Наконец Майлз выключил душ, отыскал полотенца и банные халаты и унес Патрицию на второй этаж в собственную спальню.
– Не слишком ли широкая у тебя кровать? – спросила она.
Он снял полотенце, обернутое вокруг ее головы. – Дай-ка я подсушу тебе волосы.
Она села на кровати, откинув назад голову, а Майлз пристроился на коленях сзади. Свободный халатик соскользнул с ее плеч, обнажив роскошную грудь.
– Сейчас же накинь халат, – приказал он. – Зачем? – невинно спросила Патриция, прекрасно понимая, в чем дело.
– Если ты этого не сделаешь, я за себя не отвечаю.
– Неужели? – Она обернулась, скосив глаза. – Так чего же ты ждешь?
– Вот ведьма, – простонал он и начал легонько ласкать ей грудь, но вскоре этого оказалось недостаточно.
Патриция взлетала на головокружительные вершины блаженства, пока они оба не вскрикнули в момент кульминации.
– Теперь у этой кровати появилась и хозяйка, – сказала она чуть позже с сонным смешком.
– Ты станешь моей женой? – спросил Майлз хриплым, срывающимся от волнения голосом.
– Женой... – Она попробовала слово на вкус, улыбаясь с закрытыми глазами. – Звучит неплохо.
– Правда? – Он приподнялся на локте, не веря своим ушам.
Ответом ему был пристальный взгляд русалочьих глаз.
– Истинная правда, – заверила его Патриция.
– Я... я боялся, что этого не случится никогда, – задыхаясь, вымолвил он. – Быть в дюйме от счастья и внезапно потерять все... – Говорить он уже не мог и лишь порывисто прижал к губам ее руку.
– Наверное, мы с самого начала были созданы друг для друга, – отозвалась она хрипловатым голосом.
– Да, все было предопределено. Я знал это с тех пор, как впервые увидел тебя.
– Мы скоро поженимся?
– Очень скоро, любовь моя.
– И будем вместе каждую ночь?
– И каждое утро, – торжественно объявил он. – А утром можно? – усомнилась Патриция, уткнувшись носом в его грудь.
– Если ты замужем, то можно, – великодушно разрешил Майлз.
Она прыснула, но вдруг капризно надула губки. – Пить очень хочется.
– Пойду поищу чего-нибудь. – Он поцеловал ее в ямочку на шее. – Только никуда больше не исчезай!
– Торжественно обещаю навсегда остаться в этой постели, – рассмеялась она.
Пока Майлз ходил в гостиную, Патриция задремала, и ему пришлось лизнуть ее плечо, чтобы заставить очнуться.
– Ух ты, шампанское! – воскликнула она.
– Держи, малышка. – Он откупорил бутылку и наполнил два высоких фужера. – За нас с тобой и за то, чтобы все наши ночи были такими же прекрасными, как эта.
– За это надо непременно выпить, – оживилась Патриция, жадно припадая к напитку.
– Тебе никто не говорил, что шампанское полагается пить маленькими глотками, а не опрокидывать залпом? – с улыбкой глядя на нее, сказал Майлз.
– Учту на будущее, – притворно сконфузилась она, подставляя опустевший фужер для новой порции.
Он спускался в винный погреб в халате, но сейчас одним движением освободился от своего одеяния.
Патриция глядела на него, как завороженная. Его мускулистому стройному телу мог бы позавидовать любой атлет, и ей сразу вспомнился Давид, знаменитое творение Микеланджело.
– Ты великолепен, – прошептала она.
– А ведь ты не впервые видишь меня обнаженным, – усмехнулся он. – Помнишь, как я купался в бассейне, а ты подсматривала?
– Ты меня заметил! – ахнула она.
– Нет, я не видел тебя, но чувствовал, что ты рядом. Я становлюсь настоящим экстрасенсом, когда дело касается тебя.
– Ты всегда им был, – рассмеялась Патриция. – Помнишь, я когда-то спряталась в буфе... – Она в ужасе прикусила язык и, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, поспешно заговорила с напускной небрежностью: – Ведь ты разыскал меня в Париже! – Голос ее задрожал и смолк, когда она перехватила потрясенный взгляд Майлза.
