«Наверное, хозяин не курит, – решил Илларион, – не переносит дыма, вот и выгоняет сотрудников покурить на свежий воздух».
– Мужики, привет, – обратился он к двум мужчинам, – Серегин у себя?
– У себя, куда ж он денется!
– Мужики, мне машина нужна срочно мебель по мелочевке перекинуть. Говорят, у вас фургоны хорошие.
– Кто говорит? – спросил краснолицый мужчина в кепке, сдвинутой на затылок.
Его рубаха была расстегнута на три пуговицы, на шее болтался шарф. Но шарф, как понял Илларион, мужчина носит только для красоты, тепла от него никакого, шелк лишь холодит.
– Знакомый один рассказал, сосед.
– Правда, но берем дорого. Зачем к Серегину ходить, это не его уровня дело. Если бы тебе партию надо было бы перекинуть какого-нибудь товара, то это тогда с ним.
Да и платишь ты, наверное, наличкой, а не безналом?
– Наличкой, – кивнул Забродов, похлопывая себя по карману.
– Лучше зайди во двор, там все фургоны и шофера найдешь.
– Спасибо, мужики, может, с вашей помощью и договорюсь, а то жена совсем достала, когда вещи, мол, перевезешь.
– А ты что, в разводе с ней?
– Не совсем в разводе. Просто живем в разных квартирах, вот и решили съехаться.
– Хорошее дело, – кивнул краснолицый, поправляя кепку, еще более лихо сдвигая ее на затылок.
Во дворе стояло три фургона, все одинаковые – ярко-красные грузовые «фольксвагены» с изотермическими будками.
«Вот она», – улыбнулся Илларион, обходя машину, в кабине которой никого не было.
Он несколько раз ударил ногой по переднему скату, открыл дверцу, которая была не заперта, трижды нажал на клаксон. И тут же появился мужчина в кожаной куртке с теплым меховым воротом.
– Эй, ты чего сигналишь?!
– Да вот, у меня дело…
– Какое еще дело? – на кривоватых ногах, в зимних кроссовках, мужчина подошел к Иллариону.
Это был крепкий парень лет двадцати восьми с вороватым взглядом. Один передний зуб в верхней челюсти отсутствовал, и водитель фургона то и дело сплевывал сквозь щель.
– Говорят, у тебя пара часов есть свободных?
– А что надо? – оживился водитель.
– Надо мебель перекинуть с одной улицы на другую в центре. Твою машину повсюду пустят, а у меня на фирме только бортовая есть.
– Сам грузить не стану.
– Грузчики есть, – улыбнулся Илларион невинно и глуповато.
– Это хорошо. А сколько платишь?
– А сколько скажешь?
– Откуда куда?
– На Малую Грузинскую, в дом с узкой подворотней, – негромко произнес Илларион, – на последний этаж надо будет кое-что поднять.
Лицо у водителя напряглось, он даже не стал спрашивать откуда везти. Его рука инстинктивно дернулась к монтировке. Илларион перехватил руку за запястье и сжал так сильно, что ноги парня подогнулись, и он упал на колени прямо в лужу.
– А вот откуда везти, это я у тебя хочу спросить.
Либо ты быстро скажешь, либо потом тебе очень долго придется лежать в тюремной больнице и часа четыре тебя будут оперировать, сшивать связки на обеих руках, вырезать кусочки жил и сухожилий из ног и надтачивать порванные на руках.
– Погоди, погоди, отпусти, не дави!
– Я еще не давлю, – Илларион подошел к грузовику, повернул ручку, перевязанную проволокой, и, легко оторвав тяжелого парня от земли, легко вбросил в пустой фургон. Затем сам забрался туда. – Ну так как, приятель? Ты мне сам все расскажешь или мне тебя мучить?
– Нет, нет, все скажу!
– Кого ты возил на Малую Грузинскую?
Водитель лихорадочно соображал, что бы такое соврать, но тут же понял, взглянув на Забродова, что лучше не врать, себе дороже. Даже если и сумеешь обмануть, потом придется плохо.
– Так кого ты возил?
