– Кто-кто? Старина Грэшем? – со смехом переспросил Эдвард. – С чего это он вдруг решил податься в коммерсанты, раньше за ним таких причуд не замечалось!
– А по-моему, это хорошо, что человек наконец решил взяться за ум, – несколько удивленно протянула Ребекка. – В любом случае я была бы очень благодарна тебе, если бы ты его выслушал. Он неплохой парень, только какой-то нерасторопный, что ли. Так ты едешь, да, Эдди?
– Ну не знаю, надо подумать.
Клер просто передернуло от самодовольства, прозвучавшего в голосе кузена. За кого он себя принимает, раздраженно подумала она, за рождественский подарок Санта-Клауса, что ли?
– Ах, да что тут думать! – Ребекка нетерпеливо топнула ногой. – Просто приезжай, и все!
Эдвард снисходительно рассмеялся.
– Я же сказал, мне надо подумать… Кстати, дорогая Ребекка, позволь представить тебе мою кузину Клер! Она приехала из Штатов, чтобы вступить в права наследства после смерти дедушки, и сейчас гостит у нас в Хелдман-парке. Клер, это Ребекка Тайсон, дочь человека, которому принадлежит этот прелестный замок.
Круглые серые глаза Ребекки впервые с начала ее разговора с Эдвардом задержались на Клер и окинули ее внимательным и не слишком любезным взглядом. Похоже, Ребекка не жаловала соперниц и не стремилась это скрывать.
– Приятно познакомиться, Клер, – промолвила она с неискренней, неприятной улыбкой.
– Взаимно, – в том же тоне ответила Клер.
– Ну так ты приедешь, Эдди? – На лице Ребекки снова появилось капризное выражение.
– Хорошо, – смилостивился он, – раз ты так настаиваешь, дорогая Бекки… Надеюсь, ты не будешь возражать, если я возьму с собой Клер?
– Ах, ну конечно же бери! – лицемерно согласилась Ребекка. – Кавалеров у нас на всех хватит…
– Благодарю вас, мисс Тайсон, – холодно ответила Клер, – но на сегодняшний вечер у меня другие планы. Так что желаю хорошо провести время… и тебе тоже, кузен. – Она скользнула небрежным взглядом по его лицу и склонилась над десертом.
– Ну что ж, – проговорил Эдвард с какой-то странной, то ли зловещей, то ли торжественной интонацией, – в таком случае я приеду один. Когда вы собираетесь, Бекки?
– В начале девятого. Ах, Эдди, я так рада, что ты согласился! И все наши тоже будут рады, вот увидишь!
Поболтав еще пару минут с Джудит, Ребекка наконец удалилась, не удержавшись от того, чтобы бросить на Клер еще один недоброжелательный взгляд. Клер не осталась в долгу и окинула Ребекку взглядом, полным презрительного, насмешливого сожаления.
– Похоже, она не очень тебе понравилась, – заметил Эдвард, посмотрев на Клер с каким-то непонятным блеском в глазах.
– Да, – безразличным голосом ответила Клер, – я не люблю обезьянок.
– Кого-кого? – переспросил Эдвард.
Клер мстительно улыбнулась.
– Обезьянок, – медленно повторила она. – Так я называю женщин, которые слишком много жестикулируют и постоянно меняют выражение лица. Словом, она не леди.
– А себя ты, надо полагать, относишь к истинным леди, да? – насмешливо поинтересовался Эдвард.
– Разумеется, – с легким вызовом ответила Клер. – К тому же я действительно леди, потому что моя мать – аристократка.
– Понятно, – усмехнулся Эдвард. И без всякого перехода спросил: – Но, по крайней мере, здешняя кухня тебе понравилась?
– Так себе, – Клер поморщилась, – обычное второсортное заведение, не более того.
– Я же говорила, что надо поехать в какое-нибудь другое место. – Джудит с мягким упреком взглянула на сына. – Мне так хотелось, чтобы Клер развеялась…
– Ну что ты, Джудит, я хорошо провела время и вполне развеялась, – торопливо возразила Клер. – Так что ты напрасно за меня переживаешь. К тому же другие рестораны расположены далековато от Хелдман-холла, а мы были так голодны, что самым разумным конечно же было поехать именно сюда.
До конца обеда Клер оживленно болтала с Джудит, смеялась и вообще старательно изображала довольного жизнью человека. Но на самом деле она была очень недовольна и тем, как прошел обед, и собственным поведением. Клер было досадно, что она вышла из заданной роли, не смогла сохранить равнодушно-спокойный вид. И уж чего ей совсем не следовало делать, так это критиковать Ребекку Тайсон. Чего доброго Эдвард решит, что она приревновала его к этой девушке, а Клер совсем не хотелось давать ему повод тешить самолюбие. Но теперь было поздно, оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре.
Когда они выходили из замка, Джудит встретила знакомых и разговорилась с ними. Воспользовавшись моментом, Эдвард придержал Клер за руку и, пытливо заглядывая ей в глаза, спросил:
– Что случилось, почему твое настроение столь резко испортилось? Это из-за Ребекки, да?
