— Итак, — с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, — что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?
— В чей кабинет? — испуганно переспросила девица, перестав рыдать.
— Потерпевшего, нотариуса Штакен… Штокенвассера! — с трудом выговорил измученный похмельем капитан.
— Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте…
— А куда же делась эта.., как ее… Свиристенко?
— Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, — ее здесь не было.
— А окно было открыто? — уточнил капитан.
— Открыто, — кивнула свидетельница.
— Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно… — тоскливо констатировал Ананасов.
— Не может быть! — девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.
— Почему это не может? — Ананасов поморщился и опустил веки. — Этаж первый, окно открыто…
— Вы ее не видели! — воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!
— В состоянии аффекта люди способны на многое, — философски проговорил капитан, — на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия…
Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:
— Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?
— Свириденко, — снова поправила его секретарша, — Калерия Ивановна Свириденко.
— Вот черт! — вскрикнул Ананасов и потянулся к телефону, бормоча себе под нос:
— Ну, Свириденок-то пруд пруди, а вот Калерия имя редкое…
Дозвонившись до родного отдела, капитан торопливо проговорил:
— Гудронов, ну-ка глянь, как фамилия вчерашнего трупа?
— Которого? — с видимой неохотой отозвался Сеня Гудронов, которому тоже было чрезвычайно плохо после вчерашних дурацких экспериментов в духе Джеймса Бонда.
— Ну, с Московского вокзала.., тетка, которую в поезде зарезали, Черноморск — Питер?
— Сейчас, — Гудронов зашелестел бумагами, — а что это ты, Питиримыч, так завелся?
— Ищи, Гудронов! рявкнул капитан, неожиданно разозлившись. Дело в том, что он очень не любил свое церковно-славянское отчество. Все его сослуживцы хорошо это знали и старались попусту не раздражать капитана, Гудронов же допустил досадную промашку исключительно с похмелья.
— Вот, — проговорил наконец Сеня, — нашел. Свириденко фамилия того трупа.
— Свириденко, а дальше?
— Свириденко Кавалерия.., то есть, блин, Калерия Ивановна, — зачитал Гудронов.
— Та-ак! — проговорил Ананасов голосом, каким Отелло интересовался состоянием своего гардероба. — Ты, Гудронов, ничего не путаешь?
— Интересно! — обиделся Сеня. — Я тебе официальный документ зачитываю, а ты сомневаешься!
В чем дело-то?
— Ты, Сеня, не обижайся, — на этот раз Ананасов понизил голос, — только этот вчерашний трупешник сегодня, судя по всему, сам человека замочил.
— Чего? — недоверчиво переспросил Гудронов.
— Сказал бы я тебе, чего, да тут девушка рядом! капитан недовольно покосился на свидетельницу. Еще раз повторяю, для особо одаренных. Тут я на убийство приехал, нотариуса пришили, этого.., как, блин, его… Штукен… Штокенвассера, так вот последним, кто к нему в кабинет вошел, была Калерия Ивановна Свириденко.
— Ох, ни фига себе! — воскликнул Гудронов. Это что же получается — возвращение живых трупов?
— Это получается, Сеня, — с грустью проговорил Ананасов, — что не видать нам с тобой премии, как своих ушей!
— Ну ты подожди, подожди в панику-то впадать! — перебил капитана Гудронов. — Может, она правда не померла.., так, может, в бессознательном состоянии находилась, а потом очухалась?
— Ага, не померла! — передразнил друга капитан. — Васильич же смерть констатировал! Ее же прямо с вокзала в морг отвезли!
— Ну и что? — не сдавался Гудронов.