– Тетушка Бет, – окликнул ее Парис, улыбаясь со всей мыслимой галантностью. – Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как я уйду? Хотелось бы еще поговорить…
– О… да, конечно, – отозвалась пожилая женщина, опасливо косясь на отца. – С удовольствием, Парис.
Она вышла. Малком взял с подноса одну из чашек, насмешливо скривил губы.
– «Тетушка Бет»… Я бы на твоем месте не спешил считать себя членом семьи.
– А вы полагаете, что мы не принадлежим к одной семье, да? – вспыхнул молодой человек.
– Да. Я только собираюсь признать твое существование. И твое право на что бы то ни было. Но всему свое время.
– Предполагается, что я должен быть вам благодарен?
– Нет! – отрезал Малком, откидываясь в кресле. – Предполагается, что ты будешь делать то, что я скажу. Можешь взять вон тот стул и выпить со мной кофе.
– Хорошо же. – Парис чувствовал, как его начинает трясти от бешенства. – Если законы вежливости не действуют в этом доме, могу я предложить вам подавиться этим кофе?
Голос деда остановил его, когда он уже взялся за ручку двери, желая немедленно покинуть негостеприимный дом.
– Нет, не можешь. Если тебе дорога твоя галерея.
Париса словно окатили холодной водой. Он медленно повернулся.
– Сядь и выслушай, что я тебе скажу, – невозмутимо сказал старик, кивая на стул.
И молодой человек едва ли не против воли подошел и сел рядом, напряженный, как струна, готовый вскочить в любую секунду.
– Ты пришел просить денег, потому что находишься на грани разорения, – медленно продолжил Малком. – Я один из самых богатых людей в стране. И для меня проще простого помочь тебе… Более того, я намерен это сделать. Но на определенных условиях.
– Чего вы хотите? – настороженно произнес Парис, прищуривая синие глаза. Этот человек уже ничем не мог удивить его.
– Тебе что-нибудь говорит имя Нормана Макдугала?
Парис взял чашку с кофе и отпил, стараясь не выказывать своих чувств.
– Это ваш соперник в бизнесе… и личный враг. Вражда с ним отравила молодость моей матери, отчего ей и пришлось… оставить этот дом.
– Беатрис поступила низко и глупо. Хорошая дочь должна была поддержать меня в борьбе, вместо того чтобы так опозорить. Впрочем, речь не о ней, – добавил Малком, заметив, как напрягся молодой человек. – Посмотри. Это и есть Макдугал.
С протянутой Парису фотографии улыбался высокий, стройный старик с совершенно белыми волосами, гладко выбритый, респектабельный, в окружении делового вида людей. Парис несколько секунд смотрел на снимок. Потом перевел взгляд на деда.
– И что из этого?
– Сейчас узнаешь. – Малком стукнул по столу кулаком, едва не расплескав кофе. – Этот старый подлец недавно опять нанес мне удар. Теперь моя очередь. И я, черт побери, собираюсь ответить так, что он уже не оправится.
– Что же я должен сделать? Убить его? – с кривой усмешкой спросил Парис.
Он бы не удивился такому повороту событий… Хотя чего стоит старику нанять убийцу? Зачем ему понадобился именно внук?
– О нет, – усмехнулся Малком. – Я намерен действовать в рамках закона.
– А вам никто никогда не говорил, что лучшая месть врагу – это жить спокойно и быть счастливым?
– Вот именно. – Глаза Малкома нехорошо блеснули. – После того как нанесу Макдугалу удар в самое сердце, я заживу очень спокойно и буду счастлив, уж поверь мне. У Макдугала есть два слабых места. И одно из них – вот здесь, на этом фото. Видишь девчонку слева от старика?
Парис снова бросил взгляд на снимок.
– Да.
– Так вот, это его единственная внучка. Наследница. Смотреть, скажу честно, здесь не на что – так, бледная немочь. Скелетик в юбке. Но Макдугал с ней носится, как с принцессой. Она для него – все. И именно через нее я нанесу ему удар… с твоей помощью.
Парис со стуком поставил чашку на стол и поднялся.
