Нара не выдержала и ахнула. Рот она прикрыла ладонью с опозданием. Лаурент был жив. Он отверг древний ритуал. Он прислушался к ее посланию, к ее единственному слову.
В палате заседаний все заерзали, зароптали. Нара всеми силами постаралась сдержать охватившие ее чувства. Большинству советников и в голову не пришло подумать о Зае. На фоне таких событий, как смерть Императрицы и предстоящая война с риксами, судьба одного человека мало что значила. Между тем истинный смысл этой новости скоро должен был стать очевиден.
– А из него получился бы славный мученик, – сказал Ратц имПар Хендерс и печально покачал головой.
Несмотря на то, что Нара испытала несказанное облегчение, она осознала истинность слов сенатора-лоялиста. Отважный пример героя Зая послужил бы отличной точкой отсчета для начала войны. Отказавшись от бессмертия, Зай воодушевил бы всю Империю. В доктрине, состряпанной аппаратчиками, его самоубийство символизировало бы жертвы, которые потребуются от следующего поколения.
Но он избрал жизнь. Он отверг вторую по значимости древнейшую традицию Воскрешенного Императора. Цитата из старинного катехизиса возникла перед мысленным взором Оксам: «Вечная жизнь – за служение престолу, смерть – за ошибку». Всю жизнь она ненавидела эту формулу, но только теперь поняла, насколько глубоко та засела в ее сознании.
На одно страшное мгновение Оксам почувствовала, как ее ужаснуло решение Зая, поразилась беспредельности его измены.
Затем она овладела собственными мыслями, глубоко вдохнула и ввела себе дозу антиэмпатического препарата, дабы отрешиться от эмоций, заполнивших палату заседаний. Рефлекторный ужас стал всего-навсего следствием воспитания, неизбежного даже на секуляристской планете. Он уходил корнями в детские сказки и молитвы. Будь она проклята, эта традиция.
И все равно Оксам поражалась тому, что Лаурент нашел в себе силы так поступить.
– Это катастрофа, – нервно проговорила Акс Минк. – Что об этом подумает народ?
– А еще родом с Вады, – пробормотал мертвый генерал.
С самой «серой» из планет, где обитали самые закоренелые лоялисты.
– Следует придержать эту новость как можно дольше, – изрек сенатор Хендерс. – Пусть ее объявление прозвучит потом, как будто о нем забыли, – потом, когда война начнется по-настоящему и интерес народа будет направлен на другие события.
Адмирал покачала головой.
– Если риксы больше не предпримут неожиданных атак, то до следующего сражения может пройти несколько месяцев, – сказала она. – Даже несколько лет. Службы новостей заметят, что сообщения о самоубийстве капитана Зая не было.
– Может быть, этот вопрос смогли бы как-то уладить представители вашего величества? – негромко спросила Акс Минк.
Император недоуменно вздернул брови. Нара сглотнула ком, подступивший к горлу. Минк предлагала убийство. Сценически разыгранный ритуал ошибки.
– Думаю, нет, – ответил Император. – Калека заслуживает лучшей участи.
Адмирал и генерал дружно кивнули. В какое бы замешательство ни привел их поступок Зая, они не желали, чтобы аппаратчики вмешивались в дела военных. Волю Империи по благовидным причинам лучше было проявлять раздельно. Пропаганда и обеспечение внутренней безопасности государства не слишком хорошо сочеталось с более чистыми целями военного искусства. А Зай по-прежнему оставался имперским офицером.
– Говоря о его участи, боюсь, я имею в виду нечто более неприятное, – продолжал Воскрешенный Император.
Его слова вызвали в палате завороженное молчание. Император позволил паузе затянуться на несколько секунд.
– Помилование.
Ратц имПар Хендерс ахнул. Остальные не проронили ни звука.
Помилование? – изумилась Оксам. Но она тут же уловила логику Императора. Помилование будет объявлено до того, как станет известно о том, что капитан Зай отверг «клинок ошибки». Измена традиции будет скрыта от общественности, а то, что Лаурент останется в живых, превратится в беспрецедентный акт монаршей милости. До сих пор указы об амнистии и помиловании всегда подписывала Дитя-императрица. При том, что речь шла о ее смерти, помилование определенно приобрело пропагандистски-поэтический оттенок.
