Гордо выпрямившись, он многозначительным жестом на миг вытащил на два пальца из ножен холодно блеснувший клинок, с вызовом глянул на Кэта — и исчез, словно провалился в иное измерение. Черрал продолжал хохотать как сумасшедший.
Расстроенный, Виктор вернулся к себе в каюту. Ярость его улеглась, злость на Метланда прошла, остался лишь горький осадок. Выходит, друзья его предали? Подумать только: Кэт, лучший — да что там лучший, единственный друг, и Анжелика… да, Анжелика… Как она могла?
В дверь постучали, негромко, но настойчиво. Он никого не хотел видеть и не отозвался, однако с той стороны постучали еще раз, дверная ручка повернулась, и вошел Эрик Ларсен. У Виктора дух занялся.
— Какого черта? — рыкнул он приглушенно, но с таким бешенством, что Эрик невольно отпрянул.
— Я просил тебя зайти. — Ярко-синие глаза его потемнели, искорки смеха погасли, однако взгляд остался подкупающе добродушным. — Хотя ты все равно опоздал. Пошли? — Он мотнул головой на свою каюту напротив, через коридор.
Виктор решительно уселся на койку.
— Давай отсюда.
Эрик закрыл дверь, прислонился, скрестив руки на груди. Он рассматривал Виктора столь же внимательно, как несколько минут назад помощник капитана. Однако в присутствии Эрика Виктор не сжимался от неловкости, и враждебность его понемногу таяла.
— Злыдень, — обезоруживающе улыбнулся разведчик. — За что на меня дуешься?
Виктор смотрел на него исподлобья и молчал. А за что, собственно, он дуется? Ларсен ничего ему не сделал, а Анжелика… Не верю, решил он. Метланд пусть болтает что хочет, а я не верю.
— Чего ты от меня хотел?
— Чтобы ты пришел, потому как были гости. — Эрик повернул рукоять и запер дверь. — Если это чудо вернется и его здесь застукают, крику будет… неописуемо.
— Какое чудо? — уже догадываясь, недоверчиво спросил Виктор.
— Наш с тобой приятель Тей. Ты представляешь — киано на борту?
— Представляю. Он со мной был на борту разбойника.
— Плохо представляешь. Киано никто не любит, а особенно их не любит планеторазведка, потому как хорошо знает, что это такое. А это, скажу я тебе, страшная вещь: киано понимают мысли, видят человека как бы изнутри, и ты перед ними совсем голый.
— Не знаю, не заметил.
— Они очень деликатны. Но из наших двадцати шести Люциферов как пить дать найдется десяток, которые заорут благим матом, чуть только его увидят. И тогда — бедный Тей!
Желая завоевать расположение Виктора, Эрик разыграл лучшую карту. Во-первых, теперь у них была общая тайна, а во-вторых, можно было беспокоиться о ком-то третьем. Виктор озабоченно сдвинул брови.
— Говоришь, он может вернуться?
Эрик кивнул.
— Сам же сказал, что Анжелика и Кэттан пропали — я его и отправил на Франческу разыскать. Повидает — и назад.
— Каким образом?
— Ты разве не знаешь? — Эрик наконец оторвался от двери, у которой все это время стоял, и устроился в одном из двух кресел напротив Виктора. — Киано-Охотник представляет себе место, куда хочет попасть, или человека, который нужен — и будьте здоровы, он уже там. Механизм происходящего неизвестен, но явление налицо. Тей ошибся, когда попал к тебе на «Десперадо», потому что искал меня, но уж больно мы похожи… Кстати, что ты об этом думаешь?
— Метланд про это хорошо говорит, — отозвался Виктор. — Я ему чуть в рыло не съездил.
— Рэю? — удивился Эрик. — Чем он тебя пронял?
Виктор ответил не сразу. В самом деле, что такого обидного сказал Метланд? Сущую правду о том, что он, Виктор Делано, клиникой тронутый да к своему другу привязан сверх всякой меры. А еще он обозвал Кэта мерзавцем и оскорбительно говорил об Анжелике.
— Высказывался твой Рэй не по делу.
— Ну-ка, ну-ка? — оживился Эрик. — Впервые слышу, чтоб этот тихий алкоголик смог кого-то обидеть за бокалом вина. Излагай.
Виктор помолчал. Излагать не хотелось, а хотелось, наоборот, кое о чем спросить.
