Привычка к уединению глубоко въелась в меня, но привычка к секретности коренится еще глубже. Я автоматически затемняю экран монитора, прежде чем повернуться и сказать:
- Да?
Кудесница выглядит так, будто спала еще меньше меня.
- Я должна попытаться. В последний раз, - говорит она. - Прошу тебя… Взорви это крушение. Пожалуйста. Или сделай так, чтобы его здесь больше не было. Не впускай внутрь никого, не входи сама. Забудь, что оно вообще существовало.
Я складываю руки на коленях. Вчера у меня не было ответа на такую просьбу, но сегодня есть. Я успела обдумать все, что услышала прошлой ночью, - совершенно разные истории, которые поведали мне Джайп и Кудесница, - и за полчаса до того, как она меня потревожила, пришла к заключению. Что ни одна из этих историй не правдивее другой. Не ближе к истине, которая не известна никому.
- Пожалуйста, - монотонно повторяет Кудесница.
- Я не ученый… - начинаю я, но эта прелюдия не производит на нее должного впечатления.
Тот же взгляд, та же поза.
- …Но много размышляла, - продолжаю я. - Если эта СТ такая могущественная и опасная, как ты уверяешь… Где гарантия, что мы не вызовем катастрофу, пытаясь уничтожить стелс-генератор? Что если взрыв активирует его на полную мощность? И мы пробьем между измерениями дыру? Или, может быть, разрушим нечто для нас невидимое в иных измерениях?
На ее скулах появляется едва заметный румянец, и я продолжаю:
- Или, вполне вероятно, взрыв вернется к нам рикошетом. Я припоминаю, что «Дигнити» считались непробиваемыми… Якобы все, что в них попадает, тут же отскакивает назад. А вдруг это побочный защитный эффект СТ?
- Это типичный эффект силовых полей. - Откровенная нотка сарказма. - В ту эпоху силовые поля еще не придумали.
- И тем не менее, - настаиваю я. - Конечно, ты разбираешься в С-технологии гораздо больше меня, но… Ведь на самом деле тыне понимаешьее? А иначе сумела бы полностью воссоздать.
- Это… не аргумент, а софистика, и мне кажется…
- Но ты ведь не отрицаешь, что полных знаний у тебя нет? Неизвестно, что произойдет, если мы взорвем крушение. Ты не знаешь, никто не знает. Но может статься, это будет настоящая катастрофа, которой мы не переживем.
- Я готова рискнуть, - говорит она пустым голосом.
Глаза у нее тоже пустые, холодные. Как будто передо мной совсем чужой, незнакомый человек. Какая-то женщина, которую я никогда прежде не видела. И что-то застывшее, безжизненное в ее глазах явственно подсказывает мне: если бы я сегодня утром встретила эту женщину впервые, то наверняка не захотела бы ее видеть.
- Я сама люблю рисковать, - отвечаю я. - Вот только в данном случае риск совершенно не оправдан. Получается, что все шансы против нас.
- Против тебя и меня? Может быть, - кивает она. - Но есть вещи и поважнее, чем кучка дайверов. Если ты оставишь это крушение здесь, то под угрозой окажется вся наша культура. Множество человеческих жизней.
- Погоди, ты говорила мне, что военные постоянно пытаются восстановить эту штуку, снова и снова. И ты сказала, что при таких попытках всегда погибают люди. А между тем факты, которые я раскопала в исторических файлах, подтверждают: «Дигнити» проработали сотни лет… И вот что я думаю: может быть, это твоя методология порочна? Может, если настоящая штука попадет в руки тех, кто способен в ней разобраться… С-технология будет не губить, а спасать жизни?
Она пристально смотрит на меня, и я понимаю, что всего пять минут назад я смотрела на Кудесницу точно с таким же выражением.
Я всегда знала: ничто так не способно разрушить дружбу, как жадность, зависть и религиозные убеждения. И я знаю также: эта триада сгубила столько дайверов, что даже неохота вспоминать.
