Мы поднялись по Малхолленд-Драйв, откуда можно полюбоваться огнями ночного города. Там я остановил машину и… ну, я обвил ее рукой, а она прильнула ко мне, потом после очередного комплимента повернула ко мне зардевшееся лицо… ну, и я поцеловал ее. Это было вполне естественно.
— А что дальше?
— Дальше был небольшой перерыв, затем мы снова поцеловались и занялись этим всерьез, вот тогда я понял, что сдерживать себя больше не могу… Тут она заговорила о мотеле «Постоялый дворик», о том, какое это замечательное заведение и совсем недалеко, поэтому я, недолго думая, поехал туда… а она, когда я остановился возле мотеля, приняла это как должное, и… тут я понял, что отступать уже некуда и надо идти до конца.
— Вы зарегистрировались?
— Она взяла все на себя! Сказала, что сама пойдет к портье, если я дам ей денег заплатить за номер.
— И при этом нисколько не протестовала, хотя бы для виду, против того, чтобы зарегистрироваться как муж и жена?
— Нет. Видите ли, к этому времени мы… ну, настолько стремились друг к другу, что ни о чем остальном не думали. Она поспешила в мотель и…
— Дали вы ей деньги?
— Да.
— Какую сумму?
— Двадцать долларов.
— А сколько стоил номер? — спросил я.
— Тринадцать долларов.
— И она вернула вам семь долларов сдачи.
— А как же, конечно! Бог свидетель, мистер Лэм, как бы хотелось, чтобы вы поверили мне наконец. Не могло быть и речи о каких-то меркантильных интересах.
Поверьте, нам и в голову подобное не приходило.
— Прежде чем поверить, мне надо выяснить все до конца, — пояснил я. — Ну, а дальше?
— А что, сам не можешь догадаться? — подковырнула Берта.
— Затем, — ответил Аллен, — она вернулась и сообщила, что сказала портье, что вместе с мужем едет из Сан-Франциско, что оба ужасно устали и не прочь передохнуть в хорошей, спокойной комнате. После чего, по ее словам, нас зарегистрировали, и ни у кого не возникло ни малейших подозрений.
— Под каким же именем она зарегистрировалась?
— Под именем Карлетон Блевет.
— Почему она выбрала именно это имя?
— Как-то само собой получилось. Она сказала, что, услышанное однажды, оно почему-то отложилось у нее в памяти. Так или иначе, это имя было связано с Сан-Франциско, а так как при регистрации она заявила, что едет из этого города, то имя Карлетон Блевет тут же пришло ей на ум, и она так и записалась у портье.
— А номер автомобиля? — спросил я. — Обычно в мотелях его регистрируют.
— Она ловко выкрутилась. Сначала ей это и в голову не пришло, поэтому, когда вернули регистрационный бланк и потребовали записать в нем номер машины, она собралась было выдумать его, но тут увидела через открытую дверь какой-то автомобиль, стоявший прямо перед входом, и просто скопировала его номер, изменив только букву.
— Когда же все это происходило?
— В субботу.
— Вы хотите сказать, в прошлую субботу… позавчера?
— Да.
— Ладно, — заметил я. — Поехали дальше. Эта молодая женщина вернулась и объявила, что вы — мистер Карлетон Блевет, а она — миссис Карлетон Блевет.
И вы нашли номер, который был вам предоставлен. Как события развивались дальше?
— Мы не искали номер. Нас к нему провел посыльный.
— О’кей. Значит, еще и посыльный; и вы дали ему на лапу.
— Как принято.
— Сколько же вы ему дали?
— Доллар.
— У вас не было никакого багажа?
— Нет, не было.
— А посыльный знал об этом?
— Нет. Я сказал ему, что сам достану багаж из машины, что все, что от него требуется, — это показать, где наш номер.
— И вы думаете, что он вам поверил?
— Почему бы и нет? Что в этом необычного?
— Вряд ли он вам поверил, — заметил я. — Ладно, выкладывайте дальше. Вы вошли в номер, и каким-то образом вас там накрыли.
