– Все это прекрасно, но не понимаю, как это вам поможет.
– Кто знает? – Хемингуэй взял портсигар с подставки и посмотрел на него, как отец на сына.
– Что вы собираетесь с ним сделать? – недоумевал Бэкстоун.
– Вернуть Стивену, – невозмутимо ответил Хемингуэй.
– Я не понимаю...
– До сих пор, – прервал его Хемингуэй, – всем было ясно, что фаворитом на этих скачках является молодой Хериард. Настоящего убийцу такое положение дел в высшей степени устраивало, поскольку не требовало никаких дополнительных усилий с его стороны. Ему надо было только затаиться и держаться естественно. Теперь я хочу, чтобы стало известно, что я уже не подозреваю Стивена. Первый ход сделан. И если я что-нибудь понимаю в том, как устроены мозги у убийц, то я должен увидеть интересную реакцию.
Глава 14
Сержант Вер вернулся от Галлоуэя и с унылым видом сказал своему шефу, что все обстоит так, как они и предполагали. Галлоуэй взял ключ с собой, он даже сейчас висит на крюке в кухне.
– Так что непохоже, чтобы наш парень пролез через окно, – сказал Вер. – Думаю, что и вы не обнаружили ничего новенького, сэр?
Когда он узнал, что обнаружил инспектор, то заинтересовался, но был склонен согласиться с Бэкстоуном, что, помимо вычеркивания одного из подозреваемых, навряд ли это сильно поможет в чем-нибудь еще.
– Если вы меня спросите, сэр, я скажу, что человек, который все это сделал, не того сорта, чтобы терять голову, – заявил сержант.
– Я тебя не спрашиваю, но ты волен иметь собственное мнение, – ядовито заметил Хемингуэй. – У меня уже есть доказательство того, что он может сделать глупость. А теперь мы посмотрим, не может ли он немного струсить. До сих пор все было так, как хотел он. Теперь будет так, как хочу я! Посмотрим, насколько ему это понравится.
– Вы снова собираетесь туда сегодня вечером, сэр?
– Нет, – ответил Хемингуэй. – Не собираюсь. Самое время немного подумать в тишине, и пусть эта компания в особняке погадает, что у меня на уме. Ничто гак не расшатывает нервы, как ожидание.
Сержант усмехнулся.
– Вы, конечно, и не вспомните в этой тишине об индейке, которая жарится в «Голубой собаке», шеф? – осмелился произнести он.
– Если я еще услышу от тебя разговоры вне субординации, – сурово отчитал сержанта Хемингуэй, – я найду тебе работу в особняке, она задержит тебя там до полуночи. Я думаю вовсе не об индейке.
– Прошу прощения! – извинился сержант.
– Правильно делаешь. Я думаю о ветчине.
В соответствии с этим планом обитатели особняка были оставлены в покое, но не в мире. Мир не мог поселиться под одной крышей с миссис Дин. Она заставила Джозефа, Мотисфонта, Ройдона и свою дочь играть в какие-то сюрреалистические игры на бумаге, а Стивен, Паула и Матильда вынуждены были спастись бегством в бильярдную. Дом наполнился атмосферой еще большего беспокойства.
Рождественский ужин с традиционной индейкой и сливовым пудингом вдохновил Мод заметить, в какое неудачное время убили Натаниеля, потому что, хотя и кажется бесчувственным наслаждаться рождественскими угощениями, но что же поделаешь, поскольку вот они, здесь, и только испортятся, если их не съесть. Она добавила, что в этом году лучше не зажигать свечи на пудинге, и Старри, одобряя такое решение, внес свою лепту в кампанию самоограничения, убрав с пудинга побег остролиста.
Все разошлись рано, но на следующее утро никто не выглядел так, как если бы долгий ночной отдых пошел ему на пользу. Мотисфонт недовольно бурчал, что не понимает, почему медлит полиция. Этим замечанием, как посчитали все, он хотел сказать, что Стивен давно должен бы сидеть в местной тюрьме. Валерия жаловалась, что всю ночь ее преследовали кошмары. Бледный как полотно Ройдон громко вопрошал, когда полиция позволит им разъехаться по домам. Его риторический вопрос оставался без ответа.
Завтрак не подавали до девяти часов, и, прежде чем все принялись за джем с тостами, в манере древнегреческого хора вошел Старри и объявил о прибытии рока в лице инспектора Хемингуэя.