– Понимаешь, два мужика на улице подошли, говорят, мол, надо кое-что из дому забрать в связи с переездом. Я их ждал на улице, у подъезда. Там еще такой двор дурацкий, чуть въехал, а потом чуть выехал.
Забродов терпеливо все выслушал, а затем спросил:
– Зачем ты врешь, парень? Ты же их знаешь?
– Знаю, – неохотно согласился водитель.
– Вот и я говорю, что знаешь.
Парень судорожно дернулся, пытаясь выскочить из фургона. Но лучше бы он этого не делал. Илларион перехватил его за шею и пару раз ударил головой о стенку, несильно. А затем левая рука сжала горло, но не кадык. Указательный и большой палец легли на артерию, временно прекратив доступ воздуха к мозгу. В глазах у водителя потемнело, затем поплыли разноцветные круги, и он начал терять сознание.
Забродов выждал нужную паузу для того, чтобы водитель уже смирился с мыслью, что умирает, и разжал пальцы.
– Понравилось?
Парень ответить ничего не мог. Он стоял на коленях и мелко-мелко дрожал, беззвучно открывая рот.
– Я так сделаю два раза, и ты тихо умрешь. Даже вскрытие ничего не покажет.
– Кто ты? – наконец-то выдохнул из себя перепуганный до смерти шофер.
– Это неважно. Для тебя достаточно знать, что я могу тебя убить. Я человек, а ты мразь, – и, схватив водителя за шиворот, Забродов вытащил его на свежий воздух.
Наконец-то в глазах у водителя немного посветлело, он поверил, что остался жив. Но он понял и другое: если еще раз попытаться обмануть незнакомца, то этот обман может оказаться последним.
Он стал забираться за руль.
– Погоди, – остановил его Забродов, – я не хочу врезаться в стенку или в столб. Машину поведу я, а ты скажешь адресок.
Парень спорить не стал, перелез на сиденье рядом с рулем и затих. Он боялся, что выйдет кто-нибудь из конторы и увидит чужого человека за рулем. Если раньше такой исход казался ему спасением, то теперь он понимал, только сдав своих дружков-воров, он сможет рассчитывать на прощение.
Фургон выехал со двора и помчался по улице.
– Налево сворачивай, – бескровными губами прошептал шофер, сидевший на сиденье пассажира.
– Я тебе на «ты» обращаться к себе разрешения не давал.
– Извините, пожалуйста, гражданин…
– Вот так-то лучше, – Забродов достал сигарету, прикурил и покосился на своего спутника. – А вот тебе курить не советую, сознание потеряешь со страха.
– Я и не прошу…
– Зубы спрячь.
Они проехали почти полгорода, и наконец, улица пошла вдоль железной дороги. Пространство между рельсами и улицей занимали частные гаражи.
– Сюда. Гараж семьсот двенадцатый, – нехотя сказал шофер и вжал голову в плечи.
– Твои дружки еще там?
– Скорее всего, да. Может, высадишь, дальше сам поедешь и машину оставишь?
– На «вы», – напомнил ему Забродов.
– Да-да. Так как?
– На твоем месте я бы сидел и помалкивал.
Фургон медленно покатил по узкому проезду между гаражами. Забродов лишь стриг взглядом цифры на железных гаражах.
Вот и пошли семисотые. Он ловко поставил машину под стеной так, что из прохода ее было не видно, и повел рукой, словно бы хотел обнять своего спутника.
Тот рванулся, ударившись головой о дверку, но рука Забродова уже настигла его. Шофер даже не попытался сопротивляться, так сильно он был напуган. Короткий удар ребром ладони по шее, и тот сник, уткнувшись лбом в приборную панель. О том, что он жив, говорило лишь подрагивание ресниц.
– Минут через тридцать оклемается, – проговорил Забродов, выбираясь из машины.
Проезды между гаражами были грязные. Брезгливо обходя лужи, Илларион дошел до железных ворот с цифрой семьсот двенадцать. Остановился, прислушался. Из гаража доносились возбужденные голоса – беседовали человека три или четыре.
Илларион постоял с полминуты и точно определил, в гараже было трое. Мужчины наверняка пили. С первого взгляда Забродов понял, калитка в железных воротах закрыта изнутри.