У меня, разумеется, порой возникал соблазн расстегнуть ошейник, но стоило мне только протянуть руку к собачьему загривку, как Бальтазар с тихим рыком приподнимал верхнюю губу, как бы давая понять, что он не намерен терпеть какую-либо фамильярность с моей стороны…
Но дон Росендо почти не слышал того, что нашептывал ему на ухо судебный исполнитель; все его внимание было устремлено на дом, точнее, на ставни дома, которыми были плотно закрыты окна первого этажа. Сперва там все было тихо, но вскоре эта тишина сменилась глухой возней, сопровождаемой страшной бранью, грохотом падающей мебели и яростным рычанием Бальтазара. Звуки невидимой схватки постепенно перемещались на второй этаж, затем оттуда раздался сухой хлопок выстрела, еще один, на галерее зазвенели стекла, а вслед за звоном чье-то тело прорвало виноградные заросли, сплошной сетью оплетавшие проемы между столбиками, и со страшными проклятиями рухнуло на землю прямо перед крыльцом. Упавший тут же попытался вскочить, но вместо этого только перевалился на бок, встал на четвереньки и, выбросив вверх руку с револьвером, частыми выстрелами выпустил в небо остаток барабана.
— Спасите! На помощь! — кричал он, размахивая свободной рукой. — Этот дьявол перегрызет Висенте глотку! На помощь!
Отстрелявшись и наоравшись, человек отбросил в пыль умолкший револьвер, прислушался к глухим стонам, доносящимся из дома, и, выхватив из-за пояса нож, стал осторожно взбираться по ступенькам крыльца.
— Держись, Висенте! — бормотал он сквозь стиснутые зубы. — Я давно хотел добраться до глотки этого чертова пса, и теперь меня ничто не остановит…
Но дон Росенде опередил ползущего; в тот момент, когда тот взобрался по ступенькам и стал подниматься, цепляясь руками за дверной косяк, молодой человек решительно толкнул калитку, перебежал двор, схватил человека за плечо и, сильным рывком отбросив его на землю, скрылся в доме. Сперва глаза окунулись в полную тьму, но к тому времени, когда из сумерек стали выступать угловатые очертания предметов, дон Росендо уже достиг второго этажа, где его взгляду предстала большая зала с низким потолком, опирающимся на несколько столбов, беспорядочно увешанных ружьями и ножнами с торчащими рукоятками.
Здесь рык пса был слышен совершенно явственно, и, приглядевшись, дон Росендо увидел между столбами темную глыбу Бальтазара, нависавшую над распластанным на полу человеческим телом. Человек глухо стонал, но лежал совершенно неподвижно, так как стоило ему чуть вздрогнуть, как пес тут же припадал к его груди и с треском рвал зубами бледное кружево манишки.
— Назад, Бальтазар!.. Фу!.. Фу!.. — заговорил дон Росендо, медленно приближаясь к псу и не сводя глаз с распростертой на полу фигуры.
Пес перестал рычать, шерсть на его загривке опала, как угасающее пламя, он отступил, но человек так и остался лежать на полу.
— Сэр, вы в порядке? — произнес дон Росендо, опускаясь перед лежащим на одно колено.
Но человек оставался неподвижен и безмолвен. Тогда дон Росендо взял его за руку и, ощутив на запястье бьющуюся ниточку пульса, склонился над запрокинутым лицом. Бальтазар за его спиной предупреждающе зарычал, и в тот же миг дон Росендо почувствовал, как его шею сдавили крепкие, как клешни краба, пальцы. От дикой боли он едва не выронил из руки револьвер, перед глазами поплыли красные круги, но в тот миг, когда сознание уже было готово оставить молодого человека, он все же страшным усилием воли удержался от падения в небытие и рукояткой ударил своего противника под ребра. Стальная петля на шее дона Росендо вмиг ослабла, нападавший откинулся навзничь, гулко стукнувшись затылком о половицы.
