Были минуты, когда казалось, будто наш поезд двигается среди пламени, хотя пламя это не распространяло тепла и не имело ничего общего ни по цвету, ни по яркости с огоньками, вспыхивающими иногда на море наверху мачт.
Скорр рассказывал нам, что ему случалось видеть, как поезд идет по рельсам между двумя шпалерами светящейся пыли, и Банкс подтвердил слова механика. В течение четверти часа я сам мог наблюдать это явление из окон башенки, откуда видна была дорога на расстоянии пяти или шести километров. Обнаженная пыльная дорога накаливалась отвесными лучами солнца. Мне казалось, что зной атмосферы превосходил жар печи локомотива. Поистине, это было невыносимо, и я, совсем задыхаясь, вернулся подышать воздухом, несколько освеженным колыханием пунки.
Вечером, часов около семи, паровой дом остановился. Местом стоянки Банкс избрал опушку леса бананов, тянувшегося, как казалось, на неизмеримое пространство. По лесу пролегала дорога, сулившая нам на следующий день приятный путь под тенью высоких сквозных сводов зелени.
Бананы, эти великаны индусской флоры — настоящие деды, главы растительных семейств, окруженные детьми и внуками. Молодые побеги, выходящие из общего корня, возвышаются независимо вокруг главного ствола, вплетаясь вершинами в ветви центрального дерева. Они действительно похожи на цыплят, вырастающих под крыльями наседки. Это придает совершенно разнообразный характер столетним банановым лесам. Старые деревья, точно стропила, поддерживают громадный свод, тонкий переплет которого опирается на молодые бананы, на будущие столпы растительного храма.
В этот вечер кочевье было устроено старательнее, чем всегда. В случае, если бы завтрашний день оказался таким же знойным, как прошедший, Банкс думал продлить остановку, с тем чтобы наверстать потерю времени ночью.
Полковник Мунро охотно соглашался провести несколько лишних часов в чудесном, тенистом и спокойном лесу. Все присоединились к этому мнению; одни, чувствуя потребность в отдыхе, другие в надежде встретить наконец добычу, достойную выстрелов Андерсона и Жерара.
Лишним было бы называть, кто принадлежал к числу последних.
— Фокс и Гуми, теперь всего только семь часов! — крикнул капитан Год. — Пройдемтесь в лес до наступления ночи. Не пойдете ли вы с нами, Моклер?
— Мой милый Год, — заметил Банкс, не дав мне времени на ответ, — лучше бы вам не удаляться от лагеря. Небо хмурится, началась гроза, вам будет трудно отыскать дорогу домой. Вы отправитесь завтра, если мы пробудем на месте.
— Завтра будет светло, — ответил Год, — а теперь для охоты время удобное,
— Знаю, Год, знаю, наступающая ночь не обещает ничего хорошего. Если вы непременно хотите идти, по крайней мере не уходите далеко. Через час совсем стемнеет, и, может быть, вам труднее будет вернуться, чем вы думаете.
— Будьте покойны, Банкс. Теперь семь часов, я прошусь в отпуск у полковника только до десяти.
— Отправляйтесь, Год, — ответил полковник Мунро, — но не пренебрегайте советами Банкса.
— Слушаю, полковник.
Капитан Год, Фокс и Гуми, вооруженные прекрасными охотничьими карабинами, покинули кочевье и исчезли под высокими бананами, окаймлявшими правую сторону дороги.
Я так был утомлен знойным днем, что предпочел остаться дома.
По приказанию Банкса огонь в топке не был погашен настолько, чтобы сохранить в котле одну или две атмосферы давления. Инженер хотел быть готовым ко всем случайностям. Сторр и Калуф занялись возобновлением запаса воды и топлива. Небольшой ручей, протекавший налево от дороги, доставил воду, а крайние деревья — дрова, необходимые для нагрузки тендера. В это время Паразар убирал со стола остатки еды, обдумывая меню завтрашнего обеда.
Было еще довольно светло.
