Кроме того, я собственными глазами видела, как он вчера вечером сломя голову несся с Перешейка на своей колымаге. А нынче утром я вышла на крыльцо — и все стало ясно. На дороге были следы только двух машин, я сама проверила: от моих новых шин и от его старого фургона.
Теперь внимание всех вокруг было обращено к Мэгги.
— А если вам нужны улики, — торжествующе продолжала она, — взгляните на его руки. Подозреваю, они вымазаны красной краской, потому что банка была худая, а этот старый козел в жизни не моется. Он даже банку не потрудился спрятать. Пьянь несчастная!
Последние слова были брошены прямо в лицо старому браконьеру, который теперь выглядел так, словно был виновен по всем статьям уголовного кодекса и еще по нескольким, в него не вошедшим.
Сквозь толпу к Мэгги пробился шериф Остин, взял ее за локоть и отвел в сторону.
— Пожалуй, я должен тебе кое-что объяснить. Ты думаешь, Поджи и есть тот самый хулиган?
— А у вас другое мнение? — удивилась Мэгги. — Зачем тогда вы его сюда притащили? Ведь не за браконьерство же — он всю жизнь этим промышляет, и всегда ему все сходило с рук.
— Не хотелось бы мне распространяться об этом, но он для нас ценный источник информации. Он местный, люди привыкли, что он вечно трется вокруг. Кроме того, от его браконьерства вреда гораздо меньше, чем все думают. Сезон или не сезон, но охотник из него никудышный. Ни один зверь на милю к нему не подойдет — от него же вечно разит сивухой.
— А что за информация?
— Мы еще не объявляли, — подключился один из инспекторов, — но мы сотрудничаем с несколькими агентствами против несанкционированной охоты на медведей.
— Медведей? — Инспектор бросил на Мэгги умоляющий взгляд, и она понизила голос:
— Кому они могли понадобиться? У них даже пантов нет.
— Зато есть желчный пузырь, и кое-где он пользуется немалым спросом. Некоторые выкладывают по пять-шесть сотен долларов за шкуру и желчный пузырь взрослого черного медведя. Еще год-два, и их постигнет та же участь, что и бурых волков.
Мэгги сникла. — По сравнению с катастрофой, которая может постигнуть черных медведей, мазок краски на ее парадной двери выглядел довольно буднично.
— Так вот, оказывается, чем занимается Поджи! А я-то думала, это он расписывает мою дверь непристойностями. Хороший из меня сыщик, нечего сказать.
— Ну что ж, насчет медведей мы выяснили, теперь, пожалуй, я пошлю к тебе человека. Пусть посмотрит, что там у тебя. А Поджи — так ведь этот стер… старикан за бесплатно и пальцем не шевельнет. Интересней другое: не понадобилось ли кому-то платить Поджи, чтобы он тебя донимал? — Шериф ухмыльнулся и хитро приподнял лохматые брови. — И что там написано на этот раз? Как с орфографией? Лучше не стала?
— Нисколько, — нехотя улыбнулась Мэгги. — Кто бы он ни был, но я это дело так не оставлю. Что же до орфографии, можете сами себе представить.
— Кстати, — вмешалась миловидная девушка в шапочке из дымчатого медведя, — если вам интересно, у нашего информатора руки и в самом деле в красной краске.
Часом позже Мэгги уже была «У Харди». Она сидела напротив Дика и потягивала молочный коктейль с шоколадом. Вид у Дика был потрясенный.
— До сих пор не могу поверить. Я ведь знал… знал, что Уилкерсон интересуется землями вдоль побережья с целью приобретения. Но мне и в голову не могло прийти, что А. Б, вступит с ним в сделку. В офисе всем было известно, что через месяц я с женой и детьми уезжаю в Акапулько. Для А. Б, не было секретом и то, что срок моего преимущественного права на покупку остальных домов скоро истекает. Очевидно, он рассчитывал до моего возвращения возобновить его на свое имя и заключить сделку с Уилкерсоном, как только ты достаточно перепугаешься и продашь наконец свой дом.
— Я и теперь не понимаю, почему нельзя было купить землю только у тех, кто хотел продать, а прочих оставить в покое.
