А если и завтра он не сделает над собой
усилие и не уйдет, может случиться так, что он вообще с ней не
расстанется.
Но он ведь уже решил. Так в чем проблема?
А в том, что он не хочет с ней расставаться. Эта история со
свадьбой затуманила ему мозги. Когда Хейли была рядом, в голову
все время лезли мысли об обязательствах и ответственности. Но
разве не в этом суть того, что наступает в жизни человека после
свадьбы?
Сегодня вечером — согласно их плану — он должен увезти её
подальше от матери и гостей, а особенно — от её старшей сестры-
хищницы (про себя он называл Глорию не иначе как «белобрысая» или
«барракуда»), куда-нибудь, где они смогут быть самими собой. И
тогда он узнает, флиртует ли она всерьез или слишком вошла в роль.
Хейли ненавидела юбки на кринолине. Она ненавидела свое
подвенечное платье, шляпу и дурацкий зонтик. Больше всего её
раздражало то, что все было ненавистного розового цвета.
Ей казалось, что в этом платье она похожа на торт-мороженое с
ванильным кремом.
— Очень милое платье, — улыбнулся Джастин.
— Милое? — простонала она. — Это не платье, а поцелуй смерти.
— Правда, оно не совсем в вашем стиле. Как это он угадал? Она
вспомнила, как он выбрал именно то кольцо, которое понравилось ей.
— Маме оно понравилось. Знаю-знаю. Ничего не говорите.
— Слоун, Хейли! — позвала неутомимая редакторша и помахала им
рукой. — Идите сюда.
— Я не могу удержаться и не сравнить это платье с тем, что на
вас было вчера, — заявил вдруг Джастин, пока они направлялись к
дому.
Хейли шла, приподняв юбки и не отрывая взгляда от земли. Если
она зацепится подолом за сухие стебли травы, могут полететь
хрустальные бусинки, которыми он расшит.
— Вы имеете в виду черное платье? — спросила она, не поднимая
головы.
— Нет, верх пижамы.
Хейли не удержалась и посмотрела ему в глаза. Сейчас никто не
может их услышать, так что в данный момент он не Слоун. И смотрит
на неё не как Слоун.
— Вам идет верх от пижам. «Только если на тебе низ».
— Вы тоже выглядели великолепно в брюках. Женщины Мемфиса
будут вам благодарны.
Он усмехнулся, а у Хейли чуть сильнее забилось сердце.
«Глупое, — подумала она. — Не бейся, а то разобьешься».
Они подошли к дому и услышали конец спора, возникшего между
редакторшей и хозяйкой свадебного салона.
— Надо сделать фотографию в полный рост, настаивала Бетти. —
Иначе не будет видно все платье целиком.
— Но если камеру удалить, деталей все равно не будет видно, —
возражала редакторша.
— Но ведь это снимок на обложку! Может, нужна другая
фотокамера?
— Мы уже четвертый год подряд издаем буклет ярмарки невест, и
s нас никогда не возникало никаких осложнений.
— Дамы, — вмешалась представительница ярмарки, — мы теряем
освещение. Хейли, подойди сюда и прислонись вот к этому дереву…
— Она испачкает платье, — заметила Лола. — А завтра она
выходит в нем замуж.
Представительница провела ладонью по стволу и
продемонстрировала её Лоле: никакой грязи.
Представительница провела ладонью по стволу и
продемонстрировала её Лоле: никакой грязи. Редакторша показала
Хейли, как ей следует держать руки.
— А вы, Слоун, опуститесь, пожалуйста, на одно колено.
— У него на штанах останутся пятна, — снова запротестовала
Лола. Она достала из сумочки носовой платок и протянула его
Джастину.
Он сложил платок вчетверо и встал на колено. Когда он поднял
глаза на Хейли, ей показалось, что в свете уходящего дня они стали
ещё более синими. Такое впечатление, что он на самом деле делает
ей предложение.
Было отснято не менее дюжины фото: Хейли с сестрами, Хейли с
матерью, Хейли и Слоун, потом все вместе.
А потом…
— А теперь последний снимок! Поцелуй!
«Только не это! Я такая уставшая и измотанная! Да ещё на виду
у всех!»
Хейли уже с трудом сдерживалась и вообще еле стояла на ногах.
Весь день она отбивалась от многозначительных намеков и
критических замечаний матери, сестер и редакторши. Она
переодевалась в тесных примерочных и пила пиво в десять утра.
Сейчас у неё было только одно желание — лечь в горячую ванну и
расслабиться.
Ей не хотелось целовать Джастина и при этом притворяться, что
он Слоун. Она хотела целовать именно Джастина. А ещё — прижаться к
нему и почувствовать, как он её обнимает.
Он подошел к ней и взял за руки.
— Длинный день, да? — пробормотал он и прижал их к губам.
Хейли кивнула, и Джастин поцеловал её в лоб. Окружающие
восприняли этот жест как проявление нежной любви.
Камера щелкала без перерыва.
Хейли захотелось, чтобы он поднял её на руки и понес вверх по
лестнице. По любой. Пусть даже по эскалатору.
А он обхватил руками её голову и прикоснулся губами к её рту.
Сердце Хейли норовило вырваться из груди. Этот поцелуй не был
похож на те два. Он был нежным, исцеляющим.
Это был поцелуй Джастина.
Сославшись на усталость, Хейли с трудом выпроводила из номера
мать и сестер.
— Но, Хейли, разве тебе не потребуется помощь, чтобы снять
платье?
— Расстегни мне пуговицы, мама, а дальше я справлюсь. — Она
устало улыбнулась и повернулась спиной, подняв волосы.
— Как все странно. Моя крошка выходит замуж, — сказала Лола,
расстегивая ряд крошечных перламутровых пуговичек.
— Не пойму, мама, тебе грустно или ты счастлива?
— И то, и другое. Моя жизнь совершенно изменится, —
призналась Лола. — Но я все-таки счастлива. Ах, да, я ещё тебе не
сказала, что звонил агент по продаже недвижимости и сообщил, что у
него уже есть покупатель на наш дом. Я выдвинула свои условия, и
если они будут приняты, то, как только ты выйдешь замуж, я сразу
же начну подыскивать что-нибудь в Сан-Сити.
Голос у Лолы и вправду был счастливый.
После того как за матерью закрылась дверь, Хейли скинула
забрызганные грязью туфли и бросилась на кровать. Нижние юбки
bglermskhq| вверх.
Она одна, и больше нет нужды притворяться. Эта мысль принесла
ей облегчение, и она закрыла глаза. Остался всего один день. Один
день — и все будут счастливы. Она тоже будет счастлива оттого что
пришел конец притворству.