Товарищи, но ведь это насилие, настоящее насилие. Развяжите меня, слышите.
АНЧУГИН (под носом у Хомутова покрутил своих кулаком). Если ты хлопочешь пенсию, то смотри, я могу тебе помочь.
ХОМУТОВ. За что?.. За то, что я хотел вас выручить?
АНЧУГИН (вдруг дружески). Ну хватит, кирюша. Хватит темнить. (Сел рядом с Хомутовым. Доверительно.) Слушай, ты можешь на нас надеяться.
УГАРОВ. Целиком и полностью,
АНЧУГИН, Не продадим, будь спокоен… Скажи-ка, деньжата-то ворованные, верно?
УГАРОВ. Ну украл, ну что особенного, подумаешь – редкость.
АНЧУГИН (с надеждой). Украл?
ХОМУТОВ (обозлился). Да! Да! Да! Украл! Это вас устраивает? Украл! Это вы понимаете?
Молчание.
АНЧУГИН (зло). Зачем же ты людям нервы трепал, а? Богородицу из себя выламывал, доброго человека! Приятно тебе было, а?
ХОМУТОВ (растерянно). Но ведь вы же сами хотели… Вы даже добивались, чтобы я сказал вам, что эти деньги ворованные. Чего же вы нервничаете?
УГАРОВ (с сожалением). Не крал он, видно, что не крал. Другое… А что?
АНЧУГИН. Минутку. (Из пиджака Хомутова достает документы, протягивает их Угарову.) Посмотрим, что ты за птица.
УГАРОВ (читает.) «Хомутов Геннадий Михайлович… Агроном».
АНЧУГИН. Агроном?
УГАРОВ. Агроном. И фамилия, как у агронома.
АНЧУГИН. Слушай, агроном, откуда же у тебя столько лишних денег?.. Вот мы отведем тебя в ОБХСС, пусть-ка они поинтересуются…
УГАРОВ (не сразу). А может, вы оттуда и есть?
АНЧУГИН. Откуда деньги? (Подступает к Хомутову.) Скажешь или нет?
УГАРОВ. Не надо, Федя, не надо! Хуже будет. (Удерживает Анчугина.)
ХОМУТОВ. Развяжите или вы за это ответите.
АНЧУГИН. Я тебе сейчас… (Вырывается.)
УГАРОВ. Слушай… Давай-ка его развяжем. Мало ли что? Пусть идет себе подальше…
Борьба между Угаровым и Анчугиным.
АНЧУГИН. Нет… Он мне расскажет.,. Разъяснит по-человечески…
УГАРОВ. А я тебе говорю… отпустим…
АНЧУГИН. А я говорю – нет.
Они таскают друг друга по комнате.
УГАРОВ. Отпустим…
АНЧУГИН. Не выйдет…
ХОМУТОВ. Прекратите, товарищи, прекратите!.. Остановитесь.
Борьба продолжается, но, поскольку силы у них оказываются равными, оба устают и падают на кровать…
АНЧУГИН (тяжело дышит. Угарову). Фраер… Барбос…
УГАРОВ (тяжело дышит). Дурак ты, Федор Григорьевич…
АНЧУГИН. Молчи, паразит.
УГАРОВ. Нарываешься сам не знаешь на что… (Поднимается и делает попытку развязать Хомутова.)
Анчугин бросается на Угарова. И снова они сидят на кровати.
Дурак, дурак и есть.
ХОМУТОВ. Ну, а теперь?.. Может, вы меня развяжете?
УГАРОВ. Действительно, что нам с ним делать?
АНЧУГИН. Ничего… Так он у меня не уйдет.
УГАРОВ. Что делать, тебя спрашивают.
Маленькая пауза.
АНЧУГИН. Позвать кого-нибудь… Людей позвать. Пусть рассудят. (Поднимается, стучит в одну стену, потом в другую, выходит в коридор. Возвращается, распахнув дверь, стоит у порога.) Проходите, граждане. Помогите, если можете.
Входят Базильский, Ступак со своей женой Фаиной. Ступак – упитанный молодой человек лет тридцати. Держится уверенно. Фаине лет двадцать, не больше. У Базильского в руках смычок и скрипка – по рассеянности, Васюта появляется вслед за ними.
БАЗИЛЬСКИЙ. В чем дело?
СТУПАК. Что случилось?
ВАСЮТА. Это еще что такое?
АНЧУГИН. Садись, Анна Васильевна, и слушай. Садитесь, граждане. (Угарову.) Введи в курс.
УГАРОВ. Уважаемые соседи! Вы видите перед собой человека, который буквально за полчаса истрепал нам все нервы.
БАЗИЛЬСКИЙ. Покороче.
ХОМУТОВ. Развяжите мне руки.
СТУПАК. А почему он связан? Он что, преступник?
УГАРОВ. Может, и преступник, а может, и почище преступника. Так вот, поднимаемся мы сегодня, извиняюсь, с похмелья.
АНЧУГИН. В общем, дело такое. Тут я давеча шутки ради крикнул в окно, мол, граждане, займите сто рублей.
