– Хм-м! Вам, очевидно, нравится мистер Стивен?
– У меня не было причин не любить его. Он всегда хорошо относился ко мне, когда я ему прислуживал, а это было нередко.
– Он горяч, как я слышал.
– Да, он похож на мистера Хериарда, только никогда не рассказывает всему миру, что он думает. С мистером Хериардом все было просто, а мистер Стивен неразговорчив, его трудно понять в спешке. Но я не думаю, что это плохо.
– Вы и не должны так думать, – сказал Бэкстоун, заканчивая допрос.
Вызванная в кабинет Мэгги, теребя фартук, испуганно выдохнула, что не хотела бы причинять никому никаких неприятностей. Ее успокоили и позволили облегчить душу в высшей степени красочным рассказом о своих собственных переживаниях. Он содержал такие интересные подробности, как предчувствие, что что-то не так, страдания от сильного сердцебиения и неспособность поверить в то, что кто-то мог убить ее хозяина. Мэгги призналась, что видела, как мистер Ройдон и мисс Паула прошли в комнату мисс Паулы, и слышала звук их голосов, потому что дверь была приоткрыта. Позже, когда Мэгги поднималась по боковой лестнице (она спускалась, чтобы забрать из кухни платье мисс Паулы, которое там сушилось), она мельком видела мисс Паулу у двери хозяина – та отходила от двери.
Больше от Мэгги ничего нельзя было добиться. Опрос остальной прислуги не дал никакой информации, кроме той, что миссис Фрэттон, кухарка, не может опомниться от потрясения; что у ее помощницы по кухне весь вечер была истерика, потому что она родилась семимесячной и с рождения очень чувствительная; что накануне Престон, старшая горничная, видела в чашке с кофе несчастье и сказала остальным, чтобы они запомнили ее слова: с кем-то в доме произойдут неприятности.
Столкнувшись с истерически рыдающей служанкой, инспектор Бэкстоун несколько поспешно объявил миссис Фрэттон, которая поддерживала эту девицу, заклиная ее опомниться и не вести себя так глупо, потому что полицейский не собирается ее съесть, что у него больше нет вопросов. К этому времени эксперты наверху закончили исследования, и тело Ната перенесли в ожидавшую у дома санитарную машину.
На панелях, ручке двери и различных предметах мебели в комнате Натаниеля обнаружили несколько отпечатков пальцев. Многие, как и следовало ожидать, принадлежали самому Натаниелю, и, хотя остальные нужно было еще опознать, это направление исследования не сулило больших надежд. Сержант Кейпел сообщил Бэкстоуну, что эксперт занимается снятием отпечатков пальцев всех присутствующих в доме. Эта задача требовала огромного такта и терпения, потому что Валерия Дин со слезами на глазах уверяла, что ее мать ни за что бы не позволила ей участвовать в столь оскорбительной для молодой девушки процедуре, а женская половина домашней прислуги явно восприняла эту операцию как первый шаг на пути к виселице.
Оба врача пришли к заключению, что удар был нанесен ножом с тонким лезвием и что смерть наступила через несколько минут, но оружия найти не удалось. Тщательный осмотр окон не выявил никаких следов взлома; и хотя на стекле нашли отпечатки пальцев, скорее всего они принадлежали лакею, который закрывал окна перед приходом Натаниеля. Предстояло хорошенько изучить вопрос с ключами от дверей комнаты и ванной. Вентиляционные отверстия над окном в ванной уже осмотрели самым тщательным образом, однако это не дало никаких результатов. Единственной заслуживающей внимания вещью, которую обнаружили в комнате Натаниеля, был плоский золотой портсигар. Он лежал на полу под креслом возле камина и остался незамеченным при беглом осмотре комнаты.
Криминалист тщательно осмотрел его. На нем была монограмма, сплетенная из букв «С» и «X».
– Есть отпечатки пальцев? – спросил инспектор Бэкстоун.
– Нет, сэр.
– Как, совсем?
– Нет, сэр. Думаю, их стерли.
– Хорошо, я оставлю его у себя.
– Да, сэр, – сказал молодой криминалист.
– И мне надо еще раз поговорить с мисс Паулой. Пришлите ее ко мне!
Повторный вызов явно встревожил Паулу, потому что она вошла с горящими щеками и с большей, чем обычно, стремительностью. Не дав инспектору и слова сказать, она сердито потребовала у него ответа, что он еще от нее хочет.