Поэтому я стараюсь никогда не допускать ничего подобного на моем корабле, в наших дайвингах. Поэтому я так тщательно подбираю свои команды. Вот почему я присвоила такое имя моему кораблю - «Не-Ваша-Забота».
И тем не менее.
Я совсем не ожидала, что распрю начнет Кудесница. Я не ожидала, что она вступит в конфликт со мной.
- Что бы я ни говорила, ты ведь все равно не передумаешь? Никогда не откажешься от этого дайвинга?
Я киваю.
Она тяжело, прямо-таки театрально вздыхает. Показывая всю глубину своего неодобрения. Демонстрируя, что я одна несу ответственность за все ужасные события, которые, как она полагает, рано или поздно, но непременно должны произойти.
Мы смотрим друг на друга в молчании. Глаза в глаза. У меня возникает чувство, будто мы спорим, перебрасываясь аргументами, только аргументы без слов. Ни за что не отведу глаз, пускай лучше вылезут из орбит.
Наконец она отворачивается и смотрит в сторону.
- Ты хочешь, чтобы я осталась, - говорит она. - Прекрасно, я остаюсь. Но только на моих условиях.
Я давно ожидала этих слов. Честно говоря, я думала, она сразу заговорит на эту тему.
- Что ж, назови их.
- Нырять я не буду. Даже ради спасения человеческой жизни.
- Принято.
- Но я могу работать на скипе, если ты позволишь мне брать с собой медицинские принадлежности.
Пока я не вижу никаких проблем.
- Согласна.
- И если что-нибудь пойдет не так… а это наверняка случится… Я оставляю за собой право передать мои записи, как аудио, так и цифровые, любым официальным лицам по моему выбору. Я оставляю за собой право рассказать о наших изысканиях и о том, что я предупреждала тебя. Я также оставляю за собой право публично заявить, что именно на тебе лежит вся ответственность.
- Я всегда ответственна за все, - соглашаюсь я. - Но хочу напомнить, что ваша группа заключила стандартный контракт, где подробно перечислены опасности дайвинга на глубине. И все вы добровольно подписали отказ от любого рода претензий. Смерть - один из рисков, которые входят в этот перечень.
Ее губы кривятся в улыбке, однако глаза остаются пустыми. Сама улыбка - один сплошной сарказм.
- Да… - говорит она, словно прежде никогда не слышала моей тронной речи. - Полагаю, что так оно и есть.
Всем остальным я объясняю, что у Кудесницы возникли сомнения касательно СТ. Поэтому, говорю я, она больше не будет работать основным дайвером, однако останется нашим медиком. Никто не задает никаких вопросов. Ситуация обычная для длительных дайвингов: у кого-то при одном виде крушения возникает нервная тошнота, другие начинают всерьез бояться темноты, а кто-то едва не погибает и решает незамедлительно завязать с этим делом.
Мы суеверный народец во всем, что касается работы. Мы надеваем снаряжение всякий раз в одном и том же порядке, и у каждого есть заветная вещица, которую дайвер непременно берет с собой, даром что давно пора ее выбросить. Нам нравится чувствовать чье-то покровительство, постоянную заботу о нашей безопасности, даже если это старый дайверский пояс прадедушки.
У решения, принятого Кудесницей, как обычно, две стороны. И приятная состоит в том, что теперь я смогу позволить себе нырять в крушение. На скипе будет сидеть хороший пилот, пускай и не блестящий, и я знаю: действовать она станет разумно, с учетом сложившейся ситуации, и не поддастся импульсивному порыву бросить скип ко всем чертям, желая спасти одного из нас. Она сама так сказала, и я верю Кудеснице.
Досадная сторона в том, что как дайвер Кудесница на голову выше меня. Она способна найти такое, что мне не удастся, заметит то, чего я сама никогда не увижу, не сунется беспечно в рискованные места, при виде которых у меня даже мыслишки не промелькнет о возможной опасности.
Вот почему для своего первого визита в крушение я выбираю в партнеры Голубку.