Однако Нара инстинктивно догадывалась о том, что не так все будет легко и просто. Воскрешенный Император не позволит, чтобы Зай получил вознаграждение за свое предательство.
Император кивнул мертвой адмиральше.
Женщина шевельнула бледными пальцами, и в зале сгустилась темнота. В синестезическом пространстве возникло схематическое изображение звездной системы, в которой все узнали Легис. Плотные концентрические круги планетарных орбит (у солнца Легиса насчитывался двадцать один крупный спутник) затем растянулись, а само изображение увеличилось. У дальней границы системы появился векторный маркер – стрелочка, протянувшаяся от планет земного типа к широким орбитам медленно вращавшихся газовых гигантов. Этой красной стрелкой был обозначен путь к звездной системе, располагавшейся поблизости от Легиса.
– Три часа назад, – сказала адмиральша, – средства наблюдения, установленные на границах системы Легис, обнаружили приближение риксского военного звездолета, движущегося примерно с одной десятой от скорости света. Этот корабль не идет ни в какое сравнение со звездолетом, с помощью которого было совершено первое нападение. Судно намного более мощное, но, к счастью, ему гораздо труднее подобраться незамеченным. На этот раз мы предупреждены. Если этот корабль атакует Легис-XV напрямую, то средства орбитальной защиты уничтожат его до того, как он приблизится на миллион километров.
– А какой ущерб он может причинить с такого расстояния? – поинтересовалась Оксам.
– Если крейсер намеревается атаковать, он способен причинить вред главным населенным центрам, сбросить любой объем биологического оружия, в любом случае нарушить целостность инфо– и инфраструктуры. Все зависит от того, как оснащен корабль. Но одно можно сказать точно: не будет залпов в атмосфере, разрушений на поверхности планеты, массового облучения. Короче говоря, не следует ожидать ударов близкого радиуса действия.
Нара Оксам была потрясена сухостью оценки, данной мертвой адмиральшей. Несколько миллионов людей погибнут – и все. Ну, и еще несколько поколений скатятся к доиндустриальным показателям смертности от радиации и болезней.
– Риксский корабль летит с отрицательным ускорением около шести g. Это достаточно быстро для того, чтобы его скорость скоро уравнялась со скоростью обращения планеты. Однако угол его приближения не подходит для лобовой атаки, – продолжала адмирал. – По всей вероятности, крейсер намеревается пройти в нескольких световых минутах от Легиса-XV. Для корабля этого класса защиты у него хватит, а вот для обширного поражения планеты такое расстояние слишком велико.
Есть и еще один намек на то, каковы намерения риксов. Корабль, судя по всему, оборудован принимающей антенной очень большого диапазона действия. Что-то около тысячи километров в поперечнике.
– Зачем бы это? – спросил Хендерс. Император наклонился вперед. Мертвые военные посмотрели на него.
– Мы полагаем, что риксский корабль желает установить связь с гигантским разумом Легиса-XV, – сказал Император.
Нара ощутила воцарившееся в зале замешательство. О гигантских сетевых разумах в Империи знали немного. Что это существо могло сообщить своим слугам-риксам? Что оно могло вызнать об Империи, населив одну имперскую планету?
Однако от Императора исходили совсем иные эмоции. Они лежали под слоем его гнева и возмущения из-за предательства Зая. Прочесть чувства мертвеца всегда непросто, и все же Императором владели слишком сильные эмоции. Оксам направила на Императора свой эмпатический «радар».
– Риксский гигантский разум не имеет доступа к средствам связи за пределами планеты, – пояснил генерал. – Коммуникационные сети на Легисе-XV централизованы и находятся под прямым имперским контролем и, конечно, могут передавать информацию только остальным планетам Империи. Однако на расстоянии нескольких световых минут гигантский разум мог бы связаться с риксским кораблем. С помощью телевизионных передатчиков, диспетчерских антенн аэропортов и даже мобильных телефонов. Инфоструктура Легиса состоит из множества разбросанных по всей планете устройств, которые не поддаются нашему контролю.