– Я бы назвала это вопиющей некомпетентностью! – В ее голосе прозвучала насмешка.
Бэкстоун не обратил внимания на критику. Многие люди, подумал он, под агрессивным поведением прячут страх. Глядя на беспокойные руки и слишком блестящие глаза девушки, он решил, что Паула явно напугана.
– Я хочу вернуться к вашим показаниям, мисс, – сказал он, листая блокнот.
– Блестяще! – прокомментировала она с резким, беспощадным смешком.
Однако и этот выпад Паулы остался незамеченным. Ее поведение совсем не раздражало инспектора, напротив, он был бы только рад, если бы Паула потеряла контроль над собой.
– Вы показали, мисс, что, после того как поднялись в свою комнату переодеться, не выходили из нее до тех пор, пока не присоединились к остальным гостям.
Паула пристально смотрела на инспектора, она не отвела взгляд, но ему показалось, что ее дыхание участилось.
– Ну и что?
– Вы не хотите к этому ничего добавить? – Инспектор легко выдержал ее взгляд. Бэкстоун загнал ее в угол, как и ожидал. Он видел вспышку сомнения в ее глазах, плохо скрытую тревогу и мог бы поклясться, что Паула будет тянуть время. И она так и сделала, уклончиво спросив:
– Почему вы спрашиваете об этом?
– У меня есть сведения, что вас видели, когда вы шли от комнаты покойного. Вы были в пеньюаре, – ответил он как можно более бесстрастно.
Бэкстоун был поражен внезапной вспышкой в зрачках Паулы, приливом крови к щекам. «Опасная штучка, это уж точно! « – подумал инспектор.
– Боже мой, что этот дом делает с людьми? Кто шпионил за мной? Что, у меня в руке был окровавленный нож?
Инспектор был потрясен прямотой девушки. Не обладая богатым воображением, Бэкстоун подумал, что легко мог бы представить ее в роли преступницы в хорошей старомодной мелодраме, какую не увидишь сегодня. Он поспешил успокоить юную тигрицу:
– Нет, мисс.
– Вы меня удивляете! А теперь скажите мне: видел ли кто-нибудь, как я выходила из комнаты моего дяди? Видел?
– Не стоит задавать мне вопросов, мисс! Вы заходили в комнату вашего дяди после того, как поднялись наверх переодеться?
– Нет. Я только подошла к его двери.
– Как же все происходило, мисс? Паула вздернула подбородок.
– Он меня не впустил. Думаю, он был уже мертв.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что мистер Хериард не впустил вас?
– О господи, вы обязательно хотите всё начать с сотворения мира! Дверь была закрыта. Дядя не ответил, когда я постучала.
– Вы сказали ему что-нибудь?
– Не знаю. Да, сказала. Я сказала: «Это я, Паула» – или что-то в этом роде. Какое это имеет значение?
Инспектор не обратил внимания на ее последние слова.
– И он не ответил?
– Я уже говорила.
– Вам это не показалось странным? – Нет.
– Когда вы постучали в дверь, потом позвали его и мистер Хериард не ответил, вам это не показалось странным?
– Да нет же, говорю вам! – Паула видела, что инспектор ей не поверил, и раздраженно добавила: – Дядя не хотел меня видеть.
– Почему?
– Вас это не касается!
– Нет, касается, мисс! Установлено, что вы хотели, чтобы ваш дядя дал вам денег, а он не собирался этого делать. По этому поводу вы с ним и поссорились. Разве не так?
– Вы сами все знаете, правда? – съязвила девушка.
– Советую вам обдумать ваше положение. – Бэкстоун не собирался терять выдержку.
– Нечего тут обдумывать! Вы не можете доказать, что я входила в комнату моего дяди! Все, что вы можете доказать, это то, что мы поссорились. Если бы вы потрудились поглубже покопаться в наших отношениях, вы бы узнали, что и до этого мы ссорились сотни раз!
– Позвольте вам напомнить, мисс... Когда я в первый раз спросил вас, что вы делали наверху, вы ни слова не сказали о том, что подходили к комнате вашего дяди.
– Нет! Потому что я посмотрела на вас и поняла, какая морда появится у вас на лице, если я вам скажу это!
