на что мне решиться, когда получил другое письмо.
— От кого?
— От моего дяди шевалье. Ему нужно было видеть меня по одному семейному делу… Я поехал, надеясь вылечиться там от своей любви… но я страдаю теперь еще больше, чем в Гейдельберге, — графиня приедет через неделю, и я должен непременно видеть ее и добиться ее любви.
— О-го-го!.. — проговорил Фабьен. — Это «добиться» мне очень нравится.'
— И мне тоже, — заметил Рокамболь и удалился под предлогом, что ему нужно ехать…
Мнимый маркиз прошел к сэру Вильямсу.
— Дядя, — сказал он, — я нашел восторженного юношу.
— Который может влюбиться в Баккара? — написал наставник.
— Который уже влюблен в нее.
И Рокамболь рассказал сэру Вильямсу все виденное и слышанное им.
Отвратительная улыбка осветила лицо калеки.
Спустя несколько часов после продолжительного и таинственного разговора с сэром Вильямсом Рокамболь отправился в Сюренскую улицу, где находилась побочная сестра Баккара — Ребекка.
Приехав к ней, он велел ей переодеться в привезенное им платье.
Когда Ребекка переоделась, то он взял ее с собой и отвез в Пасси в улицу Помп, где и поместил ее в хорошеньком маленьком домике.
Ребекка, видя действия Рокамболя, пришла, наконец, к тому убеждению, что он действует совершенно серьезно, и решила так: ,
— Я, кажется, напала на порядочного человека, который не смотрит на издержки.
Но каково же было ее удивление, когда Рокамболь сказал ей:
— Я готов держать пари, что ты воображаешь, будто я сделаюсь твоим другом.
— Еще бы! — ответила она, нахально улыбаясь, и наливая себе стакан шампанского. — Вы, я думаю, имеете на это полное право!
— Ты находишь?
— Но если вы действуете таким образом…
— Ты ошибаешься…
— Что-о!? Что же вы хотите сделать из меня?
— Порядочную женщину… с хорошим положением в свете…
— А, — заметила, смеясь, Ребекка, — уж не филантроп ли вы, обращающий на путь истинный бедных порочных женщин?..
— Не совсем так, но я хочу сделать тебя достойным того имени, которое ты теперь должна носить.
— Вы дадите мне имя?
— Конечно.
— Какое же?
— Тебя теперь зовут графиня Артова, то есть Баккара, — медленно и отчетливо проговорил Рокамболь.
Здесь мы должны заметить, что Рокамболь, прежде чем быть у Ребекки, заехал на квартиру убитого дона Хозе и, припугнув Цампу тем, что знает всю его историю и может отправить его на эшафот, завербовал его в свои агенты и немедленно определил его слугой к герцогу де Шато-Мальи. Исполнив это, он отослал своего лакея Жермена к Роллану де Клэ и снабдил его надлежащими инструкциями, как ему действовать, когда он будет находиться в услужении у него.
Через неделю после этого мы находимся в квартире Роллана де Клэ при его разговоре с его новым лакеем Жерменом, которого он принял к себе в услужение по рекомендации мнимого маркиза де Шамери.
Жермен, посвященный в тайны своего барина, сообщил Роллану, что ему удалось узнать, что графиня Артова приехала в Париж.
— Так тебе сказала это горничная ее? — спросил Роллан де Клэ, внутренне радуясь этому известию.
— Да-с… третьего дня… инкогнито и без мужа.
— Но зачем же инкогнито?
— Этого она сама не знает.
— Но… где же она живет? .
— В Пасси, только я не мог узнать ни улицы, ни дома. Надеюсь, что сегодня вечером…
— Жермен! — перебил его Роллан де Клэ. — Если вы узнаете мне адрес ее, то я подарю вам десять луидоров.
— Помилуйте! — ответил презрительно лакей. — Я служу барину не из интересов.
— А из чего же?
— Из гордости. Я бы был очень рад, если бы моему барину удалось сделаться любовником графини, и я очень бы гордился этим.