– Если мы ничего не предпримем, риксы получат возможность войти в контакт со своим гигантским разумом, – объявил Император. – Притом, что на стороне этого разума ресурсы всей планеты, а у крейсера такая мощная антенна, они могут получить колоссальный объем информации. За сеанс связи продолжительностью в несколько часов можно, пожалуй, перекачать всю базу данных планеты. Всю информацию, хранящуюся на Легисе-XV.
– Почему бы не отключить на несколько дней все энергетические установки на планете? – предложил Хендерс. – В то самое время, когда корабль достигнет апогея.[4]
– Это можно было бы сделать. По предварительной оценке, отключение энергии на три дня, если к этому заранее хорошо подготовиться, приведет к гибели всего лишь нескольких тысяч гражданских лиц, – ответил сенатору генерал. Оксам, слушая его, видела, что для этого человека не существует ничего, кроме холодных уравнений. – Увы, к несчастью, большинство центров связи устроено так, что они способны пережить отключение энергии. Центры связи оборудованы аварийными аккумуляторами, солнечными батареями и автономными генераторами – все перечисленное является частью базового дизайна. Таков гигантский сетевой разум: под удар поставлена вся планета. Отключение энергии не помешает связи между гигантским разумом и риксским кораблем.
При последних словах генерала Оксам ощутила, как Император содрогнулся, разволновался. Она была свидетельницей того, что его сознание склонно к фиксации. Его кошки. Его ненависть к риксам.
Теперь что-то новое было на уме у властелина и меняло его настроение.
И вот оно наступило, мгновение ясности. Нара прочла эмоцию Императора. Она увидела ее четко.
Это был страх.
Воскрешенный Император боялся того, о чем могли проведать риксы.
– Мы не знаем, почему риксы желают связаться со своим гигантским разумом, – сказал Император. – Быть может, они просто-напросто хотят присягнуть ему на верность, быть может, как-то поддержать. Но они посвятили не один год подготовке этой диверсии, рисковали оказаться быть втянутыми в войну. Мы должны предполагать, что у попытки контакта есть какая-то стратегическая причина.
– Гигантский сетевой разум мог завладеть какими-то военными тайнами, которые мы не можем позволить себе потерять, – сказал генерал. – Просто невозможно предположить, что конкретно риксы могли обнаружить на целой планете, напичканной данными. Но теперь мы понимаем, что именно таков был их план изначально: первым делом – посеять на планете гигантский разум, а потом послать крейсер, чтобы он вошел с этим разумом в контакт.
В палате заседаний снова воцарились замешательство, отчаяние и гнев. Советники чувствовали себя угодившими в ловушку, бессильными перед блистательно продуманными замыслами риксов.
– Но вероятно, мы могли бы решить обе наши проблемы одним ударом, – заявил Император и указал на воздушный экран.
На модели звездной системы время стремительно побежало вперед. Стрелочка-вектор, обозначавшая движение риксского крейсера, двинулась к Легису-XV, а навстречу ей потянулась стрелка имперского голубого цвета.
– «Рысь», – тихо проговорила Нара.
– Верно, сенатор, – произнес Император.
– Используя агрессивную тактику, даже фрегат способен нанести повреждения риксскому крейсеру. В особенности – его приемной антенне, – заметила мертвая женщина-адмирал. – Она слишком велика для того, чтобы ее можно было соответствующим образом экранировать, слишком уязвима для кинетического оружия. А в промежутке между боевым контактом и тщательным, систематическим повреждением коммуникационной инфоструктуры Легиса мы смогли бы отрезать для гигантского разума пути к связи с риксами.
– У вас есть оценка возможных жертв для этого варианта, адмирал? – осведомилась Оксам.
– Есть, сенатор. На планете мы разбомбим центры связи и заполним инфоструктуру, образно выражаясь, всяким мусором. Шунтируем основные каналы связи на несколько дней, дабы снизить ширину информационных потоков. Смертность среди гражданского населения будет укладываться в рамки обычной статистики для сильной солнечной магнитной бури. Срочность оказания медицинской помощи снизится, поэтому следует ожидать несколько десятков инфарктов со смертельным исходом и примерно столько же несчастных случаев. В условиях плохой работы диспетчерских служб можно ожидать некоторого числа авиакатастроф.