И он уже приготовился, но тут раздался стук в дверь. Поднявшись из кресла, Эрик отворил.
— Собрание общества трезвости? — Через порог шагнул Андрей Верховой, первый штурман. — Бог мой, да еще оба в форме! Кто из вас кто?
Эрик радостно ухмыльнулся.
— Ослеп, никак? Вот Ларс сидит, — указал он на Виктора, — а я тебя арестую за нарушение общественного порядка. Поди-ка сюда!
— Сейчас. Но ты мне, ретивый, сначала скажи: Ленора Делано тебе женой или сестрицей приходится? Ага, не знаешь. Тогда ты. — Верховой посмотрел на Виктора.
— Однофамилицей. Какого черта?
— Правда, что ль? — чуть не поверил штурман. — А зачем Галах тогда… Нет, люци, вы мне башку-то не дурите. Капитан велел узнать судьбу экспедиции Нортона, потому что там женщина…
— Да, я его просил, — признался Виктор. — Так что же?
— Так я и спрашиваю: жена или сестра?
— Тебе-то что за дело? — вмешался Эрик. — Насколько я знаю, Нортон пропал и думали на разбойника. Есть другие сведения?
— Есть. — Верховой прикусил губу, гася усмешку. — Разбойник их, конечно, сожрал, но Леноры с ними уже не было. Она сошла с корабля на Ченге… и дальнейший ее путь мы с трудом, но проследили. — Он смолк, поглядывая на Виктора озорно блестящими глазами.
Эрик тоже так и загорелся:
— Ну-ну, не томи! Где она?
— Проследовала на Белый Альтау, — торжественно объявил штурман, — и, насколько известно, до сих пор его не покидала.
— Ну, там ей самое место, — сказал Виктор после недолгой паузы.
— Да ты скажи, — комически взмолился Верховой, — жена?
Виктор с трудом сдержался. За те двадцать часов, что провел на борту крейсера, он так и не смог привыкнуть к принятой здесь чрезмерной, как ему казалось, открытости, к манере постоянно вышучивать друг друга. Что ни говори, странный они народ, люциферы.
Штурман прищурился, встретив его сердитый взгляд, затем обратился к Эрику:
— Ларс, я тоже не отказался бы на Альтау слетать. Давай махнем, а? Там замечательно.
— Точно, — с жаром поддержал Эрик. — Уж я-то знаю! — Он бросил косой взгляд на Виктора.
Верховой расплылся в радостной усмешке.
— И кому же знать, как не тебе! Он у нас самый крупный спец по альтау, — сообщил он Виктору.
— Да, да! — подхватил Эрик. — Но все же, доложу я вам, альтау всего лучше в их природной среде. На Франческе — не то, пыл не тот, азарта мало…
— Как ты сказал? — тихо переспросил Виктор.
Люциферы нарочно его дразнят, это ясно, но вскипевшая ярость не желала подчиняться рассудку.
Оба разведчика разом повернулись к нему, и в каюте долго стояла тишина. Наконец Верховой качнул головой и шагнул к двери.
— Объясняйся с ним сам, с недотепой, а меня дела ждут.
Штурман вышел. Один краткий миг Виктор смотрел на захлопнувшуюся дверь, затем глянул на Эрика — и взвился в воздух. За плечами у него был годичный курс рукопашного боя, но разведчик змеей скользнул в сторону, и Виктор промахнулся. В следующее мгновение Эрик мощным толчком швырнул его в угол, загудели переборки. От удара, а еще больше от бешенства, у Виктора потемнело в глазах, он вскочил и, себя не помня, выхватил дезинтегратор Кэта. Маленькой, но тяжелой металлической игрушкой сподручно было вбить Ларсену в голову, чтобы не смел, никогда, нигде, никому не смел говорить мерзости про Анжелику. И тут чьи-то железные пальцы сдавили ему горло, Виктор захрипел, забился, белый свет померк в глазах.
— Чудовище ты бешеное, — сказал Эрик, когда он очнулся. Виктор лежал на полу, а планеторазведчик стоял над ним, небрежно держа на раскрытой ладони дезинтегратор. — Ну, будешь еще кидаться?
Закашлявшись, Виктор приподнялся и увидел Тея. Охотник сидел на подлокотнике кресла, и на обычно бесстрастном его лице читалось явное осуждение.