— Так вот ты каков, приятель! — пробормотал дон Росендо, поднимаясь с колен и потирая свободной ладонью ноющую шею. — С тобой по-хорошему, как с человеком, а ты… Вот сейчас сдам тебя Бальтазару, и отойдешь ты в лучший из миров без исповеди и святого причастия.
При звуках своего имени пес, до этого момента сидевший за спиной дона Росендо, тихо зарычал и глухо ударил хвостом по половице.
— Не волнуйся, Бальтазар! — успокоил пса дон Росендо. — Не будем омрачать день нашего приезда таким ужасным деянием, как убийство. Тем более что этот господин, по-видимому, принял меня за грабителя, так что его желание меня прикончить заслуживает скорее похвалы, нежели наказания…
Но в ответ на эти слова Бальтазар вновь предупреждающе зарычал, а когда дон Росендо обернулся, то увидел в дверях темный человеческий силуэт.
— Остин, это ты? — негромко позвал дон Росендо, но вместо ответа человек взмахнул рукой, и в пыльном луче, пробившемся сквозь ставни, блеснуло лезвие ножа. Дон Росендо откинулся в сторону, уклоняясь от нападения, но тут в воздухе мелькнула тень пса, раздался щелчок челюстей, человек вскрикнул, разжал руку, и нож со стуком упал на пол. Дон Росендо бросился вперед, схватил Бальтазара за ошейник и, оттащив его, с размаху ударил нападавшего кулаком по голове. Тот сразу обмяк, осел и неуклюже, как пустой мешок, рухнул к ногам дона Росендо.
— Ну что, все? — крикнул дон Росендо, когда в доме установилась тишина. — Или есть еще кто-нибудь?
В ответ с другой стороны дома послышалась яростная брань, сменившаяся конским ржанием и удаляющимся стуком копыт.
— Надо полагать, это был четвертый и последний парень из вашей теплой гостеприимной компании, — задумчиво пробормотал дон Росендо, подходя к окну и откидывая в стороны тяжелые половинки ставней. Его взгляду предстала желтая пустынная долина и косматый шлейф пыли, повисший над дорогой, теряющейся между песчаными холмами.
— Это Бачо, — послышался со двора голос судебного исполнителя. — Когда он вернется с подмогой, нам придется туго, сэр!
— Что ж, постараемся достойно встретить гостей! — оживился дон Росендо. — Но для начала приведем в чувство этих голубчиков!
Он подошел к одному из лежащих, взял его за обшлага куртки и, рывком оторвав от пола, подтащил к открытому окну. Тот приоткрыл глаза, попытался ткнуть дона Росендо кулаком в кадык, но, получив хороший удар в челюсть, бессильно откинул голову.
— Какой, однако, неуемный попался! — пробормотал дон Росендо, усаживая обмякшее тело на стул с высокой деревянной спинкой и развязывая узел кушака на его животе. Когда это удалось, дон Росендо завел руки пленника за спинку стула и, крепко стянув кушаком его запястья, направился к следующему противнику, который уже очнулся и стал шарить вокруг себя в поисках выпавшего ножа. Проделав с ним такую же операцию, как и с предыдущим, дон Росендо спустился на первый этаж и вышел на крыльцо, где под бдительным взглядом готового к прыжку Бальтазара томился третий из самозваных хозяев пустующего ранчо. Вскоре и он был привязан к стулу и вместе с первыми двумя выставлен на галерею второго этажа в густую тень виноградных листьев. Обезопасив себя таким образом от дальнейших неожиданностей, дон Росендо приказал двум нанятым в порту слугам разгрузить дилижанс, а сам с судебным исполнителем и Касильдой решил осмотреть доставшиеся ему апартаменты.
Дом был обширен, и его внутренняя планировка еще больше подчеркивала этот объем за счет двух залов на первом и втором этажах и светового колодца, закрытого стеклянным коническим конусом, издали похожим на пирамиду, сложенную из граненых самоцветов. Стекла всей этой конструкции держались в медных, позеленевших от времени рамках, часть их была окрашена в изумрудные, рубиновые и бирюзовые тона, а прочие представляли собой тонко исполненные витражи, на которых были изображены сцены из времен первых конкистадоров.