– Инспектор, – с удовольствием сказал дворецкий, – хотел бы поговорить с мистером Стивеном.
У Матильды внезапно пересохло в горле и неприятно одеревенела шея. Джозеф резко глотнул воздуха.
– Он мог бы дать мне закончить завтрак. – Стивен отложил салфетку. – Где он?
– Я проводил инспектора в библиотеку, сэр.
– Хорошо. – Стивен вышел из-за стола. Паула резко отодвинула стул и поднялась одним из своих порывистых, стремительных движений. – Я пойду с тобой!
– Продолжай завтрак, ты мне не нужна, – возразил Стивен.
– Мне плевать, что тебе нужно! – воскликнула она. – Я твоя сестра!
Он взял девушку за плечи и усадил обратно на стул.
– Вот так и сиди! – грубо сказал Стивен. – Ты должна держаться подальше от этого!
– У него не больше причин подозревать тебя, чем меня! Дядя обвинил меня, а не тебя, что я хочу убить его!
– Закрой рот, – велел Стивен. – Ты неплохая малышка, только безголовая. – Его насмешливый взгляд обежал остальных гостей, отметил потерянное выражение лица Джозефа, напряженную бледность Матильды, плохо скрытое удовлетворение в глазах Мотисфонта, облегчение Ройдона. Стивен коротко рассмеялся и вышел.
Инспектор Хемингуэй смотрел в окно. Он повернулся на скрип двери и доброжелательно приветствовал вошедшего:
– Доброе утро, сэр. Похоже, значительно потеплело.
Стивен с удивлением взглянул на него.
– Вы что, так своеобразно предлагаете мне лыжную прогулку до ближайшей тюрьмы? – спросил он. – Может, не будем ходить вокруг да около?
– Как хотите, сэр, – промурлыкал Хемингуэй. – Я приехал вернуть ваш портсигар.
Инспектор с удовлетворением отметил, что ему удалось поразить этого резкого молодого человека.
– Что за черт! – бросил Стивен, переводя взгляд с портсигара на инспектора. – В какую идиотскую игру вы играете?
– О, я не играю ни в какие игры! – дружелюбно заверил Хемингуэй.
Стивен оторопело взял портсигар.
– Мне казалось, что это ваша наиболее ценная улика?
– Мне тоже так казалось, – согласился Хемингуэй. – Не стыжусь признаться, что я с большим разочарованием от нее отказался. Но что поделаешь! Жизнь следователя – одно сплошное разочарование.
Стивен не мог сдержать улыбки.
– Вы бы не могли объяснить поподробнее? Почему вы возвращаете его? Я думал, вы уже припасли для меня место в тюрьме графства.
– Не отрицаю, и я думал, что оно для вас зарезервировано, – признался Хемингуэй. – Если бы вы только оставили один-два отпечатка пальцев на портсигаре, осмелюсь сказать, к этому времени вы были бы уже в наручниках.
– А я разве не оставил? – Стивен растерянно хмурился.
– Как будто у вас вообще нет рук! – пропел Хемингуэй.
Стивен тупо вертел в руках злосчастную вещицу.
– Кажется, я плохо соображаю сегодня. Должен ли я понять, что мои отпечатки пальцев стерли?
– Что-то в этом роде, сэр.
Глаза инспектора встретились с тяжелым прямым взглядом.
– Не могли бы вы сказать мне, были там вообще чьи-нибудь отпечатки пальцев?
– Нет. – Хемингуэй покачал головой. – Я не любитель из всего делать тайну. Ничьих не было.
– Ну да? – Стивен снова взглянул на портсигар, и его лоб пересекла глубокая вертикальная складка. – Подбросили!
Инспектор не спускал с него изучающего взгляда.
– Есть какие-нибудь мысли на этот счет, сэр? Стивен опустил портсигар в карман.
– Нет. Пока нет. Но когда они появятся...
– Надеюсь, вы не собираетесь вершить правосудие собственными руками, сэр! – перебил молодого человека инспектор. – А зачем, вы думаете, я здесь? Если вы что-нибудь знаете, скажите мне. И никаких самостоятельных разбирательств, потому что хотя я и не стану винить вас, но буду вынужден забрать за нарушение порядка, что, строго говоря, совсем не моя работа.
