Чакра Кентавра - Ларионова Ольга 8 стр.


Что‑то голубело под ногами в лучах последней луны; мона Сэниа нагнулась – это была магическая карта, последняя в игре, зловещий Костлявый Кентавр, начертанный темно‑лиловой тушью, предрекающей смерть.

– Младшему везет, – заметил кто‑то из старших дружинников, – кажется, Дуз.

– Значит, судьба благосклонна ко всем нам, – сурово отпарировал эрл Асмур, и все поняли: насмешек над младшим не будет.

Как только единый корабль завис над поверхностью жемчужно‑голубой планеты, командор пригласил всех к себе.

– Значит, судьба благосклонна ко всем нам, – сурово отпарировал эрл Асмур, и все поняли: насмешек над младшим не будет.

Как только единый корабль завис над поверхностью жемчужно‑голубой планеты, командор пригласил всех к себе. Его корабль представлял сейчас середину мака и был центром управления и кают‑компанией одновременно. Одна часть просторной полусферы была отделена для крылатого коня, другую занимал алтарный шатер, предназначенный для Тарита‑крэга. И все‑таки места оставалось предостаточно – хоть устраивай королевский прием.

Малые корабли дружинников, окружившие середину мака, образовали кольцевую анфиладу со сквозными переходами, где каждый мог беспрепятственно навестить своего соседа. Лишь в центральное помещение можно было попасть только по зову Асмура, и нарушить запрет командора не решился бы никто – даже в том случае, если бы ему грозила смерть.

Сейчас он собрал их в первый раз и первыми же своими словами преподал урок рыцарства.

У эрла Асмура иначе и быть не могло.

Они разглядывали первую планету, которую им предстояло посетить, если младший из них получит согласие отцовского крэга навсегда остаться здесь. Впрочем, в случае его отказа любой из старых крэгов мог взять эту землю себе. Мало‑помалу мрачное настроение, навеянное зловещими козырями в их игре с судьбой, уступало место юношеской восторженности: вот оно, поле первого испытания, для чего они с пеленок учились владеть оружием и конем – искусство, почти не нужное на самом Джаспере. Опасности – прекрасно! Неожиданности – что ж, чем больше, тем интереснее! Битвы – так ведь их поведет сам эрл Асмур! Они стояли вокруг своего предводителя, расстегнув, но не сняв скафандры – прежде всего их заботила безопасность крэга, это ведь первая заповедь джасперианина.

Гаррэль держал на жесткой рукавице седую поджарую птицу, и они пристально глядели себе под ноги, где сквозь круглый иллюминатор нижнего обзора была видна чуть прикрытая облаками планета, спутница Серьги Кентавра.

– Говори, Гэль! – ободряющим тоном произнес комендор.

– Поводырь моего отца! – срывающимся от волнения голосом начал Гаррэль. – Ты служил ему от рождения до смерти, как и следует по Уговору между людьми и крэгами, верно и неустанно, как и подобает благородному крэгу. И теперь я, его сын, в награду за службу предлагаю тебе эту планету, если только ты сочтешь ее достойной себя, и готов выполнить любые твои желания.

Асмур кивнул – отменно было сказано – и раскрыл лежащий на консоли пудовый фолиант «Звездных Анналов», составленный полторы тысячи лет назад, когда вольные, многочисленные и главное – еще зрячие джаспериане появлялись в самых отдаленных уголках галактики, обследуя Вселенную.

– Первая планета Серьги Кентавра, – прочел он, стараясь выговаривать слова как можно четче, – была открыта тысячу шестьсот десять лет назад, в эпоху свободных странствий. Пригодна для обитания как людей, так и крэгов. Животные, населяющие ее, миролюбивы, птиц не имеется, немногочисленное стадо кентавров беззлобно, наличие разумных существ гипотетично.

Крылатое существо, сидевшее на перчатке, перегнувшись вперед, казалось, не слышало обращенных к нему слов. Понять крэга было можно – если человек вообще способен понять крэга – ведь ему предстоит провести здесь всю оставшуюся жизнь, и никто не представляет себе, насколько это долго. Наверное, по сравнению с человеческой жизнью срок этот показался бы вечностью. И все это время крэг будет совершенно один: согласно Уговору, ни один житель Джаспера ни смеет ступить на планету, уже занятую крэгом.

Так сто тут имело смысл долго выбирать: ошибка была бы непоправимой.

Вот крэг и думал. Свесив сивую тупоклювую голову, он пристально вглядывался в единственный громадный остров, выступающий из зеленовато‑синего океана.

Назад Дальше