Полковник Мунро, Банкс, сержант Мак-Нейль и я пошли отдохнуть к берегу ручья, течение которого освежало удушливый воздух.
Солнце еще не село. Его лучи придавали синеватый отлив темным облакам, сгущавшимся над сводом прозрачной листвы. Тучи ползли, словно движимые собственной силой, без малейшего ветра.
Наша беседа продолжалась приблизительно до восьми часов.
По временам Банкс уходил к опушке леса, прямой линией пересекавшего равнину на четверть мили от места стоянки — оттуда небо было виднее, — и всякий раз при возвращении он встревоженно покачивал головой.
В последний раз и мы пошли с ним. Под тенью бананов становилось темно. Дойдя до опушки, я увидел обширную равнину, тянувшуюся к западу до цепи низеньких холмов, смутные очертания которых сливались с облаками.
Листья на деревьях не шевелились. Но это не был тихий сон природы, воспетый поэтами, — напротив, сон был тяжелый, гнетущий. Я не могу подыскать лучшего сравнения для напряжения, чувствовавшегося в воздухе, как сравнив его с состоянием паровика, в котором слишком сгущенные пары готовятся к взрыву.
Взрыв был неизбежен. Грозные тучи плыли высоко, как обыкновенно бывает в равнинах, и представляли широкие, резко очерченные края. Они разрастались в объеме, уменьшаясь в числе, и, очевидно, скоро должны были слиться в одну сплошную массу и этим увеличить плотность грозовой тучи. Мелкие тучки, подчиняясь притяжению, сталкивались, расходились и под конец терялись в пространстве.
В половине девятого сверкнула молния, вычерчивая острые углы.
Шестьдесят пять секунд спустя грянул гром.
— Двадцать один километр, — произнес Банкс, глядя на часы.Почти максимум расстояния, на каком слышится гром. Но гроза, разыгравшись, скоро приблизилась и не заставит себя долго ждать. Отправимтесь домой, друзья мои.
— А капитан Год? — спросил МакНейль.
— Гром прикажет ему вернуться, — ответил Банкс, — и я надеюсь, что он его не ослушается.
Через пять минут мы дошли до поезда и расположились на веранде около гостиной.
Глава двенадцатая. ПОЖАР
Ни одна страна в мире, за исключением некоторых частей Бразилии, в частности Рио-де-Жанейро, не может соперничать с Индией по части гроз. Между тем как во Франции, Англии и Германии, то есть в средней полосе Европы, насчитывается не более двадцати гроз в году, на Индийском полуострове количество их в каждом году превышает пятьдесят.
Это правило по общей метеорологии. Относительно же данного случая, судя по всем условиям, мы должны были ожидать жесточайшей грозы.
Немедленно по возвращении в паровой дом я справился с барометром. Ртуть сразу упала на два дюйма — с двадцати девяти на двадцать семь.
Я обратил на это внимание полковника Мунро.
— Меня сильно беспокоит отсутствие капитана Года и его товарищей, — ответил он. — Гроза неминуема, темнота наступает быстро; охотники заходят всегда далее, чем обещают, и даже чем хотят.
Как они отыщут дорогу впотьмах!
— Сумасшедшие! — воскликнул Банкс. — Их невозможно было уговорить остаться! Конечно, было бы во сто раз лучше, если бы они не уходили!
— Без сомнения, Банкс, но они ушли, — возразил полковник Мунро, — и необходимо, чтобы они вернулись.
— Нельзя ли придумать способа указать место, где мы находимся? — спросил я инженера.
— Такую услугу могут нам оказать наши электрические фонари, свет их очень силен и виден издалека. Я сейчас пущу ток.
— Прекрасная мысль, Банкс.
— Не прикажете ли мне пойти поискать капитана? — спросил сержант.
— Нет, старик, — ответил полковник, — ты не найдешь их и только заблудишься сам.
Банкс принялся прилаживать электрическую батарею.
Он соединил элементы, и через несколько мгновений глаза «Железного великана» засветились как маяки, длинными полосами света, освещая лес на большое расстояние.