– Довольно. Я не знаю, что вы замыслили, да и не хочу знать.
– Можно подумать, у тебя есть выбор. – Малком жестоко усмехнулся. – Слушай меня. Ты встретишься с этой девицей, его внучкой, соблазнишь ее и уговоришь выйти за тебя замуж. Мне все равно, каким способом ты этого добьешься. Парень вроде тебя должен знать их немало.
Парис остолбенело уставился на деда. Наконец он заговорил:
– Я не понимаю – это что, шутка такая или серьезное предложение? Если первое, то мне не смешно, а если второе… то мой ответ однозначен. Нет!
– Это не шутка, – покачал головой Малком. – И твой ответ будет «да». Если у тебя есть хоть капля здравого смысла.
Да он спятил, пронеслось в голове Париса. Или принимает меня за идиота.
– Я покупаю и продаю картины. Я люблю живопись. Это дело моей жизни. Семейная вражда не мой профиль. И также не мой профиль – соблазнять девушек. На свете немало негодяев, которые согласятся на ваше предложение, Малком. Может, оно им даже придется по душе. Но я не из них.
– Ты покупаешь и продаешь картины, – медленно произнес старик, – пока у тебя есть твоя галерея. Если я шевельну пальцем, ее у тебя не будет. И ты потеряешь куда больше, чем опасаешься. Ты потеряешь все.
– Но вы… – У Париса словно выбили почву из-под ног. И у этого человека он собирался просить помощи? – Вы не можете! Я оплатил аренду на десять лет вперед…
– Я попросту куплю здание, – улыбнулся Малком. – И перепродам по дешевке человеку по фамилии Дюрфорт. Как видишь, я хорошо осведомлен о твоих делах.
Парис стиснул зубы. Кому угодно, только не Жаку Дюрфорту, известному на всю Францию скупщику подделок, которого спасали от тюрьмы только обширные связи!..
– Твои художники, реставраторы, копиисты – люди, которые от тебя зависят, – останутся без гроша. Хотя самых талантливых из них, возможно, наймет Дюрфорт – тиражировать поддельных Рубенсов и фальшивых Сезаннов. А ты отправишься в казино, обыгрывать простаков в карты. Ты ведь никогда не проигрываешь! Ты этого хочешь?
– Нет, – сквозь зубы процедил Парис. Его мир стремительно рушился, и он никак не мог этому помешать.
– Тогда будь благоразумен. С девчонкой Макдугал у тебя проблем не будет. Насколько мне известно, у нее сейчас нет мужчины. Как-то раз она была помолвлена, но потом разошлась с женихом, он ее бросил… Я его понимаю. – Малком хрипло рассмеялся.
– Я вижу, у вас достаточно информации, ледяным тоном произнес Парис.
– Знание – сила, – усмехнулся дед. – И в этом я сильнее Нормана Макдугала. Он-то не знает, что у меня есть внук. И это его второе слабое место.
Парис поражение покачал головой.
– Вы что, в самом деле хотите, чтобы я женился на этой девушке… как ее там…
– Шери. – Что-то странное мелькнуло в выцветших глазах Малкома. – Еще у нее есть прозвище Недотрога. Это потому, что никто из мужчин и не хочет ее трогать. И ты вовсе не должен на ней жениться. Когда Норм узнает, что ты мой внук, бастард моей дочери, тебе останется только исчезнуть, оставив деда и внучку обесчещенными. Норму никогда не забыть, кто стоял за всем этим, – добавил старик с хриплым смехом. – Я унижу его, уничтожу. А тебя я не просто оставлю в покое… я тебе заплачу.
– Что же, – Парис горько усмехнулся, – вы все просчитали, не так ли? Но мне не нужны ваши грязные деньги. Достаточно будет, если я никогда вас больше не увижу.
– Это входит и в мои планы, – кивнул Малком. – Не скрою, ты нужен мне лишь как орудие. Но это еще не повод обзывать мои деньги грязными. Поразмыслив, ты согласишься принять небольшую награду за труды.
– А если эта Шери на меня не польстится? Что тогда?
– Многие другие женщины польстились, насколько я знаю.