– Ты мне зубы не заговаривай! – раздраженно бросил Адам. – Раньше такого за тобой не водилось!
– Есть, сэр!
Но в этой шутке была порядочная доля правды.
– Что ж, ты поставил меня на место, – теперь улыбка была искренней. – Извини, Роб.
Я пожал плечами:
– Сколько Джареду? Шестнадцать? Это самый трудный возраст.
– Недавно исполнилось пятнадцать. Я смотрю на него и вспоминаю… тебя. Помолчав, он добавил:
– И других, со времен учебы в Академии. Разительный контраст.
– Адам, почему ты его не приструнишь? Долгое молчание.
– Я… не могу.
Возможно, точеные черты лица сына слишком напоминали ему Елену. Почувствовав, как он расстроен, я сменил тему разговора. Мы заговорили о капитане.
– Мучительно находиться рядом с ним, – признался Адам. – Он так решительно… искренен. Адам внимательно смотрел на меня.
– Когда ты был кадетом, ты его в общем-то не знал. Он ушел в отставку после э-э-э… случая с «Трафальгаром». Я имел счастье познакомиться с ним раньше. – Адам смотрел сквозь меня, погрузившись в воспоминания. – Он взял меня с собой на тренировочную станцию – мы были только вдвоем. Боже, какая честь! Если бы ты видел его тогда, Роб. Отважный, решительный, твердо настроенный принести всем нам пользу.
Я беспокойно шевельнулся.
– Теперь он стал… неуверенным – словно действует на ощупь, методом проб и ошибок. Он утратил нравственный радар. Думаю, капитан был рад, когда его администрация получила вотум недоверия.
Он увидел, что я заерзал на месте и скорчил гримасу:
– Вижу, ты устал. Извини, что…
– Дело не в этом, – выпалил я. – Мне нужно кое-куда отлучиться.
От напитков, которые я потягивал весь вечер, мой мочевой пузырь раздулся и готов был разорваться. Я встал, снова почувствовав себя глупым мальчишкой.
– Сейчас вернусь.
Я достаточно часто бывал у Адама, поэтому, открыв дверь, в темноте через холл направился в ванную. Под дверью мальчика виднелась полоска света.
То ли под воздействием эля, то ли от усталости после перелета, я стукнул разок в дверь и распахнул ее настежь.
Джаред, все еще одетый, оторвал взгляд от монитора:
– Здравствуйте, дядя Роб!
– Выключай свет и забирайся в постель, иначе я сделаю то, на что не решается твой отец. Он изумленно уставился на меня:
– Вы не посмеете заставить…
– Хочешь проверить?
Он заколебался, но, не решившись ослушаться, с презрительным видом выключил компьютер, сел на кровать и скинул туфли.
Я закрыл дверь и пошел дальше по коридору.
Уже вернувшись во дворик, я понял, какую ошибку совершил. Мальчик привык звать меня дядей, но ведь на самом деле я ему не родственник и не имел права чего-то требовать от этого неуправляемого подростка. Лучше Адаму ничего не говорить, чтобы не испортить отношения между нами. Он мне нравился сам по себе, но, кроме того, я нуждался в его поддержке, чтобы убедить капитана.
Пока Тенер воспоминал о нашей юности, прошедшей в стенах Академии, а потом о Елене, я пытался понять, что на меня нашло, с чего я вдруг начал отдавать распоряжения его сыну, словно своему собственному.
– Помнишь, как в Лунаполисе мы не могли отыскать ее номер в гостинице «Шератон» и орали пьяной женщине, чтоб она нам открыла эту чертову дверь?
Я кивнул. Нужно либо сказать Адаму, либо помириться с Джаредом; оставить все как есть я не мог. Немного выждав, под предлогом, что мне снова «нужно», я зашел в дом и постучал к мальчику:
– Джаред?
Молчание.
– Это дядя Роб, – я постарался подавить неприязнь к этому званию. – Можно войти?
Должно быть, уже спит. Я нажал на ручку и заглянул внутрь.
В комнате никого не было.
Время почти настало, но Фрад был не совсем готов.
– Даже не голографочип, – пробурчал я. – Дешевка, бумажная книга.
Фрад запыхал, раздраженный:
– Слушай, нейтрал, торгуешься или нет? Чего резину тянешь?
Я пожал плечами:
– Берешь две консервы за книжку-развалюху? Хочешь больше – волоки другие. – Если они у него есть еще. Хрен его знает. Ладно, пусть будет как будет.
– Штуки три-четыре найдется.
Я бросил взгляд на чайник. Надо бы погреться горяченьким. Но придется и ему плеснуть. Нет, надо немного погодить.
– Глупый мальчишка-брод думал, сумеет кинуть Педро Теламона Чанга, а? Будь у него четыре книги, все бы приволок. У него всего одна.
– Говорю, четыре! – Он сердито поглядел на меня. – Могу принести потом.
– Ха! – я прошел через магазин и повозился с коробкой, делая вид, будто ищу мену. – Две консервы. Одна маленькая, овощная. Другая большая, куриная, как я тебе и говорил.
У него сверкнули глаза, и я понял – он попался. Прежде я сказал, что дам две овощных консервы – большую и маленькую. Теперь он подумал, что Чанг свихнулся.
– А сколько дашь за другие бумажные?
– Больше мне не надо, – с трудом язык выговорил это, но иначе нельзя, если я хочу их заполучить. – Я сторгую ту, что ты принес, а на другие посмотрю опосля.
– Я принесу, это недалеко…
– Нет. – Я вытащил из коробки консервы и поставил на стол. – У Чанга уже есть пять книг, зачем ему еще три?
– Еще четыре. – Теперь он попался. Хорошо.
– Ладно, ладно, три или четыре – нет разницы. Бери консервы и вали. Чанг не впускает в магазин больше одного. Ты мешаешь Чангу делать свое дело.
Фрад заулыбался беззубым ртом. Побывал в драке. Нижние всю дорогу дерутся друг с другом. Чмо они все, и больше никто.
Я дождался, пока он отвалит, и только тогда взял книгу в руки. «Незнакомец в неизвестной стране». Издана двести лет назад. Моя. Я прижал ее к труди, как родную. Книга отправится в заднюю комнату – комнату Чанга. Хрена с два я буду их на что-то менять.
Сзади послышался смех.
Я повысил голос:
– Никак глупый мальчишка-мид смеется над Чангом?
Пуук высунул голову:
– Когда у Чанга кончатся консервы, он что, будет есть бумагу?
– Консервы кончатся – будет есть мальчишку-мида!
Он снова захихикал, отодвинув портьеру в сторону:
– Смешной ты, Чанг.
О чем он думал, когда я с грозным видом двинулся ему навстречу?
– Остынь, – быстро проговорил он. – Мистр Чанг.
Нужно поаккуратнее с Пууком. Может, нервный какой. Не уверен, но кто ж его знает.
Он, похоже, относился ко мне с симпатией – по большей части. Не возражал, чтоб я о нем заботился, но, может, пырнет меня когда, как этого беднягу рока? Знает ли Пуук разницу между плохим и хорошим?
Я отправился в заднюю комнату. Поставил бережно книгу на полку. Потом почитаю, когда парнишка не будет мешать.
Пуук пока жил у меня.
Девушка, которую миды звали Старшей Сестрой, послала его обменять ботинки на консервы. Парнишка походил-походил и вернулся наконец с семью банками. Она стала выпускать пар, за ним тоже дело не стало, а она нажаловалась Карло, что Пуук принес мало консервов.
Карло снова разозлился, вот Пуук и пришел опять к Чангу, где-то надо спать.