Отшатнувшись, он крепко сжал кулаки. Лицо его потемнело.
8
Патрицию выдали глаза. Те самые изумительные глаза, которые так сводили с ума ее возлюбленного и совсем недавно помогли ему отыскать утраченное счастье.
Только ли смятение и ужас стояли сейчас в них? Майлз ясно разглядел и чувство вины. Он словно дочитал книгу со счастливым концом и обнаружил в конце примечание, не оставлявшее камня на камне от удивительно правдоподобной истории. Простые и ясные ответы на вопросы, которые так мучили его, внезапно оказались сплошной ложью.
Почти физически ощутив этот удар, Майлз конвульсивно дернулся и издал не то стон, не то рев – от боли и гнева на судьбу, которой мало показалось его прежних страданий.
И она еще смеет нагло выкручиваться! Так и водила бы его за нос, если бы не проговорилась. Эта мысль наполнила его такой яростью, что у него перед глазами поплыли темные круги. Схватив Патрицию за локоть, он резко и грубо притянул ее к себе.
– Ах ты дрянь! – прогремел он. – Жестокая маленькая стерва!
– Нет! Ты ничего не понял! – Патриция инстинктивно заслонилась, словно от удара, хотя Майлз и не думал поднимать на нее руку.
– Не понял?! – В его голосе клокотало бешенство. – Интересно, чего же я не понял?
Этот вопрос застал ее врасплох, и ему показалось, что он чувствует, как напряженно работает сейчас ее мозг в поисках ответа. Опять станет выкручиваться. или попробует придумать уважительную причину? Насупившись, он ждал объяснений.
С неуверенной улыбкой Патриция поднесла свободную руку к виску.
– Я... я что-то вспомнила, да? Наверное, память начинает ко мне возвращаться...
– Или ты ее никогда не теряла и лгала мне все это время, – перебил он с ледяным презрением. Что, это какой-то особо изощренный вид игры? Для тебя существует хоть что-нибудь святое?
– Да, – хрипло вымолвила Патриция. – Моя любовь к тебе. Она всегда...
– Ложь! – бросил ей в лицо Майлз. – Я сыт по горло твоими небылицами. Мне нужна правда, слышишь?! – рявкнул он, встряхивая ее как тряпичную куклу. – Все, все было ложью, ведь так? Ты никогда не теряла память!
Перепуганная девушка не могла произнести ни слова. Она попыталась оттолкнуть его, но с таким же успехом можно было вырываться из когтей разъяренного льва. Она судорожно всхлипнула и вдруг выпалила:
– Да, черт возьми! Я прикидывалась. Только...
Майлз отпустил ее так внезапно, что Патриция повалилась прямо на него. На мгновение они очутились в объятиях друг друга, и он отчетливо почувствовал прикосновение ее мягкой упругой груди. Воспоминания лавиной обрушились на его мозг. Зарычав, он грубо отпихнул девушку и швырнул ей халатик.
– Оденься!
Он натянул рубашку и брюки, стоя к ней спиной, и обернулся, лишь завершив свой туалет. Патриция стояла по другую сторону кровати. Ее лицо было белее простыни, а в огромных глазах застыл страх. Она снова всхлипнула, подбежала к нему и порывисто ухватила за руку.
– Майлз, пожалуйста, выслушай меня, – взмолилась она. – Я хочу объяснить...
Стряхнув ее руку, он заговорил с холодной яростью:
– Прекрасно. Именно этого я все еще жду от тебя.
Отойдя в дальний угол комнаты, он скрестил руки на груди.
Патриция, кусая губы, начала свой рассказ:
– Я действительно потеряла память во Франции, клянусь! Но когда ты привез меня сюда и я увидела квартиру, а потом... – Кулачки ее сжались. – Когда ты поцеловал меня в первый раз... я многое вспомнила. И с каждым днем картина становится все более полной.
– Но ты не сочла нужным сообщить мне об этом. – В его ледяном голосе послышался сарказм. – Наверное, ты решила, что мне будет неинтересно.