Наконец-то ей удалось уязвить инспектора. Бэкстоун заметил, что Пауле надо бы последить за своими словами, но, когда она насмешливо поблагодарила его за это предупреждение и поинтересовалась, есть ли у него еще вопросы, Бэкстоун благоразумно подавил раздражение и ровным голосом ответил, что она может идти.
Молодой криминалист, безмолвный свидетель этой сцены, заметил:
– Крутая дама.
Инспектор только хмыкнул в ответ.
– Я думал, вы как следует надавите на нее, сэр, – осмелился предположить криминалист.
– Не сомневаюсь, что ты так думал. Разница между нами в том, что я не вчера родился, – ответил инспектор. – С такими трудно что-либо знать наперед! Пошлите ко мне Ройдона!
Виллогби появился с сигарой в руках и обратился к инспектору с наигранным спокойствием.
– Ну, инспектор, что же на этот раз? – спросил он.
Когда ему сообщили показания лакея, драматург покраснел и сказал скорее раздраженно, чем виновато:
– Послушайте, на что вы намекаете? Если вы думаете, что я заходил в комнату мистера Хериарда, то вы ошибаетесь!
– Но я не об этом у вас спрашиваю, сэр. До того как вы спустились в гостиную, вы выходили из своей комнаты или нет?
– Ну хорошо. Если вы настаиваете на такой точности, то да, выходил! Но это не имеет никакого отношения к делу, поэтому я и не стал упоминать об этом.
– Предоставьте судить об этом мне, сэр. Спасибо. Когда вы выходили из комнаты? Куда вы ходили?
– Великий боже, куда, вы думаете, я ходил? – спросил Ройдон. – Вам, полицейским, должно быть, не за что уцепиться, если вы начинаете подозревать человека, только потому, что он имеет обыкновение запираться в кабинке.
– О! – сказал инспектор довольно безучастно. – Мне кажется, вы могли бы сказать мне об этом раньше, сэр.
– Может быть, я и сказал бы, если бы в этом было что-то экстраординарное. Если это все, что вы хотели знать...
– Минуту назад вы сказали, что сообщили бы мне, если бы это имело какое-то отношение к делу.
– Да, если бы, но оно не имеет. Возможно, поэтому я и забыл, – парировал Ройдон. – Что-нибудь еще?
– Пока все, – кивнул инспектор.
Ройдон вышел из комнаты. Молодой криминалист заметил, что ему он кажется подозрительным.
– Лжет без всякой видимой причины!
– Так бывает, – вздохнул инспектор. – Боится быть впутанным в дело. – Его взгляд упал на золотой портсигар, и у него загорелись глаза. – Где Эшер снимает отпечатки пальцев?
– В библиотеке. Старый джентльмен повел его туда. Мисс Дин устроила по этому поводу переполох. У старика было по горло работы – он пытался ее утихомирить. Эшер, должно быть, уже заканчивает.
– Пойдем посмотрим. – Бэкстоун двинулся к двери.
Он появился в библиотеке как раз вовремя, чтобы увидеть, как Матильда подставляет эксперту свои идеально наманикюренные пальцы.
– Конечно, это помешает мне развернуться на всю катушку, если я решу вступить на путь преступления, – усмехнулась она.
– Если ты думаешь, что я поэтому не желаю давать мои... – горячо начала Валерия и остановилась, увидев инспектора.
Матильда посмотрела через плечо.
– А, Торквемада[6] собственной персоной! Джозеф подошел к Бэкстоуну.
– Входите, инспектор. Как видите, мы уже заканчиваем.
– Сожалею, что был вынужден подвергнуть вас этому, сэр, но...
– Ерунда! Мы ведь понимаем, что это необходимо!
– Я считаю это унизительным и абсолютно недопустимым, – перебила Валерия. – Как будто мы обычные преступники или еще кто! Никогда не думала, что подвергнусь такому испытанию!
На этот раз даже у Джозефа лопнуло терпение.
– Дорогое мое дитя, – обратился он к ней с суровыми нотками в голосе, – не будьте такой маленькой глупой гусыней! Вы хотите поговорить с кем-нибудь из нас, инспектор? Вы уже можете мне сказать что-нибудь или я не должен спрашивать?
– Пока ничего, сэр. Я бы хотел знать, кто из вас, джентльмены, хозяин этой вещицы.
