Первого июня консистория опубликовала буллу, объявившую вне закона Джентиле Орсини, Джанджордано Орсини и его сына Паоло, а
также Бартоломео д'Альвиано. Земли и имущество перечисленных лиц, перешедших на сторону французов, подлежали конфискации в пользу церкви. Этот
декрет необходимо было подкрепить военной силой, и герцог Гандийский получил приглашение срочно прибыть в Рим, чтобы возглавить экспедицию
против Орсини. Он отплыл в Италию в начале августа, оставив в Гандии свою молодую жену Марию Энрикес, племянницу Изабеллы Испанской.
При въезде в Рим герцога и его свиту встретила кавалькада во главе с Чезаре, и оба брата, обменявшись приветствиями, направились в Ватикан.
Впоследствии распространился слух, что среди даров, которые привез с собой Джованни Борджа, был и особый сюрприз для папы – некая андалусийская
красавица. Правда это или нет, сказать трудно – во всяком случае, в «Дневнике» Бурхарда на сей счет никаких упоминаний не имеется. Однако нельзя
отрицать, что Александр был вполне способен по достоинству оценить подобный подарок. Но все же царственный прием, оказанный герцогу в Риме,
объяснялся не личными, а государственными соображениями.
Непосредственное командование войсками святейшего престола папа поручил знаменитому кондотьеру Гуидобальдо Урбинскому. Молодому герцогу,
формально разделявшему с ним пост главнокомандующего, предстояло на деле обучиться искусству войны под руководством признанного мастера.
Двадцать пятого октября Джованни Борджа был торжественно провозглашен знаменосцем церкви, и в тот же день в соборе святого Петра состоялось
освящение трех знамен – ватиканского, со скрещенными ключами и тиарой, и личных штандартов обоих полководцев. Два герцога – Гуидобальдо тоже
носил этот титул – в полном вооружении, с белыми маршальскими жезлами в руках, склонив головы, приняли благословение святого отца.
На следующий день армия выступила из Рима. Поначалу военные действия складывались очень удачно для папских войск – в течение нескольких недель
им сдались одно за другим десять вражеских укреплений. Но три последние крепости рода Орсини: Браччано, Тревиньяно и Ангуиллара – неожиданно
оказали упорное сопротивление. Особенно ожесточенные бои разгорелись на подступах к Браччано – там оборонялся гарнизон под командованием
отважного молодого воина, лихого кавалериста Бартоломео д'Альвиано.
Приближалась зима. Война затягивалась, постепенно принимая позиционный характер. Утрата инициативы всегда губительна для нападающей стороны –
это фундаментальное положение военной теории подтвердилось в очередной раз. На помощь Орсини пришел Вителлоццо Вителли, тиран Читта ди Кастелло,
вскоре к нему присоединился Бальони из Перуджи, затем сторонники делла Ровере – словом, постепенно зашевелились все враги Александра VI.
Вдохновленные отвагой защитников осажденных крепостей, они начали стягивать войска. Но семейства Колонна и Савелли сохранили верность святейшему
престолу, поскольку и сами имели кое какие претензии к семейству Орсини.
Овладев Тревиньяно, почти вся папская армия сосредоточилась вокруг Браччано, полностью отрезав крепость от внешнего мира. Защитники голодали, и
Бартоломео уже подумывал о капитуляции, как вдруг на далеких холмах появились всадники, и ветер принес звуки боевых труб – к осажденным спешили
отряды Вителли и Карло Орсини. После короткой схватки союзники опрокинули войска Борджа и обратили их в бегство; Гуидобальдо, пытавшийся
остановить своих солдат и организовать отпор, попал в руки врагов. Герцог Гандийский, раненный в голову, с трудом избежав плена, ускакал в
Ронсильоне.
С ним остались лишь Фабрицио Колонна и папский легат, кардинал Лунате.
Так бесславно закончилась кампания, начатая двумя месяцами раньше в столь выгодных условиях. Однако практический результат был не так уж плох.
На долю Джованни Борджа выпал позор поражения, меж тем как папа оказывался в выигрыше – ценой единственной проигранной битвы он получил
одиннадцать крепостей. Конечно, Орсини надеялись – и пытались – развить успех, но Александр окончательно лишил их шансов на стратегический
перевес, призвав на помощь Гонсало де Кордобу, благо испанская армия еще стояла между Неаполем и Римом. После нескольких стычек испанцы рассеяли
отряды Орсини, а вскоре пала последняя цитадель – крепость Остия, которую обороняли сторонники кардинала делла Ровере. Гонсало с триумфом въехал
в Рим, ведя за собой в цепях коменданта гарнизона Остии и его офицеров.
Итак, Александр VI победил в борьбе, хотя и вел ее чужими руками. Убедившись, что военное и политическое могущество его противников окончательно
подорвано, папа не стал судить и казнить побежденных – как мы уже говорили, он не был ни жесток, ни кровожаден. К тому же полная ликвидация
одного из знатнейших родов была бы только на руку остальным римским баронам, а усиливать их позиции никоим образом не входило в расчеты
Ватикана. В итоге Орсини остались на свободе и даже получили обратно захваченные у них города; правда, за эту любезность им пришлось внести в
папское казначейство 50000 дукатов.
Вскоре после окончания междоусобицы Рим взволновало удивительное событие, которое вполне заслуживает названия скандала в святейшем семействе.
Речь идет о бегстве мужа Лукреции – Джованни Сфорца. Однажды ночью, в апреле 1497 года, он вскочил в седло и, опустив капюшон плаща, пришпорил
коня. Видимо, сильнейший страх всю дорогу не отпускал Джованни – он мчался, не останавливаясь, до своего родового владения Пезаро, и его
арабский скакун пал на городской площади.
Что же произошло в Риме? Прежде всего надо отметить, что брак Лукреции и Джованни не принадлежал к числу счастливых. Согласия между супругами не
было, и Лукреция не раз повторяла, что собственный муж для нее – «неподходящая компания». Что при этом имела в виду дочь Александра VI, сказать
трудно, но, во всяком случае, семейные неурядицы едва ли могли стать причиной столь поспешного бегства. Возможно, ключ к разгадке дает история,
изложенная Альмеричи в «Воспоминаниях о Пезаро».
Однажды вечером, когда Джакомино, дворецкий и доверенный слуга Джованни Сфорца, находился в покоях донны Лукреции, в комнату вошел Чезаре
Борджа. Не заметив сидевшего за ширмами Джакомино, кардинал заговорил с сестрой, заметив, межлу прочим, что уже отдан приказ об убийстве ее
мужа. «Ты все слышал?» – спросила Лукреция после ухода кардинала. Побледневший Джакомино лишь молча кивнул головой, и она приказала ему немедля
предупредить Джованни…
Этот рассказ выглядит очень правдоподобно – куда правдоподобнее, чем выводы, сделанные на его основе.
Можно не сомневаться, что Борджа – отец и сын – действительно хотели избавиться от Джованни Сфорца. Честолюбивый и не блиставший никакими
талантами, он нисколько не привлекал Александра VI в качестве зятя, а союз с герцогом Лодовико Сфорца в начале 1497 года казался уже не насущной
необходимостью, а досадным пережитком. Изворотливый ум папы прозревал в будущем новые комбинации, важным элементом которых мог стать очередной
династический брак. Но Джованни и Джоффредо уже получили жен королевской крови, а Чезаре – кардинал; он может завести себе хоть дюжину любовниц,
однако никакого политического эффекта из этого извлечь невозможно.