Стивен засмеялся:
– А что вы будете делать, если узнаете, что кто-то пытался очернить вас, инспектор?
Инспектор кашлянул.
– Сообщу по инстанции, – твердо отчеканил он.
– Ну а я скорее разобью ему морду! – проворчал Стивен.
– Ну, если вы этим ограничитесь, то у меня нет возражений, – сказал Хемингуэй с исключительной сердечностью в голосе. – И, если хотите, совет: не разбрасывайте больше своих вещей! Это наводит людей на крайне неподходящие мысли и направляет полицию по неверному следу, что очень предосудительно, позвольте сказать вам!
– Сожалею! – улыбнулся одними глазами Стивен. – Очень досадно! Должно быть, вы пришли к тому, с чего начали.
– О, я бы так не сказал! – не согласился Хемингуэй.
– Нет, я и не думал, что вы скажете, во всяком случае мне. Если вы не возражаете, я пойду закончу завтрак.
Инспектор ответил, что он не возражает, и Стивен вернулся в столовую, где остальные гости все еще сидели за столом. Все лица повернулись к нему с немым беспокойным вопросом. Стивен уселся на свое место и приказал Старри, который нашел предлог, чтобы вернуться в комнату, принести ему свежий кофе.
– Ха, а я была уверена, что тебя уже арестовали! – выпалила Валерия, облекая в слова то, о чем думали все.
– Я и не сомневался в тебе, милочка, – ответил Стивен.
– Что случилось? – низким голосом спросила его Матильда.
Стивен наградил ее одной из своих кривых улыбок, достал портсигар, открыл его и вынул сигарету. Все глаза устремились на него. Матильда быстро взглянула на Стивена, но увидела, что его мысли заняты совсем не ею. Вызывающий взгляд молодого человека скользнул по столу, на минуту задержался на лице Ройдона, перешел на Мотис-фонта и остановился на нем.
Первой обрела дар речи Валерия:
– Слушай, это же твой портсигар! Тот, который забрала полиция!
– Точно так.
– Вы хотите сказать, что они вам его вернули? – с растерянными нотками в голосе спросил Ройдон.
– Да, – кивнул Стивен. – Они мне его вернули.
– Никогда не слышал ничего подобного! – воскликнул Мотисфонт. – Не может быть, чтобы это был тот самый портсигар! Вы хотите надуть нас! Только зачем? Полиция никогда бы не отдала настоящий!..
– Я бы дал вам на него посмотреть, только инспектор предупредил, чтобы в будущем я был более внимательным к своей собственности. – Стивен был сама предупредительность. – Когда я оставляю где-нибудь свои вещи, они странным образом теле-портируются – прелестно сказано, правда? – совсем в другие места.
– Что, черт возьми, вы имеете в виду? – спросил Мотисфонт, приподнимаясь со стула.
– Вы верите в полтергейст? – спросил Стивен, все еще улыбаясь, но не слишком приятно.
– Стивен! – сказал Джозеф дрожащим от возбуждения голосом. – Стивен, мальчик мой! Это значит, они уже не подозревают тебя?
– О, думаю, меня полностью оправдали! Разумеется, нельзя было ожидать, что Джозеф сдержанно встретит такую новость, как эта. Он вскочил со стула, обошел стол и схватил племянника за руки.
– Я это все время знал! – выдохнул он. – Слава богу, слава богу! Стивен, старина, ты не знаешь, какой груз свалился у меня с души! Если бы... если бы случилось самое худшее, это была бы моя вина! Да, моя! Я знаю это. Дорогой, дорогой мой мальчик, если бы над нами не нависла великая скорбь, это был бы счастливейший день!
– Но я не понимаю! – Паула отодвинула тарелку. – Почему тебя оправдали? Ты уверен, что это не очередной полицейский трюк?
– Нет, полиция тут ни при чем, – ответил Стивен.
– Почему должен быть трюк? – воскликнул Джозеф. – Неужели ты сомневаешься в невиновности Стивена? Своего родного брата!
– Как портсигар оказался в комнате дяди? – спросила Паула, не обращая внимания на Джозефа. – Ты мог бы объяснить это нам, Стив! Нам приходится только гадать!
– Но ты же умница! Сам я ребенок в таких делах, но я понял из слов инспектора, что, по его мнению, портсигар подбросили.
