Можете назвать меня психом.
— Если бы не Мейдин, он бы давно выставил меня за дверь, без долгих размышлений. Точно говорю! А ведь мне, бедной, и идти-то некуда… Спасибо, Мейдин за меня вступилась. Сказала ему, что ни за что не поедет в какой-то занюханный городишко, в глушь, где она никого не знает. Так и сказала прямо в лицо. Или мы едем обе, или обе остаемся. Выбирай.
Я тщательно следил, чтобы на моем лице не отразилось то, что я думаю. А думал я следующее: Боже мой, Дуайт, ты мог от них раз и навсегда избавиться, и не воспользовался такой прекрасной возможностью?
Еще я думал, что чем дальше, тем меньше Мейдин похожа на любящую женушку. Ведь она угрожала мужу, что бросит его, если он откажется содержать ещё и её сестру.
Джинни тем временем продолжала сокращать мою жизнь пассивным курением и вещать.
— В конце концов Дуайт с Мейдин нашли компромисс. Он сказал, что не желает жить со мной в одном доме, но снимет для меня отдельный, неподалеку.
Дуайт, Дуайт, Дуайт, да ты рехнулся, бедняга! — думал я с бесстрастным лицом.
Джинни Сью улыбалась.
— Мейдин была великолепна. Велела Дуайту найти мне дом совсем рядом, потому что она не намерена общаться с деревенщиной или таскаться черт знает куда, чтобы поболтать по-человечески.
Я глядел на неё во все глаза. Видимо, Миз не соображала, что перед ней сидит самый что ни на есть натуральный деревенщина.
— Что за женщина! — прокомментировал я.
Она прищурилась на меня, как бы проверяя, достаточно ли искренне я восхищен её сестрой.
— И что вы думаете, Дуайт мог себе позволить так вольно распоряжаться деньгами? Как бы не так! С тех пор, как он снял мне эту несчастную развалюху, он каждый божий день спрашивал, не нашла ли я себе работу. А поскольку лицом к лицу мы почти не встречались, этот придурок названивал мне!
Она гневно стряхнула сигарету.
— И деньги-то за аренду ерундовые. Подумаешь, каких-то триста долларов в месяц! Послушать его — так это целое состояние.
Я молчал. Вы замечали, что люди, которые сами не зарабатывают, всегда говорят о деньгах с пренебрежением? Мой папа на это говорил: Тот, кто никогда не управлял кораблем, не испытывает уважения к океану.
— О мертвецах дурно не говорят, — в который раз повторила Джинни Сью, — но Дуайт вечно командовал всеми и повелевал, как вы, мужики, это умеете. Требовал, чтобы Мейдин отчитывалась ему за каждый свой шаг. Даже назначил ей «комендантский час»!
— Невероятно! — надеюсь, это прозвучало достаточно удивленно. Хотя, удивиться было не так трудно. Не представляю, как некоторые мужчины умеют управляться со своими женами. Попробовал бы я установить Клодзилле комендантский час. Я бы ползал по траве, собирая собственные зубы ещё до того, как эти слова вылетели у меня изо рта.
— Вот-вот. Вы, мужики, все одинаковые. Дети, да и только. Меня вот ничто не заставит нянькой работать.
Если она надеялась, что я начну её отговаривать и упрашивать, чтобы она понянчила меня, то она крепко заблуждалась.
— Ну и правильно, — согласился я.
Вот это было ошибкой.
— Я в вашем одобрении не нуждаюсь, — холодно отрезала Джинни Сью. — Я живу как хочу.
Я чуть было снова не сказал «Ну и правильно», но вовремя решил последнее слово оставить за ней, и промолчал.
Но и это было ошибкой. Она скривила презрительно губки:
— Вы, мужики, никогда не знаете что сказать, когда перед вами уверенная в себе женщина, правда?
Ну, вообще-то я не назвал бы Джинни Сью уверенной в себе женщиной. Спорщицей — пожалуй. Задирой — ещё ближе к истине. Но не уверенной в себе. Кроме того, у меня было что ей сказать. Счастливо оставаться — вот первое, что пришло мне на ум.
Но я не мог себе позволить так рано с ней распрощаться. К сожалению.