– Какие глупости! – принужденно рассмеялась Клер. – Я забыла об этой девушке сразу, как только она выпала из поля моего зрения, и мое настроение никоим образом не может от нее зависеть.
– А мне кажется, что это Ребекка тебя разозлила, – убежденно произнес Эдвард. – Тебе не понравилось, что она настойчиво липла ко мне, а я не торопился ее отшить. И ты немного приревновала меня…
– Послушай ты, самовлюбленна свинья… – яростно начала Клер, но Эдвард предостерегающе вскинул руку, одновременно бросив взгляд на мать.
– Позже, моя радость, – со сладкой улыбкой промолвил он. – Сюда уже идет мама, и она будет порядком изумлена, если мне придется закрыть тебе рот поцелуем. А кое-кто из наших общих знакомых так просто грохнется в обморок.
Клер метнула на него бешеный взгляд.
– Я, конечно, помолчу из уважения к тетушке, – тихо процедила она. – Но если ты посмеешь поцеловать меня на ее глазах, я не посмотрю на приличия, дам тебе такой отпор, что мало не покажется.
– Хорошо, – кротко согласился Эдвард, – я подожду с поцелуями до тех пор… пока мы останемся без свидетелей.
– Целуй свою обезьянку! – прошипела Клер. И чуть не застонала от досады, увидев, как по лицу противника расплывается торжествующая улыбка.
– А, стало быть, я не ошибся, – довольно прошептал Эдвард. – Ты действительно приревновала меня к Ребекке… черт подери!
8
В половине девятого Эдвард уехал на вечеринку. Однако настроение Клер не улучшилось из-за того, что за ужином ее никто не допекал. Радости почему-то не было, так же как и ожидаемого облегчения. Напротив, Клер ощущала какую-то непонятую, давящую тоску. А еще она чувствовала жгучую обиду на Эдварда за то, что он принял предложение противной Ребекки. И это было уже совсем глупо. Какое право она имеет обижаться на Эдварда? Разве он ей что-то должен? И потом она же не просила его остаться дома, может, в этом случае он бы и не уехал. Получалось, что обижаться на Эдварда не за что, но Клер все равно чувствовала себя обиженной.
Когда в половине одиннадцатого Джудит отправилась спать, Клер решила последовать ее примеру. Однако заснуть ей не удалось, наверное, потому что у нее выдался слишком беспокойный день. Клер не могла забыть, как целовалась с Эдвардом, как он держал ее в своих объятиях и как они ласкали друг друга под убаюкивающий шелест листвы. Прошел целый день, а Клер до сих пор находилась под впечатлением тех минут: сладких, упоительных, волшебно-прекрасных…
И действительно, с растущим волнением подумала Клер, в этом было что-то волшебное, нереальное, словно Эдвард околдовал ее, заставив стать покорной и невероятно отзывчивой. Никогда еще Клер не испытывала подобного. Конечно, ей доводилось целоваться, но те пресные поцелуи не шли ни в какое сравнение с жаркими, опьяняющими поцелуями Эдварда, от которых все тело Клер в считанные секунды занималось огнем, а затем наполнялось каким-то странным томлением, одновременно сладостным и мучительным. Наверное, это и есть то самое, что называется плотским желанием, внезапно осенило Клер, и ее сердце тревожно, гулко забилось.
В элитной частной школе, где училась Клер, девочкам истово втолковывали, что они должны держать свои плотские желания в узде, если хотят сохранить добрую репутацию и удачно выйти замуж. Раскрепощенные девицы, ведущие свободный образ жизни, сейчас не в моде, состоятельные мужчины предпочитают жениться на девственницах. Клер всегда смешили благоразумные советы наставниц, но сейчас ей вдруг стало не до веселья, особенно когда она вспомнила оскорбительное высказывание кузена: «Слушай, только не надо становиться в позу оскорбленной невинности. Мне как-то не верится, что твой сексуальный опыт ограничивается лишь целомудренными поцелуями. Судя по тому, как ты вела себя со мной несколько минут назад, ты прекрасно знаешь, как завести мужика. Так не надо же строить из себя ангелочка, которого пытаются сбить с добродетельного пути!».
Внезапно Клер почувствовала, как ее лицо начинает гореть. Так вот что думает о ней Эдвард! Он даже не сомневается, что у нее было много мужчин и что она лишилась невинности еще на школьной скамье. А теперь, видите ли, строит из себя недотрогу, оскорбленную добродетель, что совсем не к лицу таким, как она. Интересно, когда Эдвард пришел к столь нелестным выводам насчет ее персоны? Сразу, как только увидел ее, или после того, как она позволила ему целовать и ласкать себя в машине? Клер склонялась к мысли, что Эдвард с первого взгляда причислил ее к особам вольного поведения, а то, что случилось сегодня утром, лишь подтвердило его догадки. Теперь он уже не сомневается, что у нее большой сексуальный опыт, а значит, с ней можно неплохо провести время. Разумеется, ни о каких серьезных намерениях и речи не идет. Состоятельные мужчины предпочитают жениться на девственницах! А Эдвард Хелдман вовсе не считает свою кузину «невинным ангелочком», с которым нельзя просто так поиграть.