— Ты одна и есть «прочие», — сконфуженно усмехнулся Дик. — Я тут было зацепил одного покупателя. Но пока я не владею всем Перешейком, он не заинтересован в покупке.
— Уж не та ли это община, о которой ты говорил? — с невинным видом поинтересовалась Мэгги.
Дик внимательно изучал свой безукоризненный маникюр.
— Что ж, возможно, я слегка переусердствовал, слишком давил на тебя. Но ты должна знать, Мэри Маргарет, что я никогда и в мыслях не имел тебя обидеть. Если бы я только мог предположить… — Дик расстегнул пуговицу воротника и ослабил узел дорогого шелкового галстука. — Ну да теперь все в прошлом. А. Б, уволен. Я распорядился, чтобы к моему возвращению в офис он очистил стол.
Мэгги вздохнула.
— А ведь казался таким приятным. Да, был несколько туповат и жмотничал, когда дело касалось поставок дров арендаторам, но в целом был довольно мил.
— Мда. Как я уже сказал, все в прошлом. И если твоя старая развалюха тебе по-прежнему до-» рога, так и быть, живи. Мы ведь друзья, а это главное.
Кто бы спорил.
Вечером позвонил Сэм, и Мэгги рассказала, как ей удалось поймать негодяя, так сказать, с поличным!
Сэм в свою очередь поведал, как Диди, племянница его секретарши, умудрилась в один день опрокинуть картотечный шкаф, рассыпав по полу все четыре ящика с бумагами, содержащими важный отчет, наступить на его часы и вывести из строя систему автодозвона. И это был ее первый день на службе.
— Наверное, это ее первая работа. Она просто нервничает.
— Она нервничает! Я в ее присутствии и шагу не могу ступить. Боюсь, как бы что не обрушилось мне на голову.
Мэгги рассмеялась, и Сэм наконец-то тоже хмыкнул.
— Сэм, не позволяй никому даже дышать на тебя, — предупредила она. Ей хотелось поторопить его, попросить поскорее закончить все дела и вернуться к ней, но она не решалась. Для нее все было внове.
— Не забудь проведать Принцессу и малышей.
— Они уже дома. И Генри тоже. Мне осталось только еще раз свозить их на уколы, и все будет в порядке.
— Мэгги, я…
Она сжала трубку так, что даже пальцы побелели. Скажи это! Скажи, чтобы я наконец смогла поверить, что все происходящее с нами — правда!
— Мэгги, я думаю, что смогу к пятнице все закончить. Надеюсь, что к вечеру буду.
— Замечательно. А я раздобуду рыбы к ужину. Ее голос звучал ровно и спокойно, но ладони взмокли от пота. Когда она была ребенком, Джубал учил ее ценить каждое мгновение жизни, ибо оно, промелькнет и вернуть его невозможно. Теперь же ей хотелось подстегнуть стрелки часов, чтобы поскорее пришла пятница. Она прибрала дом, вычистила двор, ощипала с клумбы мертвые листья. В четверг она поехала в Мантео и купила атласной ленты, чтобы повязать щенкам бантики. Бантики не продержались и пяти минут. Принцесса получила в подарок новенький ошейник, который тщетно пыталась сорвать. Теперь по крайней мере от нее пахло кедровой хвоей, которой была набита ее подстилка, а не собачьим дезодорантом.
В пятницу Мэгги вымыла волосы, прополоскала их лимонной эссенцией и высушила на солнце. Потом приняла пенную ванну и обработала ноги. Благоухая лосьоном и увлажняющим кремом, она уселась перед зеркалом и нахмурилась, заметив намечающиеся вокруг глаз морщинки. Она дала себе слово чаще носить солнечные очки.
От идеи приготовить на ужин рыбу она отказалась и решила щегольнуть единственным известным ей блюдом — тушеным цыпленком с рисом. Горожанкой Сэм ее еще не видел.
Вино не успело охладиться, а цыпленок еще томился в бульоне, когда Мэгги услыхала, как подъехал «ровер». Ее сердце бешено застучало, и она несколько раз медленно и глубоко вздохнула. Не надо спешить, уговаривала она себя.