СТУПАК. Мы слышали. По-моему, эта шутка возмутительная.
БАЗИЛЬСКИЙ (Анчугину, нетерпеливо). Продолжайте.
АНЧУГИН. Ну пошутил, и забыли мы это дело. Тут вваливается этот гусь…
УГАРОВ. Буквально нам незнакомый…
АНЧУГИН. И говорит: «Это вы просили деньги?»
УГАРОВ. Деньги нам нужны, конечно. Перехватить у соседей рубля три, ну десятку – это понятно…
АНЧУГИН. А этот достает сотню, сто рублей то есть…
ВАСЮТА. Господи!
АНЧУГИН. Достает и говорит: «Нужны, так берите, пользуйтесь».
СТУПАК. Не может быть.
АНЧУГИН. Оставляет здесь эту сотню и уходит. (Хомутову) Так или нет?
ХОМУТОВ. Рассказывайте дальше.
АНЧУГИН. Ну я его, конечно, догоняю, волоку сюда, как, что, почему – растолкуй нам честно. Сто рублей – не шутки…
УГАРОВ. Не за красивые же глаза, сами понимаете…
АНЧУГИН. А он вам – мораль. Помочь, говорит, хотел, от души, говорит, от всего сердца. Ну вот и бьемся мы тут с ним, а он на своем – просто, говорит, даю, бескорыстно… Что же это такое, а? Рассудите, люди добрые.
СТУПАК. Мда… Интересно…
УГАРОВ. Может, мы но понимаем, действительно. Он шофер, я добываю унитазы для родного города – может, мы жизни не понимаем?
ВАСЮТА. Да он, поди, пьяный.
АНЧУГИН. Трезвый он. Ни в одном глазу, в чем и дело.
УГАРОВ. Вот вы, товарищ скрипач, вы человек серьезный, поговорите с ним как следует.
ХОМУТОВ. В самом деле, объясните им, втолкуйте…
БАЗИЛЬСКИЙ. Скажите, а все, что они тут расписали…
ХОМУТОВ. Да, так и было.
БАЗИЛЬСКИЙ. Но… Что же, сто рублей? В самом деле?
ХОМУТОВ. Да, сто рублей.
СТУПАК. И как же – бескорыстно?
ХОМУТОВ (с досадой). Да. Бескорыстно.
СТУПАК. Интересно… Интересно, почем нынче бескорыстие…
БАЗИЛЬСКИЙ (Хомутову). Подарить этим молодцам сто рублей?.. Загадочно…
УГАРОВ. То-то и дело, что загадочно.
СТУПАК (Базильскому). Ну это вы напрасно. Что тут таинственного? Жулик. Жулик, и только.
ФАИНА (мужу). Зачем же ты так? Ведь неизвестно…
СТУПАК (перебивает). Что неизвестно? Неизвестны мотивы, недаром же он их скрывает. Такую штуку может выкинуть только аферист, пройдоха, заведомо несерьезный человек. Словом, жулик.
ВАСЮТА. Позвать администратора?
БАЗИЛЬСКИЙ. А может быть, врача? (Хомутову.) Вы уверены, что вы здоровы?..
ХОМУТОВ. Я здоров, А вот с вами что, товарищи? Неужели все вы этого не понимаете? У одного человека ни копейки, у другого червонцы. Одному деньги необходимы, а другой их копит. Так вот, второй дает первому, делится с ним, помогает. Что же тут особенного? Это же так просто.
СТУПАК. Это ерунда. Идеализм, но, скорей всего, жульничество.
ХОМУТОВ. Послушайте, все мы больше всего заботимся о себе… По при этом нельзя, поверьте мне, нельзя вовсе забывать о других. Приходит час, и мы дорого расплачиваемся за свое равнодушие, за свой эгоизм. Это так, уверяю вас…
СТУПАК. Бред. И притом религиозный. Бред и вранье.
ХОМУТОВ (Ступаку). Да-а, я вас понимаю. Сами вы, как видно, никому не поможете. Так хотя бы поймите другого, того, кто помогает. (Всем.) Неужели не понимаете?
УГАРОВ. Здесь не такие дураки, как вы думаете.
СТУПАК. Возможно, вы ищете популярности? Наживаете моральный капитал? Тогда понятно.
БАЗИЛЬСКИЙ. Непостижимо! В этом городе никто, кроме старух и вундеркиндов, не посещает концертов. А интеллигентные люди, вместо того чтобы заботиться о культуре, пьют водку и стараются во что бы то ни стало удивить белый свет. Зачем вы это делаете? Для чего? Этим самым вы развращаете публику, понимаете вы это?.. Нет, не верю а в вашу доброту! Это чертовщина какая-то– наверняка! Но удивительно, если завтра эта история попадет в газету.
СТУПАК. Может, вы журналист и добываете себе фельетон? А может – новый почин?
ФАИНА (мужу). Перестань.
ХОМУТОВ. Вот уже самом деле: сделай людям добро, и они тебя отблагодарят.
СТУПАК. Бросьте эти штучки.