Остальных троих опознала нейросеть Ральфа. Рядом с директором ИСА сидела коммандер Дебора Анвин, глава сети стратегической обороны Омбея, за ней — Райл Торн, министр внутренних дел планеты Омбей. Сам Ральф оказался зажат между Скарком и Леонардом Девиллем.
— Самолет в семи минутах от Атерстона, — заметила Дебора Анвин. — Надо решаться.
— Нынешнее состояние на борту? — спросил Ральф.
— В рамках карантинных мер пилот получил от диспетчера приказ повернуть в Пасто. Тогда и начались проблемы. Он заявляет, что обратный полет подвергает опасности его пассажиров. Если поломки происходят на самом деле, так и есть.
— Едва ли мы можем расстреливать с платформ СО всякий самолет с глючным процессором, — бросил Райл Торн.
— Напротив, сэр, — возразил Ральф. — В нынешней ситуации приходится пользоваться презумпцией виновности. Позволить этому самолету приземляться в столице нельзя ни при каких условиях. Не сейчас.
— Если он вернется в Ксингу, погибнуть могут все пассажиры, — запротестовал министр. — Самолет просто рухнет в океан.
— В окрестностях Атерстона много военных баз, — заметил адмирал Фарквар. — При необходимости пилот может посадить машину на взлетном поле, и мы окружим ее морпехами, пока не появится надежный метод выявления вируса.
— Пилот связывался с диспетчерской через нейросеть? — поинтересовался Ральф.
— Да, — ответила Дебора.
— Тогда он, скорее всего, не заражен. Если вы сможете надежно оцепить поле, я — за. Но самолет должен оставаться на поле, покуда мы не выясним, что сталось с дипломатами.
— Хорошо, — согласился адмирал.
— Я объявлю тревогу на базе Сэпкоут, — добавила Дебора. — Это в ста километрах от Атерстона. Должны дотянуть.
— Сто километров — вполне достаточное отдаление, — тут же поддержал Торн.
Ральфу отношение министра очень не понравилось. Тот относился к случившемуся как к небольшому несчастью, вроде землетрясения или урагана. Впрочем, министру приходится каждые пять лет убеждать своих избирателей, что он действовал исключительно в их интересах. Ему трудно будет объяснить, почему он приказал палить с платформ СО по своим согражданам. Отчасти поэтому королевская семья Салдана сохраняла вокруг себя парламент — в качестве абляционного слоя. Выборных политиков всегда можно подставить и заменить.
— Я бы предложил также установить за посаженным самолетом постоянное наблюдение с орбитальных сенсоров, — вступил в разговор Ральф. — На случай непредвиденного. Тогда мы сможем использовать платформы СО в качестве последнего средства. Стерилизовать весь район.
— Это представляется мне в некотором роде излишним, — с преувеличенной вежливостью отозвался Райл Торн.
— Опять-таки нет, сэр. На Лалонде противник смог воспользоваться своими способностями к ведению электронной войны, чтобы вмешаться в работу наблюдательных спутников. Они изрядно туманили снимки. Я бы сказал, что это наименьшее, что мы в силах предпринять.
— Ральф присутствует здесь именно из-за его опыта в борьбе с вирусом, — заметил Роше Скарк, улыбнувшись министру. — Он унес ноги с Лалонда только потому, что провел подобные защитные меры.
Райл Торн коротко кивнул.
— Жаль, что он не защитил нас от вируса, — пробормотала Янникс чуть слышно.
Вот только на сетевых конференциях незаметно буркнуть что-то невозможно, речь передается только намеренно. Ральф покосился на нее, но синтезированная компьютером маска не выражала ничего.
Чепмена Адкинсона постоянный поток датавизов из диспетчерской уже заколебал. Не говоря о том, что перепугал изрядно. С гражданскими диспетчерами он уже не мог связаться — они сошли с линии восемь минут назад.
Теперь связь шла по военным протоколам, и воздушное движение на всей планете регулировалось через диспетчерский центр королевского флота на Гайане. И войти в его положение они никак не желали.
Под крылом самолета расстилалась Эспарта — один из роскошных национальных парков, окружавших столицу, джунгли, прерываемые лишь по-римски прямыми дорогами и дачами аристократии. Океан остался в пяти минутах лета позади.
Нейросеть пилота имела доступ к внешним сенсорам, но видеосигнал обрабатывался в фоновом режиме, скорее для контроля систем инерциальной навигации, которым Адкинсон перестал доверять. Он сконцентрировался на поддержании внутренних систем. Уже двадцать процентов процессоров на борту страдали от беспорядочных зависаний; некоторые через пару секунд «развешивались» самопроизвольно, другие так и отключались. Диагностические программы никаких проблем обнаружить не могли. И — что было еще страшнее — на протяжении последней четверти часа в электрической сети запрыгало напряжение.
Поэтому Адкинсон и завел спор с военными диспетчерами. Процессорные глюки — невелика проблема, в системную архитектуру самолета было встроено столько резервов, что она могла пережить и почти полное зависание. Но потеря напряжения — дело совсем другое. Чепмен Адкинсон уже решил для себя, что если его все же заставят лететь обратно, он посадит самолет куда придется — и пусть ему потом загружают в лицензию любые выговоры. Не такая страшная зараза появилась на Ксингу.
— Чепмен, примите уточненные координаты для посадки, — датавизировал диспетчер с Гайаны. — Маршрут меняется.
— Куда теперь? — скептически поинтересовался Чепмен.
— База Сэпкоут. Вам готовят посадочное поле. Пассажирам придется остаться на борту некоторое время после посадки.
— Главное — сесть.
Пришли координаты и Чепмен скормил их бортовому компьютеру. Двадцать минут до Сэпкоута… можно дотянуть. Самолет завалился набок, огибая лежащий где-то за горизонтом в черно-серебряном жарком мареве город.
И тут глюки, словно по сигналу, обрушились на него. Цепи отключались с пугающей быстротой. Четверть систем на схеме перекрасилась в черный, оставив лишь призрачный контур там, где секунду назад значился вполне функциональный хардвер. Два задних компрессора с правого борта просто отключились от сети. Долетавший до Чепмена пронзительный вой становился все глубже по мере того, как замедляли свое вращение лопатки. Перешла в активный режим компенсационная программа бортового компьютера, но отключилось слишком много контрольных плоскостей, чтобы она могла чем-то помочь делу.
— SOS, SOS, — датавизировал Чепмен.
Отрубился даже главный передатчик, и в дело пошли резервные процессоры. Фюзеляж затрясло, словно самолет занесло в зону турбулентности.
— Что у вас? — поинтересовался диспетчер.
— Теряю ток и высоту. Нарастают системные сбои. Черт! Только что сдохла шина данных хвостового руля.
Пилот сбросил на бортовой компьютер аварийный код. Из подковообразной консоли перед ним выскользнул серебристый рычаг с тусклой, медной рукоятью на конце. Едва не уткнувшись пилоту в грудь, рычаг начал проворачиваться сам собой — Чепмен едва успел за него ухватиться. «Ручное управление, черт, я им не пользовался со времен симулятора в пилотской школе!»
Канал связи с бортовым компьютером начал сужаться. Чепмен перевел приоритеты схемы, оставив только жизненно важные показатели. Вспыхнули голографические индикаторы на консоли, дублируя информацию.
— Найдите мне поляну, срочно!
Как он будет сажать машину — в самолетной конфигурации, со сдохшими компрессорами правого борта, — ему и думать не хотелось. Может, сесть на шоссе — вдруг сойдет за посадочную полосу?
— В просьбе отказано.