Все уставились на портсигар. Монограмма была отчетливо видна. Взгляд инспектора остановился на Стивене. Тот разглядывал портсигар, его жесткое лицо ничего не выражало. После минутного осмотра Джозеф бросил быстрый испуганный взгляд на Матильду.
– Ну, это не мое! – облегченно вздохнул Ройдон.
– Это мой портсигар, – сухо сказал Стивен, поднимая глаза на инспектора. – Где вы нашли его?
– Вы потеряли его, сэр?
Стивен некоторое время не отвечал.
– Думаю, он не может сказать вам. Мой племянник вечно все забывает, правда, Стивен? – встрял Джозеф неестественно весело. – Где вы подобрали его, инспектор? Не скрывайте от нас ничего.
– Его нашли в комнате покойного мистера Хериарда, сэр, – отчеканил инспектор.
Поведение Джозефа мгновенно изменилось. Словно задохнувшись, он поспешно сказал:
– О, здесь может быть тысяча объяснений! Ну, ну... мой племянник мог оставить его в комнате, когда мы были там вместе с ним, или, вероятно... по крайней мере, возможно, что мой брат нашел его где-нибудь и взял с собой, рассчитывая отдать ему. Да, я могу придумать сколько угодно объяснений!
– Не надо! – неблагодарно заявил Стивен. – Вы не могли бы сказать, где точно нашли его, инспектор?
– Он лежал на полу, под креслом, возле камина.
– Ну, тогда все ясно! – Джозеф все пытался защитить Стивена. – Думаю, он выпал у тебя из кармана, старина; ты волновался и не заметил этого. Когда ты наклонялся над несчастным Натом! Да, так оно и должно было быть!
– Портсигар нашли далеко от тела, сэр, – заметил Бэкстоун.
– Вот как! Наверное, кто-нибудь задел его ногой, – отчаянно воскликнул Джозеф. – Мы были так расстроены, могло произойти все, что угодно! Стивен, почему ты молчишь? Ведь нет ничего страшного! Мы все это знаем! Не глупи! Все, что инспектор хочет узнать, это...
– До сих пор у меня было чертовски мало возможности что-нибудь сказать, – произнес Стивен. – Если вы закончили со своими теориями, которые не убедят даже слабоумного, я наконец выскажусь... Я не знаю, как мой портсигар попал в комнату моего дяди. Он не выпадал у меня из кармана, потому что я был не настолько возбужден, чтобы стоять на голове. И вообще, когда я вошел в комнату, его при мне не было...
Инспектор Бэкстоун не скрывал своего недоверия. Джозеф снова попытался прийти на помощь:
– Значит, мой брат взял его с собой наверх! Право, нет причин...
– И уронил его на пол, сэр?
– Затолкнул под кресло, очевидно, – сказал Стивен. – Или предполагается, что это сделал я, инспектор?
– Я этого не говорил, – ответил Бэкстоун. – Портсигар мог упасть с кресла... если некто, кто сидел в кресле, промахнулся, когда опускал его в карман. Тогда портсигар мог остаться на кресле и упасть, когда этот некто встал. Неубедительно!
– Я возражаю! – перебил Джозеф. – Это намеренное извращение моего совершенно невинного замечания, я совсем не то имел в виду. Это нелепо, абсолютно нелепо!
– Заткнитесь! – грубо оборвал его Стивен. – Я признаю, что это мой портсигар. Я принимаю то факт, что его нашли в комнате моего дяди. Ну и что дальше, инспектор?
– Вам стоит подумать над своим положением, сэр.
Матильда, которая сохраняла зловещее молчание на протяжении этой перепалки, подалась вперед.
– Вы закончили? – поинтересовалась она. – Тогда выскажусь я. Я видела, как мистер Стивен Хериард отдал свой портсигар мисс Дин, прежде чем вышел из этой комнаты после чая.
Стивен расхохотался. Валерия завизжала:
– Тебе не удастся свалить это на меня! Я никогда не брала его вонючий портсигар! Я оставила его на столе! Я не знаю, что с ним стало! Может быть, он взял его перед тем, как выйти из комнаты. Ты самая грязная, мерзкая свинья, которую я когда-нибудь встречала, Матильда!
– А ты, моя маленькая крошка, – задушевно произнесла Матильда, – просто подлая дрянь!