1. Пожиратель стекла
"Это лучший паренек во всей нашей округе, а его мама, у которой, кроме него, никого нет, наверное, умрет с горя, если его посадят. Все здесь у нас, в том числе и я, уверены, что он невиновен. Я говорил о нем с моряками, и они думают, что его осудят, потому что судейские никогда ничего не смыслили в морских делах.
Сделай все возможное, как для самого себя... Я узнал из газет, что ты стал важной персоной в уголовной полиции и..."
Это было утром, в июне. Г-жа Мегрэ в своей квартире на бульваре Ришар-Ленуар, где все окна были раскрыты настежь, заканчивала набивать вещами большие дорожные корзины, а Мегрэ, в рубашке без воротничка, вполголоса читал письма.
- Это от кого?
- От Жориссана. Мы с ним вместе ходили в школу. Он стал учителем в Кемпере. Скажи-ка, ты очень настаиваешь, чтобы мы провели нашу неделю отпуска в Эльзасе?
Вопрос был для нее неожиданным: вот уже двадцать лет они неизменно проводили отпуск у родных, в деревне на востоке Франции - А может быть, лучше поедем к морю? - И он вполголоса перечитал отрывки из письма:
- "...тебе легче, чем мне, получить точные сведения.
Короче говоря, Пьер Ле Кленш, молодой человек двадцати лет, мой бывший ученик, три месяца назад сел на борт "Океана" - траулера из Фекана, который ходит ловить треску у Ньюфаундленда. Позавчера судно возвратилось в порт. Через несколько часов в гавани нашли тело капитана, и все признаки указывают на преступление. И вот Пьер Ле Кленш арестован..." Мы можем отдохнуть в Фекане не хуже, чем где-либо еще, - без энтузиазма сказал Мегрэ.
Последовало сопротивление.
- Что я там буду делать?
В Эльзасе г-жа Мегрэ жила у родных, помогала им заготавливать на зиму варенье и сливовую настойку Мысль, что ей придется жить в гостинице на берегу моря, в обществе парижан, пугала ее.
Спор кончился тем, что она решила взять с собой шитье и вязанье.
- Только не настаивай, чтобы я принимала ванны! Договоримся об этом сейчас.
К пяти часам они прибыли в гостиницу "Взморье". Г-жа Мегрэ сразу же переставила все в комнате по своему вкусу. Потом они пошли обедать.
А сейчас Мегрэ один, без жены, входил в дверь портового кафе "Кабачок ньюфаундлендцев". Сквозь стеклянную дверь был виден траулер "Океан", пришвартованный к набережной, где стояла вереница вагонеток. К снастям были подвешены ацетиленовые лампы, в их резком свете суетились люди, разгружавшие треску; они передавали рыбу из рук в руки и после взвешивания сваливали в вагонетки.
Их было десять, мужчин и женщин, грязных, оборванных, пропитанных солью. А возле весов чистенький молодой человек в сдвинутом на ухо канотье, с блокнотом в руке записывал вес.
Возле судна стоял тошнотворный запах, который, проникая в бистро, из-за жары становился еще более нестерпимым.
Мегрэ устроился на свободной банкетке в углу. Шум и оживление в кафе были в разгаре. Тут находились только моряки. Одни стояли, другие сидели, поставив рюмки перед собой на мраморные доски столиков.
- Что вам подать?
- Кружку пива.
Рядом с официанткой появился хозяин.
- А знаете, у меня есть специальная комната для туристов. Здесь так шумят... - И тут же добавил:
- Впрочем, людей можно понять: после трех месяцев в море.
..
- Это экипаж "Океана"?
- В основном. Другие суда еще не вернулись. Да вы не обращайте внимания. Здесь есть парни, которые вот уже три дня пьяны в стельку...
Значит, остаетесь здесь? Бьюсь об заклад: вы художник. Они нет-нет да приезжают сюда на этюды. Вот посмотрите. Один даже написал мой портрет" вон над стойкой.
Но Мэгрэ не обращал внимания на его болтовню, и хозяин, обескураженный, отошел в конце концов от столика.
- Бронзовую монетку в два су! У кого есть бронзовая монетка в два су?
- кричал какой-то моряк; судя по росту и телосложению, ему было на взгляд лет шестнадцать, но лицо его выглядело старым - черты не правильные, щеки покрыты минимум трехдневной щетиной. Глаза его блестели - он был пьян.
Ему дали монетку. Он согнул ее вдвое, сжав пальцами, потом всунул в рот и раздробил зубами.
- Ну, кто попробует?
Матрос чувствовал себя в центре внимания и готов был на что угодно, лишь бы удержать этот интерес к его персоне.
Когда монетку взял толстый механик, матрос вмешался:
- Погоди! Вот что еще можно сделать. - Малыш Луи схватил пустой стакан, впился в него зубами и стал жевать стекло с выражением истинного гурмана. - Эй, вы! Вы тоже сумеете, если захотите... Налей-ка мне еще, Леон!
Паясничая, он глядел по сторонам. И вдруг увидел Мегрэ. На мгновение растерялся, нахмурил брови. Потом двинулся вперед, но оказался настолько пьян, что ему пришлось ухватиться за столик.
- Это ради меня он сюда явился? - нагло спросил матрос.
- Потише, Малыш Луи!
- И все из-за фокуса с бумажником? Скажите на милость! А вы еще не хотели верить, когда я сейчас рассказывал, что со мной произошло на улице Лапп. Ну так вот, высокопоставленный шпик явился сюда ради моей персоны... Разрешите выпить еще рюмку?
Теперь все смотрели на Мегрэ.
- Садись сюда, Малыш Луи! Не валяй дурака. А тот паясничал:
- Поставишь мне стаканчик? Нет? Быть не может! Позвольте-ка, приятели! Господин комиссар платит за меня?.. Подлей-ка еще своей сивухи, Леон!
- Ты был на борту "Океана"? Малыш Луи сразу помрачнел. Казалось, он моментально протрезвел. Отступил назад, сел на табуретку.
- Ну и что?
- Ничего. Твое здоровье. И давно ты уже пьян?
- Четвертый день гуляем. С тех пор как пришвартовались. Я отдал свои деньги Леону. Девятьсот с чем-то франков. Пока все не просажу... Ну-ка, Леон, сколько там у меня еще осталось, старый жулик?
- Франков пятьдесят... До утра не дотянешь. Ну, разве это не ужасно, господин комиссар? Назавтра у него не останется ломаного гроша, и он вынужден будет наняться трюмным матросом на любое судно. И так каждый раз! Заметьте, я вовсе не толкаю его на разгул. Напротив!
- Заткнись.
Все притихли. Разговаривали теперь вполголоса, время от времени поглядывая на комиссара.
- Они все с "Океана"?
- Все, кроме толстяка в фуражке - он лоцман, да еще рыжего - корабельного плотника.
- Расскажи, что произошло.
- Мне нечего рассказывать.
- Послушай, Малыш Луи! Не забывай про случай с бумажником, когда ты жрал стекло не площади Бастилии.
- На эти воспоминания у меня уйдет не больше трех месяцев, а я как раз нуждаюсь в отдыхе.