Во-первых, я был прикован к этому месту до тех пор, пока Верджил не соизволит взять с меня свидетельские показания. Во-вторых, у меня оставалась ещё парочка вопросов к Джинни Сью.
— Миз Хестер, — сказал я, сильно нажимая на первое слово. — Как вы думаете, были у Дуайта враги?
— Враги? — призадумалась в дыму Джинни. — Да нет, не думаю. Он был обаяшка, если вы понимаете, о чем я. Среди вас, мужиков, много таких. Вот почему Мейдин до сих пор была в него влюблена, как кошка, несмотря на его жестокое обращение.
Я тупо уставился на нее. Не ослышался ли ваш покорный слуга?
— Что, простите? Не могли бы вы повторить?
— Как кошка, говорю, — прикрикнула раздраженная Джинни Сью, — Несмотря на его жестокое обращение.
Тут я не удержался и уронил челюсть на колени.
Глава 8
Глядя на мою реакцию, Джинни Сью удовлетворенно кивнула.
— Именно так. Жесточайшее из жесточайших.
— Вы хотите сказать, что Дуайт поднимал руку на Мейдин?
Я, конечно, предполагал, что многие с возрастом сильно меняются. Но все равно у меня в голове не складывалась картина удачливого счастливчика, которого я знал по школе, бьющего женщину.
— Хуже, — махнула сигаретой моя собеседница. — Он ею помыкал.
— Дуайт помыкал…?
— Вот-вот, — прервала меня Джинни. — Постоянно помыкал. Как будто она его личная собственность.
Я с облегчением вздохнул. Видимо, леди просто не знала, что такое настоящая жестокость. Конечно, не слишком приятно, когда тобою руководят, но вряд ли это может служить основанием для звонка в полицию.
— Дуайт даже не разрешал ей водить его машину! Можете представить?! - выпучив глаза, Джинни Сью торопливо развивала свою мысль. Вот уж действительно, пример безоговорочной жестокости. — О, это было ужасно, просто ужасно! Он не позволял ей даже дотрагиваться до его разлюбезного БМВ. Это ли не крайняя степень эгоизма?
Я промолчал. Этот эгоист купил женушке новый, только сошедший с конвейера серебристый «корвет», которым Мейдин как-то обходилась на первый случай. Господи, да ведь ей весь город вслед вздыхал!
Джинни Сью старательно заводила себя.
— И еще! Дуайт нагло сказал бедняжке Мейдин прямо в лицо, что они будут до конца дней своих жить на этой его дурацкой ферме. Можете поверить? До конца дней своих!
Я ничего не сказал, но подумал, что для Дуайта это обернулось не таким уж бесконечно долгим сроком.
— О, да, — кивала блондинка, — практически, в ту секунду, как окочурился его папаша…
Надо же, подумал я, до чего некоторые умеют деликатно выражать свои мысли.
— …и Дуайт унаследовал эту идиотскую ферму, он начал бедняжку Мейдин третировать, мол, переезжаем, и все тут. Что он распродает все свои машины по бросовым ценам и становится фермером, — он, видите ли, всю жизнь только об этом и мечтал.
Я вспомнил, с каким счастливым выражением лица Дуайта стоял вчера перед собственным домом и оглядывал окрестности, и горло у меня сжалось.
Джинни Сью тоже захлестнул поток сочувствия.
— У этого чертового придурка был, наверно, так называемый кризис середины жизни. Нет, серьезно! — она возмущенно трясла головой. Натуральный! Дуайт желал, чтобы они с Мейдин продолжили дело его мамочки и папочки! — она выпучила глаза. — Можете представить? Если бы он не помер, он заставил бы Мейдин ходить за плугом на каком-нибудь лугу, понимаешь, за тридевять земель от цивилизованной жизни.
Дело в том, скажу я вам, что Дуайт помер-таки. Похоже, такой поворот событий очень даже на руку обеим сестрицам.
Наверное, Джинни Сью внезапно догадалась, что брякнула лишнее, и торопливо добавила:
— И Мейдин, конечно, согласилась бы, потому что она была так безумно в него влюблена!
Ах, ну да, как же, как же.
— Когда дело касается мужиков, Мейдин перестает что-либо соображать.
Теперь я как следует разглядел Джинни Сью.