Паула обвела сверкающим взглядом сидящих за столом.
– Да! Это было видно за милю вперед! – заявила она.
– Я не верю этому! – Мотисфонт покраснел от гнева. – Именно на это вы с самого начала и намекали! Но я считаю, это предположение чудовищным! Вы осмеливаетесь утверждать, что один из нас убил Ната, а потом пытался свалить убийство на вас?
– Это же очевидно, так ведь? – вкрадчиво произнес Стивен.
Джозеф, который переводил взгляд с одного на другого с выражением почти трогательного смущения на лице, был так поражен, что его голос понизился на целых три тона.
– Это не может быть правдой! – прохрипел он. – Слишком низко! Слишком ужасно, чтобы выразить словами! Сам Нат отнес твой портсигар наверх! Так должно быть! Бог мой, Стивен, ты же не можешь поверить, что это мог сделать кто-нибудь из нас... Наш гость... Которого мы пригласили... Нет, говорю тебе! Это слишком ужасно!
В любое другое время Матильда рассмеялась бы, увидев, как нелепо развеялись розовые иллюзии Джозефа. Но сейчас ситуация, с которой они столкнулись, была такой мрачной, что стало не до смеха. Она сказала намеренно спокойным голосом:
– Почему инспектор так решил?
– На портсигаре нет никаких отпечатков, – ответил Стивен.
Всей компании потребовалась одна-две минуты, чтобы постичь значение его слов. По ничего не выражающему лицу Мод и по удивленной физиономии Джозефа можно было заключить, что полный смысл его замечания дошел далеко не до всех. Но Ройдон понял Стива сразу:
– Это самое отвратительное из того, что я когда-либо слышал! Надеюсь, вы не считаете, что кто-то из нас мог опуститься до этого?
– Не имею ни малейшего представления, – сказал Стивен. – Я предоставляю следить за вашей нравственностью инспектору.
– Хорошо! – вмешалась Паула. – Но если на портсигаре нет отпечатков пальцев, то как он хоть что-нибудь выяснит?
– Мне показалось, он настроен очень оптимистично, – ответил Стивен.
Валерия решила, будто самое время взволнованно заявить, что она видит, на кого они намекают. Но если все думают, что это она убила мистера Хе-риарда, то ошибаются и лучше бы ей никогда не появляться на свет.
Миссис Дин, которую объявление Стивена повергло в горькое раздумье, вынуждена была отвлечься от своих мыслей, чтобы помешать дочери забиться в истерике. Рыдающая в голос Валерия бросилась на благоухающую ватную грудь, жалуясь, как ужасно все относятся к ней с тех самых пор, когда она переступила порог этого чудовищного дома. За исключением Джозефа, который взволнованно и без всякой пользы суетился вокруг нее, все остальные, не теряя времени, разбрелись.
По пути в кабинет Мод спокойно заметила Матильде, как хорошо, что Стивен не собирается жениться на Валерии, она, по-видимому, очень неуравновешенная девушка, и непохоже, что она может быть для него утешением. Она, казалось, не собиралась обсуждать, в каком новом зловещем свете предстает убийство Натаниеля, и Матильда не в силах была сопротивляться желанию спросить у нее, поняла ли она значение слов Стивена.
– Да, конечно! – сказала Мод. – Я всегда думала, что должно было произойти что-нибудь в этом роде.
Матильда задохнулась:
– Вы думали? И никогда не говорили об этом!
– Нет, дорогая. Я никогда ни во что не вмешиваюсь, – пояснила Мод.
– Должна признаться, мне не приходило в голову, что кто-нибудь из нас может быть таким подлым! – сказала Матильда.
Лицо Мод было непроницаемым.
– Неужели? – спросила она без интереса и удивления.
Между тем миссис Дин увела все еще горько всхлипывающую Валерию наверх, излив на Джозефа свою досаду на то, что так опрометчиво выбросила Стивена за борт. Она сказала Джозефу, что хотя она не из тех людей, которые любят причинять беспокойство, однако она обязана заметить: в Лексхэ-ме с ее девочкой обошлись без всякого понимания.
Бедный Джозеф потерял дар речи от явной несправедливости подобного обвинения и в замешательстве смотрел вслед выплывающей из комнаты даме. Его привел в чувство приход слуг, которые убирали со стола, и он вышел поискать того, с кем бы мог обсудить последние события.