— Нет, чего не было, того не было, но… О, это ужасно.
Случившееся погубит меня…
— Прекратите! — цыкнула Берта Кул. — Хватит толочь воду в ступе, лучше скажите Дональду, чего вы хотите от него. Переходите к делу.
— Ну, я хочу, чтобы он стал мистером Блеветом.
— Минуту, — опешил я. — Вы хотите, чтобы я стал мистером Блеветом?
— Да, хочу.
— Это еще зачем?
— Затем, чтобы отправились в мотель с Шейрон как мистер Блевет.
— И мне предстоит отправиться туда вместе с Шейрон Баркер?
— Да.
— Когда же?
— Сегодня вечером. Как можно раньше.
— А что скажет об этом сама Шейрон?
— На нее можно положиться. Ей понятно положение, в котором я оказался. Она готова помочь.
— Ей-то, может, и понятно, да только я пока не в курсе.
— Я вам сейчас все объясню. Видите ли, мистер Лэм, в действительности в мотеле ничего не произошло.
— Вот как! Нельзя ли поподробнее?
— Мы поругались.
— Из-за чего?
— Сказать по правде, не знаю. Я совершил ошибку, прихватив бутылку виски; в номер нам принесли закуску, и мы стали выпивать, а я начал… ну, лапать ее, что ли, как она это назвала… словом, все пошло наперекосяк, совсем не так, как в машине. Меня занесло — и… проклятье, как оказалось, тут я дал маху.
Она говорила что-то о том, что терпеть не может, когда ее лапают. Заявила, что не против того, чтобы заняться любовью при случае, если это сопровождается искренними и нежными ласками, а не тем, что ее тискают как не попадя… ну, и влепила мне пощечину, а увидев, что я попер в дурь, поднялась и вышла. Мне казалось, что она вернется, но этого я так и не дождался. Уж потом узнал, что она вызвала такси и отправилась домой.
— А вы чем занимались?
— Немного подождал и лег спать. Когда проснулся, то пришел в себя. Сел в машину и поехал домой.
— Тогда из-за чего огород городить?
— Из-за убийства, — выдавил он.
— Какого убийства?
Берта Кул пришла на помощь.
— Речь идет о прошлой субботе, когда был убит Ронли Фишер.
— Тот самый, которого ударили по голове и бросили в плавательный бассейн? — уточнил я.
Берта кивнула.
Я немного подумал и сказал:
— Это случилось в каком-то мотеле где-то в нашем округе, не так ли?
— Правильно, — ответил Аллен. — В газетах не упоминается название мотеля. Просто ссылаются на него, как на один из самых шикарных. Но одна газета все же опубликовала название… Вообще-то это не принято.
Когда случаются самоубийства в заведениях подобного рода, в прессе, как правило, не указывается название места, просто сообщается, что это был, например, отель в фешенебельном районе, это же распространяется на мотели высшего класса.
Я повернулся к Аллену.
— Допустим, что так. Однако вам-то чем все это грозит?
— Ну, полиция пытается во что бы то ни стало опросить каждого, кто был в том крыле мотеля. Они думают, что могут так кое-что разузнать. Убийство относится к таким делам, которые должны быть раскрыты. Ронли Фишер был заместителем окружного прокурора и занимался крупным расследованием. Его смерть может оказаться и случайной. Плавательный бассейн той ночью был без воды. В нем меняют воду раз в неделю. Фишер мог оказаться немного навеселе и, решив прыгнуть в бассейн, разбить голову о цементное дно. Или же его могли оглушить и сбросить в пустой бассейн.
— Если это несчастный случай, то многое требует объяснения. Если это было убийство, то полиция должна раскрыть его.
— Вот статья из вчерашней газеты. Там говорится, что в полиции составили список всех, кто останавливался в мотеле в ту ночь, и тянут из них душу, выпытывая, что они видели и слышали. Некоторые из этих людей уже оказались весьма далеко, аж в Нью-Йорке, но они добрались и до этих бедняг.
— Понимаю, — заметил я.