На следующее утро в окно одного из безлюдных по причине слишком раннего времени офисов холдинга «Сам себе издатель» влетела осколочная граната из пистолетной версии НК-79[105] , любимого оружия гражданина Альтова, а к полудню взлетели на воздух два ярко-голубых «жигуля-шестерки», припаркованные у офиса издательства «Мойка-плюс». Этим самым Лысый как бы намекнул Дудо и Говженкину, что он сильно недоволен серией «Народный целитель».
Однако Роман забыл сообщить наказываемым барыгам, за что именно они получают гранаты в окна и пластид под днища машин, и те ничего не поняли. А лишь испугались и на месяц удрали из города, в полной уверенности, что их гасят по совершенно иному вопросу, связанному со старыми долгами.
Лысый осознал свою ошибку только через сутки, когда Дудо с Говженкиным были вне пределов быстрой досягаемости.
И очень огорчился, решив устроить жуликоватым бизнесменам «ночь длинных паяльников» сразу по их возвращению.
* * *
— Такого общеуспокаивающего ответа и следовало ожидать, — Александр Николаевич Рыбаков, отец Денис и в прошлом — один из ведущих советских химиков, работавший на военно-промышленный комплекс великой державы, выбрал себе яблоко посочнее из лежавшей в хрустальной вазе горки. — То, что случилось с «Мценском», симптоматично... Бардак на всех уровнях, чего не коснись. От разработки субмарины, как таковой, до расследования уже произошедшей аварии.
По пути к папаше Денис купил газету с изрядно приглаженным выступлением Генерального прокурора, откуда были вымараны все произнесенные тучным чиновником глупости, и всучил ее отцу, на денек вырвавшемуся с дачи. За городом Рыбаков-старший занимался поливкой грядок с клубникой, окучиванием кустов крыжовника и смородины, и очередными экспериментами с содержащими фруктозу органическими соединениями, столь ценными в деле приготовления домашних вин и настоек.
— Но вот взрыв торпеды... — пожал плечами Денис.
— Чушь собачья! — Александр Николаевич поморщился. — Бредни сивого прокурора! Просто так никогда ничего не взрывается. Особенно двигатели торпед. Их конструкция специально разработана с учетом того, чтобы избежать даже малейшей возможности взрыва... Пожар — да, может быть, но не взрыв. Но пожар к пробою прочного корпуса лодки не приводит.
— А боеголовки?
— Что боеголовки?
— Ну, разогрелись от пожара... — неуверенно сказал Рыбаков-младший.
— И что с того? — хмыкнул Александр Николаевич. — Потечёт тол — и всё тут. Если в боевую часть не вставлены взрыватели, которые, кстати, тоже имеют несколько степеней защиты, боеголовка не сдетонирует. А взрывателей там не было.
— Почему ты так уверен?
— Объясняю, — доктор химических наук плеснул себе полстакана молодого красного вина из смеси ранних сортов слив и яблок, и посмотрел напиток на свет. — Взрыватели хранятся отдельно от боеголовок. И даже не в торпедном отсеке, а в сейфе капитанской каюты, которая находится на рассматриваемом нами проекте «Антей» в четвертом отсеке... Боевая часть торпеды снаряжается взрывателем непосредственно перед боевым пуском. Которые, кстати, разрешены в весьма ограниченной акватории моря, на спецполигоне. Для Баренцева моря — это место в двухстах милях от точки, где потонул «Мценск».
— А на всякий случай парочку снаряженных торпед не держат?
— Зачем?
— Например, для защиты от внезапного нападения, — предположил Денис. — Лодка ж боевая...
— Какое к черту «внезапное нападение» на учениях, где в квадрате сто на сто миль крутится весь Северный флот? — нахмурился Рыбаков-старший. — Там одних противолодочников штук десять было. Плюс три крейсера, авиация, миноносцы, ударные лодки. Заколбасили бы любую западную субмарину, буде она только вознамерилась напасть на «Мценск»... Да и в боевом походе взрыватели всё равно в сейфе лежат.
В крайнем случае — в специальной выгородке, типа порохового погреба. Подводный бой — это не мгновенное столкновение, а многочасовая взаимная охота. Времени, чтобы снарядить торпеды детонаторами — хоть отбавляй. Весовой же заменитель и аппаратура, которыми снабжены боеголовки практических торпед, не взрываются, хоть ты тресни.
— Остаются двигатели...
— Двигатели тоже не взрываются, они горят, — надулся Александр Николаевич. — Конечно, взрыв — это просто быстрое горение, ежели рассуждать с научной точки зрения, но разработчики изделий — не идиоты. Техника безопасности ими предусмотрена. Причем для любой нештатной ситуации.
— Так уж и для любой...
— Именно, что для любой. Перед тем, как изделие идет в серию, проводятся очень жесткие испытания. По торпеде палят бронебойно-зажигательными из крупнокалиберного пулемета, бросают с высоты десяти метров на бетон и на стальной штырь, разогревают градусов до семисот... И еще ни разу движки не взрывались, только горели, — Рыбаков-старший отхлебнул из стакана. — Но пожар в одном из отсеков не может быть причиной гибели лодки, даже если в этом отсеке все погибли...
— Грешат на перекись водорода, — напомнил Денис. — Типа, она рванула.
— Ерунда! — отмахнулся Александр Николаевич. — При разложении маловодной перекиси водорода выделяется атомарный кислород, могущий привести только к кратковременному объемному пожару без больших температур. Ну, на несколько секунд будет в отсеке градусов двести-триста... Люди, разумеется, погибнут. Ну, загорится керосин, который тоже имеется в перекисноводородной торпеде. И что? Стандартный пожар, который должны потушить штатными средствами... Но это всё может случиться только в том случае, если пожар возникнет. Одного выделения атомарного кислорода и смешения окислителя с керосином мало.
— Почему?
— Да потому что при смешивании эм-пэ-вэ и керосина образуется эмульсия. Она нестабильна, но сама по себе не загорается. Необходима искра, огонь или некий катализатор.
— То есть, — задумался Денис, — нужно поднести к дефектной торпеде зажигалку?
— Примерно так, — глава семейства допил вино и вгрызся в яблоко. — Сия картина совершенно фантастична... Сложно себе представить, чтобы матросы и офицеры в первом отсеке «Мценска» лезли к протекающему изделию с факелами и спичками. Они ж прекрасно знали, что в торпеде, чего нужно опасаться и как предотватить возгорание. К тому же, это не гидразиновое[106] изделие, высокой температуры и массового отравления по всей лодке не было бы.
— Гидразин — это что такое? — заинтересовался Рыбаков-младший.
— Азотистый аналог этана, — разъяснил Александр Николаевич. — В молекуле два атома азота, связанных между собой. В общем, это химреактив, в частности использующийся как горючее для реактивных двигателей. Сейчас, в основном, применяют даже не чистый гидразин, а его метильные гомологи — метилгидразин и диметилгидразин в смеси с тетраоксидом азота. Вот они могут самопроизвольно вспыхнуть. Сам же гидразин разлагается только при контакте с нагретым металлическим катализатором.
— Погоди, это для меня сложновато, — засмеялся Денис.
— Ничего сложного, — доктор химических наук поправил очки. — Соединение давно известно, его свойства неплохо изучены... У нас есть торпеды и ракеты на гидразине, но на «Мценске» таковых не было. Если бы речь шла о «Шквалах»[107] , я бы еще с известной натяжкой согласился с выводами экспертизы. Но только в части внезапного пожара, а не взрыва... Сейчас же всё это выглядит безумным лепетом кучки дилетантов.