Обнаружив, что экипаж странной лодки не проявляет враждебности, обитатели сооружения начали высовываться наружу.
Крохотный народец, ростом дюйма в четыре, был покрыт густым темно-коричневым мехом, похожим на соболиный. Шерстка их была короткой, а на головах росли волосы подлиннее. Из крошечных дверей и лазеек повалили целые орды. Крошечные строители торопились вернуться к постройке. Стены, башни и башенки окружали целые акры строительных лесов. Многочисленная орда тружеников устанавливала колоссальное окно высотой аж в целый ярд.
Хапли направил лодку к берегу. Приблизившись к зданию, путники увидели, что стены украшены тысячами золотых скульптур: горгулий, змей размером с червя и тварей неведомых, чей облик можно было воспринять лишь отчасти, поскольку рождены были они в других измерениях и другой биологией. В отличие от гничий, чудесные существа эти были доступны глазу, хоть и не до конца понятны.
Лодка приближалась, и тысячи крохотных тружеников начали проявлять беспокойство и тесниться возле дверей и прочих отверстий. Стоявший на носу Джон-Том попытался успокоить их.
- Мы не желаем вам зла, - как можно мягче сказал он. - Мы проплываем через ваши земли... Это чудесное сооружение восхитило нас. Для чего оно?
Ему ответила мохнатая нимфа ростом в три с половиной дюйма. Крошечная леди кричала с вершины обтесанного водой утеса, и, чтобы расслышать ее, молодому человеку пришлось напрячь слух.
- Это здание, - деловито констатировала она, словно одно слово могло все объяснить.
- Понятно, - продолжал Джон-Том более тихим голосом, заметив, что нормальное его звучание причиняет даме боль, - но зачем оно нужно?
- Это здание, - повторила фея. - Мы называем его Сердцем Мира. Правда, ярко блестит?
- Очень ярко, - согласилась Талея. - Прекрасный дом. Но зачем он нужен?
Пушистая куколка тоненько рассмеялась.
- Мы не знаем точно. Мы всегда строили его. И всегда будем строить. Зачем же еще жить, если не строить здание?
- Ты говоришь, что вы называете его Сердцем Мира?
Джон-Том поглядел на блестящие стены и сверкающие шпили. Сперва он подумал, что здание сооружено из чистого золота или из золоченого камня, но теперь засомневался. Это мог быть неизвестный металл, пластик или керамика... Наконец, какой-нибудь невообразимый материал, о котором ему не доводилось слышать.
- Возможно, это и есть сердце нашего мира, - высказала предположение крохотная леди и улыбнулась, блеснув идеальными мелкими зубками. - Мы не знаем. Свет его пульсирует, как и положено сердцу. Если мы закончим свою работу, свет может оставить наш мир.
Джон-Том хотел ответить, но понял, что рассудок и реальность противоречат друг другу - более того, скорее похожи на кошку с собакой, гоняющихся друг за другом вокруг столба... И беспомощным взглядом попросил объяснений у Клотагорба. Аналогичным образом поступили и его спутники.
- Кто знает? - Волшебник развел руками. - Если это сооружение - действительно сердце нашего мира, можно сказать одно: с виду оно вполне достойно предполагаемой роли.
- Благодарю вас, сэр. - Мохнатая фея изящно перепорхнула на скалу выше по течению, чтобы держаться вровень с лодкой. - Мы стараемся. Мы во всех тонкостях знаем, как пристраивать новые части к зданию и содержать его в полном порядке.
- Пожалуйста, - обратился к ней Джон-Том, - постарайтесь, чтобы свет его не погас!
Русло пещерной реки сужалось, и безымянный народец со своим загадочным колоссальным сооружением остался позади.
- Кто знает, - негромко обратился он к Флор. - Если это и вправду сердце мира, лучше не мешать их работе. Это же жуткая ответственность. А если нет, если это просто дом или наваждение, сооружение слишком прекрасно, чтобы позволить ему погибнуть.
- Никогда не думала, что сердцем мира может оказаться здание, - проговорила она.
- Разве каждый из нас не похож на здание? - Массагнев и Адов Водопад остались позади, и Джон-Том ощутил прилив энергии и общительности. Он всегда был таков: вверх - так вверх, но уж и вниз падал до самого дна. Сейчас он чувствовал себя на вершине.
- Все мы развиваемся постепенно. Внутри каждого полно тщательно обставленных комнат и залов, приемных с зеркальными окнами, где обитают быстротечные короткие мысли. Впрочем, я тоже не думал, что сердцем мира окажется здание.
Он оглянулся. Становилось темно, светящаяся растительность осталась вдали - ей уже случалось исчезать на время.
- Вообще-то я даже не предполагал, что у мира есть сердце.
Последний лучик света из далекого подземного зала исчез из виду - русло реки изогнулось. Хапли зажигал первый фонарь.
- А хорошо придумано, Джон-Том. Будь у меня сердце - была бы счастливой.
- Наверно, чаще бывает наоборот. - Но когда смысл последней фразы дошел до молодого человека, Флор уже отошла от него, чтобы поболтать с коренастым кормчим.
Джон-Том помедлил. Ему хотелось подойти к девушке и спросить: "Флор, ты хочешь мне что-то сказать?" Однако показаться ей невежей он боялся едва ли не более, чем стать неудачником.
А потому, усевшись, он принялся в неровном свете холить и настраивать дуару. Стоило только натянуть или отпустить струну, как гничий-другой выскакивал из-за скалы, заглядывая через плечо. Он знал, что они рядом, и весьма старательно не замечал их.
Пришлось плыть в свете фонарей. Постепенно колоссальные образования - геликтиты, натеки и им подобные - стали уменьшаться в размерах. Ложе реки сужалось, и эхо усилилось. Продолжительное отсутствие знакомых флюоресцентных грибов и всей их родни начинало уже смущать.
Темнота не нравилась путешественникам: клонило ко сну, а сон напоминал о далекой, но незабываемой Массагнев. Но что было важнее - кончалось масло для фонарей. Хапли отлично подготовился к путешествию, однако и он не ожидал, что плыть придется во тьме. Казалось, что вот-вот им придется полагаться на одного Пога - если только вновь не появится светящаяся растительность.
Юношу встряхнула рука - слишком маленькая, чтобы принадлежать Массагнев, и слишком твердая для одного из ее порождений. Тем не менее, прежде чем пробудиться, он испытал истинный ужас.
- Вставай, Джон-Том! Поднимай задницу! - настаивал голосок Талеи.
- Что?
Но прежде чем он успел что-либо сказать, она перешла уже к следующему... Молодой человек услышал, как она стучит по чему-то твердому.
- Вставай, чародей. Вставай, старый ленивый колдун! - В голосе Талеи слышалась тревога.
- На старого согласен, а вот насчет ленивого... - Клотагорб, ворча, поднимался на ноги.
Джон-Том заморгал, прогоняя сон. В тусклом свете фонарей он почти ничего не мог рассмотреть - Хапли старался экономить быстро истощающийся запас масла.
Теперь он видел причину тревоги. В темноте над рекой висело полотно пламени, полностью перекрывающее русло.