Только тихий Могвид, казавшийся в тени огра карликом, оставался чистым листом. Тощий, с мышиного цвета волосами, оборотень двигался нервно и редко открывал рот, а если и говорил, то едва слышно. По манерам и речи сложно было понять си'луру, но в его натуре угадывались льстивость и изворотливость. Даже сейчас, стоя в нескольких шагах, Могвид клевал Элену быстрыми взглядами, словно голодная птица извивающегося червяка. Эр'рил чувствовал, что в голове оборотня мечутся тайные мысли и планы.
Зато Мерик, одетый, по обыкновению, в белую льняную рубашку и легкие зеленые штаны, никогда не скрывал своего мнения. Стройный среброволосый элв'ин наклонился к девушке и, приподняв ее подбородок тонким пальцем, обратился к Эр'рилу:
– Как ты посмел прикосновением своим умалить красоту нашей королевской династии?
– Так надо, – холодно ответил тот. – Замаскировав девочку, мы, возможно, сумеем сохранить твою драгоценную королевскую династию.
Мерик отнял палец от лица Элены и взглянул на воина.
– А как же знак? – Он кивнул на ладонь девушки, переливавшуюся всеми оттенками рубиново‑красного. – Как ты скроешь печать ведьмы?
– Моему сыну придется защищать руки, ведь в нашем цирке он будет зарабатывать тяжким трудом. – Эр'рил указал на пару кожаных перчаток, заткнутых за пояс.
– Ты предлагаешь королевскому наследнику мести пол да выгребать помои? – Бледное лицо Мерика посерело. – Она и без того выглядит жалко с этой нелепой стрижкой.
Элена залилась краской, и ее щеки сравнялись цветом с кистью. Мерик опустился перед ней на колени.
– Послушай, дитя. Наследница королевской династии элв'инов не должна этого терпеть. Ты не имеешь права забывать: в твоих венах течет кровь древних правителей. – Он взял ее за руку. – Откажись от безрассудного путешествия и возвращайся со мной в свой истинный дом – пристанище кораблей и морских ветров.
– Мой дом – Аласея, – ответила она, высвободив кисть. – Возможно, моими предками и были давно умершие короли, но я дочь этой земли и не отдам ее повелителю гал'готалов. Возвращайся, но я останусь.
Мерик поднялся на ноги.
– Ты знаешь, что я не могу вернуться один. А королева, моя мать, не вынесет, если тебе причинят вред. Так что, коли ты твердо решила отправиться в это сомнительное путешествие, я буду рядом, буду оберегать тебя.
Эр'рил вышел из терпения.
– Я в состоянии защитить девочку. – Он взял Элену за плечо и отвел в сторону. – Мне не нужна твоя помощь.
Вытянувшись струной, элв'ин смерил воина презрительным взглядом и махнул в сторону перевала.
– Вижу я твою заботу. В этом фургоне вы будете скитаться, точно бродяги.
Эр'рил разозлился, узнав в словах элв'ина собственные возражения.
– У нас хороший план, – пробормотал он, понимая, что противоречит сам себе. – Я веками странствовал, зарабатывая на жизнь циркачеством. В этом балагане легко спрятать обычную девчонку.
– Но ее волосы, – простонал Мерик. – Разве в этом была необходимость?
Но тут в спор вмешался Тол'чак, стоявший рядом с горцем.
– Волосы отрастут, – пророкотал он спокойно.
Крал хохотнул и повернулся к Ни'лан.
– Итак, все решено, милая барышня. Учитывая, что Элена теперь мальчик, отныне ты единственная леди в нашей труппе. Разумеется, если тебя не радуют подобные перемены, мы можем нарядить огра в женский парик и объявить его подружкой Могвида.
Крошечная нифай отбросила с лица длинные светлые пряди.
– В этом нет необходимости. А теперь, если вы налюбовались на бедняжку, может, закончим седлать лошадей и тронемся в путь?
– Ни'лан права, – сказал Эр'рил, отворачиваясь от элв'ина.
– Сырые тропинки к вечеру заледенеют, и…
– Смотрите! – Элена указывала им за спины.
По тропе меж зелеными лугами мчалась крупная тень.
– Самое время, Фардейл, – пробормотал Могвид.
Уловив неприязнь в интонации, Эр'рил почувствовал, что между оборотнями много невысказанного.
Волк, высунув язык, остановился рядом с Могвидом, и его янтарные глаза сверкнули в солнечном свете. Несколько безмолвных мгновений он пристально вглядывался в лицо брата, затем едва заметно кивнул, разрывая контакт, и отошел к ручью напиться.
– Ну? – спросил Крал. – Что сказал твой пес?
Прежде чем Могвид успел ответить, Элена принялась тихонько отчитывать горца.
– Это не пес. Не зови его так.
– Он же шутит, девочка, – вмешался Эр'рил, подходя к Могвиду. – Итак, что твой брат говорит про перевал?
Оборотень попятился в тень огра.
– Он говорит, что большинство троп скрыто быстрыми глубокими потоками. Они непроходимы. Но северная дорога нам подойдет, там вода поднялась всего в нескольких ручьях.
– Хорошо, – кивнул воин. – Значит, спустимся в долину по ней.
– Только… – Могвид весь сжался, будто пытаясь уйти внутрь себя. – Он говорит, что там дурной запах.
– И что это значит? – встревоженно спросила Элена, подходя ближе.
Эр'рил потер висок, все еще пульсировавший после тяжелого подъема.
– Да, что? – нахмурившись, переспросил он.
Могвид разглядывал цветы под своими сапогами.
– Я не совсем понял. Что‑то такое… – Он покачал головой.
Тол'чак пошевелился и откашлялся.
– Волк общается картинками, – попытался объяснить он. – Си'лура, что живет в моей крови, уловил некоторые образы, отправленные Фардейлом: «Ощетинившийся волк. Пустая тропа пахнет падалью».
– Что это может означать? – едва слышно спросила девушка.
– Дорога открыта, но что‑то там не так. Он предостерегает нас, следует соблюдать осторожность.
В наступившей тишине волк отошел от ручья и уселся возле Элены, ткнувшись в ее ладонь мокрым носом. Она рассеянно почесала его за ухом.
«А сама говорила – не собака», – мысленно заметил станди.
Приласкав Фардейла, девушка, казалось, немного успокоилась. Напряжение последних дней ненадолго отступило. Она собрала все мужество, которое только было в ней, готовясь отправиться в поход.
– Итак, в путь, – объявил Эр'рил. – Но будем начеку.
Пока остальные члены отряда были заняты последними приготовлениями, Могвид болтался немного поодаль. Он собирался в путешествие по‑своему. Вскоре среди местных жителей, собравшихся проводить циркачей, появилась сгорбленная старуха. Кивнув ей, оборотень скользнул в тень фургона и достал из кармана три медяка, но один тут же спрятал обратно. Двух вполне достаточно.
Си'лура прислушался: спутники переговаривались, отдавая друг другу последние распоряжения, каждый занимался своим делом. Хорошо. Вскоре донеслось свистящее дыхание ковылявшей к нему старухи. Могвид с досадой прикусил нижнюю губу. Как же он ненавидит обстоятельства, которые вечно повергают его в зависимость от других людей. Но то, о чем попросил, сам сделать он не мог. Он подбросил монеты, и они громко звякнули на ладони. К счастью, купить можно все.
Седовласая женщина, опираясь на отполированную ореховую палку, вошла в тень повозки и остановилась. Вероятно, когда‑то она была высокой, но время так ее сгорбило, что теперь приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть оборотню в лицо. Она молча разглядывала его своими глазами цвета черного гранита.