Большинство из них было реалистами, и прекрасно понимали насколько маловероятно то, что спасатели подоспеют вовремя, но старались поддерживать эту надежду среди других, не давая панике и страху окончательно завладеть положением.
Их ситуация крайне осложнялась тем, что на Дакоте только недавно был закончен монтаж прыжковых ворот и еще не было установлена ретранслирующая станция гиперсвязи. И теперь поселенцы Дакоты не имели ни какой возможности вызвать помощь с ближайших к ним систем. А ведь в лежащей в четырех днях пути системе Хоган находилось ядро флота сектора и там нашлось бы не мало кораблей, способных дать отпор противнику или обеспечить эвакуацию колонии. Но у колонистов такой возможности не было и им приходилось рассчитывать только на удачу.
Администрация, как и весь медперсонал, остались на Дакоте вместе с остатками поселенцев. На транспортниках отправилось около десяти тысяч человек, в колонии же осталось почти втрое больше. На уходящих от колонии к прыжковым воротам кораблях все прильнули к иллюминаторам, провожая взглядом уменьшающуюся в размерах планету, и никто не заметил, как в пространстве между вторым спутником красного карлика и колонией неярко полыхнули десять-двенадцать белых вспышек, а вслед за ними еще с полдюжины. Боевой флот килрачей прибыл…
История Дакоты - это история кровавого кошмара. Когда в систему прибыли корабли Конфедерации, то нашли разрушенное поселение: килрачи не утруждали себя высадкой десанта. Их корабли просто зависли над планетой и с орбиты нанесли удар антиматерией по колонии, превратив поверхность в пылающий ад. И только благодаря тому, что по каким-то причинам килрачи не довели бомбардировку до логического конца, на планете выжило немногим меньше тысяч человек.
Последующие тридцать лет стали годами войны, когда могучая Империя Килрач со всей яростью обрушилась на Конфедерацию. Воюя к тому времени с дюжиной высокоразвитых рас, килрачи сперва не приняли людей за серьезную угрозу. Правда, они вскоре поменяли свое мнение, но человечество тоже осознало, с каким врагом ему придется иметь дело, и все ресурсы были брошены на создание военного флота, достойного оказать сопротивление килрачам. Эти тридцать лет - это года трагедий, боли и отступления: несмотря на все усилия, шаг за шагом, килрачи теснили людей с их позиций, уничтожая один форпост за другим и переводя на этот фронт все более значительные силы. И, наконец, настал момент, когда килрачи подошли к границам Альфы Центавра, первой колонии Конфедерации. Уверенные в победе килрачи бросили на Цереру громадные силы, стремясь как можно быстрее уничтожить противника. И на границах системы произошла одна из самых грандиозных битв Великой Войны: с обеих сторон было задействовано свыше шести тысяч кораблей и боевых баз. Сражение продолжалось в течение трех дней и закончилось полным разгромом войск килрачей. Потери Конфедерации были огромны, но они меркли перед значением содеянного: впоследствии люди узнали, что за пятьсот лет военного конфликта это было первое поражение Империи подобного масштаба.
Желая закрепить победу, Военный Совет бросил все резервы в контрнаступление по всем фронтам, что принесло свои плоды: находящиеся в полной растерянности и, в какой-то мере, в панике килрачи были отброшены практически к первоначальным позициям, откуда они когда-то вторглись на территорию Конфедерации. Но все дальнейшие попытки перенести войну в их сектора завершились неудачей, и началась война, смысл которой был весьма прост: ударь противника посильнее и беги. Теперь главная роль на арене сражений перешла к небольшим истребителям, стартующим с отдельных боевых баз.
Одной из таких баз был полулегендарный "Гетман Хмельницкий", под контролем которого находилась часть печально известного сектора Дакота, одного из наиболее ожесточенных мест сражений…
В 2383 году на "Гетман Хмельницкий" поступил выпускник Высшей Академии Космонавигации. Как затем выяснилось, его назначение на базу было редчайшей ошибкой компьютера Военного Совета, первой за много лет:
И никто в Конфедерации, Альянсе, Конгломерате или необъятной Империи Килрач, ни одна живая душа не знала, что именно с этого момента последнее, пятое Пророчество Райее окончательно пробудилось от тысячелетнего сна!:
Часть 1: Камень, что срывает лавину
"Я был тогда чуть-чуть постарше, чем ты сейчас, и воевать отправился за Землю нашу, попал во флот и стал летать…"
Глава 1.
Огромный зал, расположенный в недрах главного корпуса Высшей Академии Космонавигации, постепенно заполнялся людьми. По большей части это были молодые юноши и девушки, одетые в традиционную форму академии: белую плотную тунику и темно-красные штаны. На груди у каждого отливался нежно-изумрудным блеском личный идентификационный жетон, под которым золотом сиял символ учебной группы и факультета; исключения из этого однообразия красок составляли приглашенные родители и опекуны выпускников, а также небольшая группа наблюдателей ГКСК с журналистами.
Вообще-то, аудитория была рассчитана на полтысячи человек, но сегодня сюда набилось как минимум втрое больше и шумная говорливая толпа, сверху напоминающая громадный муравейник, бурлила в нетерпеливом предвкушении того, что должно было начаться ровно в полдень. А произойти здесь должно было то, что происходило в этих стенах уже полтора столетия: выпускники Академии дожидались официального уведомления Главного Координационного Совета Конфедерации, который и решал их дальнейшую судьбу. Громадные транспланетные корпорации яростно боролись за право получить в свои ряды выпускника Академии и нередко пускались на всевозможные хитрости, стараясь оказать влияние на Координационный Совет. Порой дело доходило до не совсем законных методов, однако с недавних пор стало намного труднее хоть как-то повлиять на решения. Мало кто в Конфедерации достоверно знал, как проходят совещания Совета, и уж конечно не догадывался, что окончательное решение выносил компьютер "Марк-12", а не человек. Немногим посвященным такая система казалась слишком подозрительной, но за все время существования Совета "Марк-12" не совершил ни одной ошибки и пользовался практически не оспариваемым авторитетом.
До начала собрания оставалось еще полчаса, но взгляды постоянно обращались в сторону большого хронометра бесстрастно отмерявшего время с момента создания Академии. От часов взгляды дрейфовали к длинному столу, покрытому изящной полосой красной ткани, рядом с которым возвышалась мраморная трибуна, украшенная гербом Конфедерации. Этот стол предназначался для правления Академии и кураторов различных групп, которые сейчас получали опечатанные дата-кристаллы с решениями Координационного Совета. Дата-кристаллы не имел права вскрывать никто до начала официальной церемонии, за чем следили специальные наблюдатели. Лишь после полудня все могли узнать, как их судьбами распорядился Главный Координационный Совет Конфедерации, в просторечии иногда называемый ГКСК.
Выпускники, как всегда, располагались на передних сидениях актового зала, их родители, опекуны и друзья довольствовались галеркой. Но даже среди, казалось, однородной массы молодежи существовала определенная система, что легко можно было заметить, поглядев на нагрудные нашивки под идентификаторами. На почетных первых рядах располагалась самая малочисленная группа двадцатилетних юношей и девушек: бывшие студенты факультета пилотажа, на жаргоне именуемого "факультет один".