– А что будет с «Рысью»?
– Фрегат, конечно же, погибнет, и капитан вместе с ним. Величайшая жертва.
Хендерс кивнул.
– Как это поэтично. Получить помилование от Императора – и стать мучеником.
– В честь Лаурента Зая мы будем несколько дней подряд жечь церемониальные костры, – торжественно провозгласил Император.
Адепт
Двое воскрешенных стояли перед грудой обломков сейфа и искореженными блоками данных, разбросанными по полу библиотеки.
– Он был здесь?
– Да, адепт.
– Риксская тварь нашла его?
– Мы не знаем, адепт.
– Нам ли не знать? – тихо отозвалась адепт Тревим.
Посвященный неловко переступил с ноги на ногу, нервным взглядом обвел стены, хотя все звуковоспринимающие устройства в библиотеке были отключены – и не просто отключены, а физически дезактивированы.
– Тварь не может услышать нас.
Посвященный кашлянул.
– Портативный одноразовый компьютер был спрятан среди списанного оборудования. Лишь несколько Почетных Матерей, изучавших… состояние Дитя-императрицы, имели представление о том, как работает это устройство. Тварь никак не могла вызнать способ, каким можно компилировать данные и задействовать этот компьютер.
Адепт Тревим прищурилась.
– А она не могла пойти путем проб и ошибок?
– Адепт, тут миллионы файлов. Число комбинаций…
– Не безгранично. Не безгранично, если все данные были здесь.
– Но на это могли уйти века, адепт.
– Для одного обычного компьютера – тысячелетия. Но для такого, к чьим услугам процессоры всей планеты? Представьте, что все свободные резервы каждого устройства на Легисе посвящены решению единственной задачи, что эти резервы безгранично широки и что вся аппаратура работает неустанно?
Посвященный закрыл глаза, ушел из мелкого мира чувств. Адепт Тревим наблюдала за тем, как молодой мертвый отдал себя во власть Другого. Казалось, действие симбианта было написано у него на лице, пока он переводил поспешные допущения в жесткие математические выкладки.
Быстрее было бы воспользоваться услугами машины, но в Аппарате было принято даже в более благоприятных обстоятельствах по возможности не прибегать к помощи техники. При том, что риксская тварь беспрепятственно разгуливала по инфоструктуре Легиса, аппаратчики ограничились той техникой, какую им предоставлял симбиант. При нынешнем положении дел было бы немыслимо довериться любому процессору.
Больше часа Тревим стояла неподвижно и ждала.
Наконец посвященный открыл глаза.
– В то время, когда в библиотеку кто-то проник со взломом, чрезвычайное положение еще отчасти действовало, – сказал он.
Адепт кивнула. Биржи и магазины были закрыты, выпуски новостей приостановлены, люди сидели по домам. Следовательно, в инфоструктуре планеты в это время, по большому счету, было темно. В распоряжении твари оказалось сколько угодно процессорных мощностей.
– Потребовалось бы всего несколько минут для того, чтобы проверить любые перестановки в сравнении с данными, выкачанными из «поверенного». И как только правильный порядок случайно был бы обнаружен, данные приняли бы узнаваемую форму, – заключил посвященный.
– Значит, тварь знает.
Посвященный кивнул. Видно было, как ему нестерпима мысль о том, что Тайна – в грязных лапах риксской твари.
– Мы должны предполагать, что это так, адепт.
Тревим отвернулась от груды обломков на полу.
А ведь казалось, что это настолько хитро и надежно – упрятать сведения о «поверенном» Императрицы здесь, посреди отработавших свой срок, выброшенных одноразовых компьютерных блокнотов. Вместо того чтобы хранить блокноты в каком-нибудь военизированном учреждении, под замком, где их наличие скорее могли бы заподозрить и разведать, где вероятнее были бы измена и подкуп, данные спрятали здесь, в захламленном отделе библиотеки, в малопосещаемой директуре на задворках планетной инфоструктуры. Блокноты хранились здесь на самый крайний случай – если бы хрупкость Императрицы привела к закономерному итогу.